Откуда берутся страхи

— Вы знаете, проблема в том, что Ваня у нас всего боится, — сказала мама, погладив пятилетнего сына по вьющимся волосам.

— Всего-всего? — не поверила я, обращаясь к самому мальчику. — Микки-мауса? Бабушку? Трамваев? Манную кашу?

— Нет, этого всего не боюсь, — засмеялся Ваня.

— А чего же действительно боишься? — уточнила я.

— Когда темно, — сразу же ответил мальчик. — И еще привидений. И все.

Мама рассказала, что на самом деле список Ваниных страхов значительно обширней: кроме темноты, Ваня боится оставаться в комнате один, плачет, когда мама уходит на работу или в магазин, боится врачей и уколов (чтобы взять кровь из пальца в поликлинике, его пришлось два часа уговаривать перед процедурой, а потом еще час успокаивать после), а недавно стал бояться двух больших собак нижних соседей (что выглядит особенно странно, так как раньше он с этими собаками дружил).

— Когда все это началось?

— Да вы знаете, где-то с полгода назад. До этого никаких особых страхов не было. Мы сначала внимания не обратили: ну, просит оставить свет в прихожей, нам что, трудно, что ли? Потом надо уже лампу в комнате зажечь, потом дверь перестал в туалет закрывать, а уж когда попросил отца пройти с ним по коридору к бабушке в кухню: «я сам боюсь», фактически на мне повис и начал от знакомых собак шарахаться — тут мы и поняли, что что-то неладно. Скажите, это вообще опасно? Это нарушение психики? Надо лечить? — мать c тревогой посмотрела на меня.

Отец, который вошел в кабинет вместе с женой и сыном, глядел куда-то в сторону и, кажется, кроме «здравствуйте» в самом начале, не сказал ни слова.

— Я пока не знаю, — честно ответила я. — По данным из разных источников, те или иные страхи у дошкольников встречаются у трех, пяти или даже восьми детей из десяти. Судите сами: что здесь считать нормой, что нарушением?

— Но почему это так? — спросила мать Вани. — Откуда это берется? Я думала, здесь все дело в том, что родители сами пугают детей. Вот меня бабушка в детстве все время бабой-ягой пугала, что она плохих девочек забирает, и я, когда не слушалась, потом  из-за занавески все в окно выглядывала (не летит ли бабка-ежка за мной?). А мужу (мы с ним, когда Ваня начал бояться, это обсудили) его старший брат рассказывал страшилки про вампира, что он придет и его ночью укусит, так Вадим спал в шарфе, чтобы вампир до шеи не добрался. Поэтому мы Ваню ничем не пугали, и в телевизоре он смотрит только хорошие мультики, сказки и передачи про животных…

— Полгода назад в жизни вашей семьи не было каких-нибудь кардинальных перемен?

— Да нет вроде. Восемь месяцев назад я наконец-то на работу вышла. Но я давно хотела и собиралась, а Ваня уже весь прошлый год в садик ходил, и бабушка у нас дома…

— Как ведет себя Ваня  с бабушкой? Те же страхи?

— Да. Все то же самое. Плюс, когда она его из садика заберет, перед моим приходом с работы он ее просто изводит: бабушка, а мама скоро придет? А она нигде не задержится? А она в магазин не пойдет? А поезд в метро не сломается? (Однажды мы с ним ехали, была какая-то авария и поезд почти час стоял.) А почему ее еще нет?

— Ну это вот — ты! — неожиданно для меня вступил в разговор отец. — Это от тебя. Раньше ты меня изводила, а теперь Ванька эстафету принял, и совершенно по образцу…

Никакой реакции со стороны матери, ни согласия, ни возражений.

Я почувствовала направление дальнейшей работы, попросила Ваню нарисовать дома портрет привидения, которое он боится, быстренько «закруглила» визит и договорилась с мамой мальчика (ее звали Тамара) о следующей встрече.

* * *

— Страхи у детей чаще всего встречаются от двух до девяти лет, — сообщила я Тамаре во время нашей следующей встречи. — В этом возрасте дети уже многое видят, о многом догадываются, но еще многого не понимают. Их фантазия почти не сдерживается реальными представлениями о мире. В чем-то они похожи на наших далеких предков, которые населяли еще непознанный ими мир множеством фантастических и зачастую опасных существ. У одного моего знакомого мальчика в комнате жили 32 гнома…

— Так вы хотите сказать, что с Ваней все нормально? — недоверчиво спросила Тамара. — Но ведь его страхи множатся и нарастают…

— Значит, кроме закономерных по возрасту фантазий, есть что-то еще… — вздохнула я. — Иногда наши дети боятся не своими страхами…

— Чьими же это? — женщина взглянула исподлобья.

— Шею шарфом не обматывает? — усмехнулась я. — Вы ведь понимаете теперь, что это был страх старшего брата, который он транслировал на младшего?

— Да. Нет, не обматывает, — понимающая улыбка в ответ.

— А как насчет вас? Бабка-ежка за окном? Или что-то более актуальное?

— Сейчас уже нет. С тех пор, как вышла на работу, почти пропало. Но было.

— Что было?

— Вадим ушел, когда узнал, что я беременна. Сказал, что я ему нравлюсь, но он не готов жениться и к ребенку тоже не готов. Я хотела сделать аборт, уже собрала все справки, но в последний момент не смогла. Потом еще пару лет как увижу белый халат или шприц…

— Продолжайте, пожалуйста, — попросила я.

— Когда Ваня родился, он почти сразу заболел. Тяжело, воспалением легких. Моя мама позвонила Вадиму. Вадим приехал и остался, как будто так и надо, и стал мне во всем помогать.

— Вы поговорили с ним, потом, когда Ваня поправился?

— Нет... я боялась. Но он сам сказал: тут мой сын.

— А потом?

— Потом мы так и жили. Но я все время опасалась, что он однажды не придет с работы, исчезнет так же, как и появился.

— И «проверяли» его? Звонили? Спрашивали? Надоедали? Так же, как сейчас Ваня?

— Да. Но почему?! Я же сейчас вышла на работу, чувствую себя намного уверенней, к Вадиму больше не пристаю, наши отношения улучшились. Почему же Ваня?..

— Значит что-то еще осталось между вами непроговоренным, — вздохнула я. — И Ваня ловит это из воздуха… Рисунок-то принесли?

— Вот оно, наше привидение, — Тамара достала из сумки рисунок сына. — Ой! Я, кажется, поняла…

На рисунке по длинной трубе (коридору?) летел неопрятный комок серой шерсти с двумя печальными черными глазами. На обоих концах трубы, сгорбившись, сидели схематичные человечки.

— Вот вам и «ой»! А что это за ящики перед вами с Вадимом? — спросила я.

— Компьютер и телевизор, — объяснила Тамара.

— Если не сумеете сами поговорить с мужем, приходите вдвоем, — сказала я.

* * *

Спустя два месяца Тамара пришла одна.

— Он сказал, что теперь сам боится, что я ему прошлое припомню, — сияя глазами, сказала она. — И что тогда он вернулся вовсе не из-за Ваньки — его этот орущий кулек пугал до колик, а потому что понял, что без меня не может, и только и ждал предлога. А я ему рассказала, как ненавидела себя, когда седьмой раз ему на работу звонила и через знакомых узнавала, куда он ходит, а один раз даже по карманам шарила…

— А Ваня? — улыбнулась я, уже зная ответ.

— Ваня вчера весь вечер во дворе с соседскими собаками играл. Они его всего в песке изваляли…