«Без свидетелей», или Как сломать русскую матрицу
Когда вышел сериал In treatment, снятый HBO по израильскому телешоу BeTipul, мы с друзьями-психологами (да и со сценаристами) были единодушны: в России такого не снимут никогда. Слишком умно, тонко и экзистенциально. Слишком похоже не то что на настоящую — на идеальную психотерапию для страны, где психологи уже появились, но все еще видятся скорее советчиками, занимая нишу где-то между учителями и гадалками.
Тем не менее аналогичный сериал в России сняли и запустили на центральном канале, и каждая серия там тоже равна терапевтической сессии. Только вот очень заметно, что автор BeTipul Хагай Леви много ходил на терапию, а создатели «Без свидетелей» много гонялись за российскими телерейтингами.
Вообще говоря, это, конечно, прорыв. Не в кинематографическом смысле, хотя сериал чем-то напоминает советские телефильмы, качество которых — постановочное, актерское — часто было выше, чем нынче принято в телевизоре. Это рывок социальный: к психотерапевту (которого в сериале называют психологом, что проще, но неточно) ходить не стыдно. Поэтому говорить по существу немного неловко: когда человек учится мыть руки, глупо спорить о качестве мыла.
Но дело в том, что, адаптируя этот сериал к так называемым местным реалиями, в него подспудно вписали привычную «русскую матрицу», которую давно уже пора не привносить в сериалы и фильмы, а поскорей из них выносить.
Пусть в этой версии терапевт — женщина, хотя во всех двенадцати странах, снявших свои варианты BeTipul, главному герою пол не меняли. В России слушать, кивать и понимать — исконно женское занятие, да и чисто статистически средний терапевт здесь — рыжая женщина лет сорока. Неясно другое: почему хорошая актриса Ксения Кутепова довольно быстро начинает играть не психотерапевта, пусть и растерянного, а вариации на тему «вот сижу я перед вами, простая русская баба».
Профессиональная этика, запрещающая терапевту какие-либо взаимодействия с клиентом, кроме собственно терапевтических, стремительно увядает на фоне обычной сериальной интриги: привычный муж или потенциальный полюбовник? Саша или Паша? При таком повороте бывшего клиента можно и в гости приглашать. И пить с ним, пусть и по вескому поводу. («В холодильнике водка, — говорит героиня, — и сыр там».) И, выслушав историю о другой женщине, всматриваться: «Зачем ты мне сейчас сделал больно?» И беззащитно тыкаться в его могучую грудь.
Все это — даже не вдаваясь в по-настоящему сложный вопрос, поднятый в сериале In treatment: может ли эротический перенос клиента и контрперенос терапевта (базовые понятия психоанализа) оказаться обычной человеческой влюбленностью. Там, кстати, есть и ответ (спойлер): не может. Клиент не муж, бывшим не бывает.
Отдельно интересно превращение израильской девушки Наамы, а потом и американской Лоры, строящих свою идентичность через сексуальность, в половозрелого гопника Сашу. Без преувеличения: когда он рассказывает, как со своей Иркой поехал на шашлыки к Лехе, с которым по молодости зажигали, а там Ленка задирает майку и сует сиську малому в рот, автоматически думаешь: героиня сериала, психолог Танька — она ведь Фрейда читала, Юнга там, Фромма небось почитывала, а то и Виктора Франкла или Ролло Мэя, ей вот втюхаться в этого чувака как — не западло?
И ничего еще, если бы это подавалось как культурный мезальянс. Он ей рассказывает, как ударил женщину, а у нее все равно сердечко заходится. Было бы даже увлекательно: мало того что запретные чувства к клиенту, так интеллигенцию снова тянет к народу, отсюда метания. Так нет же, просто таким представляется усредненный герой-любовник. Да и вообще тут заявлен иной конфликт: рохля-муж против рубахи-парня фасона «если бы ты знал женскую тоску по сильному плечу».
Можно было бы, конечно, счесть все это мелочами (линии других персонажей перенесены практически без изменений) ради параллельной реальности, в которой россияне массово терапевтируются. Если бы реальность не оказалась все той же — такой, где все живое и сложное принято подминать под мифические общественные ожидания.
Иначе почему, например, купировали историю клиента, осознавшего свою подавленную гомосексуальность? Терапевт здесь попросту отвергает эту версию, переключая внимание на другое. А клиент произносит монолог, почти дословно взятый из первоисточника: «Не знаю, знакомы ли вы с миром гомосексуалистов — с ними всегда весело». Только гомосексуалисты тут аккуратно заменены на врачей. Ну так, видимо, на всякий случай. А то вдруг чего.
Интересно, кстати, из каких психоаналитических глубин всплыли у сценаристов эти врачи. И еще соседка Люська, романом с которой заменили внезапную связь между двумя клиентами. Вот, думаешь, послушать бы, что все эти авторы, оставшись без свидетелей, рассказывают после съемок своему психотерапевту.