Жизнь на Марсе. На смерть Уго Чавеса
В Венесуэле объявлен семидневный траур, нового президента выберут в течение месяца. Им, вероятно, станет официальный преемник Николас Мадуро, неинтересный человек с усами. И будет Венесуэла обычной, скучной, серой страной.
Уго Чавес был эксцентрик и душа компании — впрочем, довольно странной компании, в которой смешались придурки и герои. Например, Даниэль Ортега, в юности грабивший банки, чтобы прокормить восьмерых детей. Или Эво Моралес, жующий листья коки на Генеральной ассамблее ООН. Самый мой любимый — экс-партизан и действующий президент Уругвая Хосе Альберто Мухика Кордано по прозвищу Пепе. Он живет на ферме, ездит на старом «фольксвагене» и раздает зарплату бедным. Когда и он умрет, в мировой политике не останется приятных людей.
Уго Чавес был плохой парень и тусовался с плохими парнями. Он учился у Муаммара Каддафи, ездил в гости к Саддаму Хуссейну, покупал оружие у Владимира Путина. Ему было все равно, с кем дружить. Троцкистам он говорил, что сам троцкист и что подлинная революция может быть только мировой (тогда-то я и полюбил этого хитрого человека). Католикам говорил, что католик. Белорусам говорил, что сторонник идей Лукашенко.
На самом деле идеалом Чавеса был не Каддафи, не Троцкий и уж точно не Лукашенко с Путиным. Достаточно двух цитат, чтобы понять, что это был за тип.
«Мы все должны прочесть "Дон Кихота", чтобы проникнуться духом этого борца, который пришел в наш мир сражаться против несправедливости». Сказав так, Чавес приказал отпечатать и бесплатно раздать миллион экземпляров «Дон Кихота».
А вот другое высказывание, типичное для латиноамериканских политиков — левых популистов и пламенных христиан. «Иисус Христос был повстанцем, он был из наших, из антиимпериалистов. Он восстал против Римской империи. Кто скажет, что Иисус был капиталистом? Это Иуда был капиталистом, взяв свои сребреники! А Христос был революционером!»
Разумеется, Чавес не строил из себя ни Дон Кихота, ни Христа — это не к лицу брутальному, загорелому мужику с широкой мордой и горящими глазами. Но он явно чувствовал родство с этими персонажами. Оба сражались за безнадежное и вроде бы бессмысленное дело, оба проиграли, но в исторической перспективе — победили.
В отличие от прочих плохих парней, Чавес не укреплял границы. Он их раздвигал. При нем венесуэльские девушки два года подряд становились «Мисс Вселенная» — это, конечно, не его заслуга, но это показатель открытости. Венесуэла — далеко не Иран, не Белоруссия и не КНДР. Сидеть на ядерной бомбе, морить граждан голодом и грозить соседям заскорузлым желтым пальцем — это не по-чавесовски. Он колесил по миру, наносил визиты, устраивал прямые эфиры, драки, склоки. Чавес был удивительно деятельным и все пытался сколотить свою антиамериканскую «ось добра». Но прекрасно понимал — и не раз говорил об этом, — что с его смертью альянс развалится.
Чавес национализировал нефть, мобильную связь и цементную промышленность. Отменил экзамены в школу. Дал равные права индейцам. Были и откровенно идиотские решения, вроде перевода стрелок на полчаса вперед, чтобы чуть-чуть отличаться от США. Но при всем антиамериканизме Чавес охотно пользовался твиттером. Последняя запись датирована 18 февраля. «Я все еще цепляюсь за Христа. И верю в моих врачей и медсестер. Победа будет за нами! Мы будем жить и побеждать!»
В приличных изданиях некрологи пишут заранее, чтобы в момент «икс» не выбирать слова и выдать материал на пять минут раньше конкурентов. Я догадывался, что Чавес долго не протянет, но все откладывал прощальный текст. До последнего верил, что этот забавный пройдоха снова всех обхитрит.