Вадим Рутковский: Семья и порно. Каннский фестиваль искушают демоны
Герой романов Станислава Лема Ион Тихий вспоминает, что, возвращаясь из космоса, всегда смотрит в иллюминатор со страхом: не превратилась ли Земля в печеную картофелину. Критики в Канне — будто в космосе, с Земли же печальные вести. Умер Алексей Балабанов — в тот самый день, когда Канн чествовал 84-летнего Алехандро Ходоровского: мэтр, похожий на азартного юнца (разве что с седой бородой), стал героем документального исследования «"Дюна" Ходоровского» и показал свой новый фильм «Танец реальности», плод воссоединения с продюсером Мишелем Сейду. Смерть Балабанова, режиссера, чье имя тоже вписано в каннскую историю, — напоминание о другой реальности, параллельной здешней. На фестивале же Джеймс Тобак и Алек Болдуин представляют киноколлаж «Соблазненные и покинутые», посвящение Канну, отправной точкой которого стали поиски финансирования, а кодой — обращенный к героям вопрос: «Готовы ли вы к смерти?» Веселее всех выступили Бернардо Бертолуччи — он сказал: «Ну, спасибо», и Райан Гослинг, вспомнивший, как в падающем самолете хотел только одного: поскорее, пока не рухнули, прикончить стейк. А в гениальном военном эпосе «Смертельный марш» филиппинца Адольфо Аликса-младшего мертвые солдаты от нечего делать продолжают топать рядом с пленными товарищами и рассказывают, как хорошо быть убитым: дерьмо к земле не тянет. Смерти нет, ребята.
Балабанов был в Канне в 1997-м, в программе «Особый взгляд». Боюсь даже подумать, что бы сказал герой «Брата» Данила Багров о самой вызывающей (на сегодня) ленте «Особого взгляда — 2013».
Два голых парня, обнявшись, лежат в траве. Третий стоит чуть поодаль и меланхолично мастурбирует. «Эй, отойди, мы хотим поговорить». — «Да ладно, я не буду подслушивать». — «Ты можешь подслушать не нарочно. Мы все равно пока не трахаемся. Поговорим, потом будем трахаться — тогда и приходи». Это сцена из фильма Алена Гироди «Незнакомец с озера», гей-утопии, абсурдистской комедии, эротического триллера — с сюжетом в духе Голливуда 1990-х, обожавшего истории об опасном сексе. Действие разворачивается в гомосексуальном раю у лесного озера, где собираются на круизинг мужчины разных возрастов и разной степени телесной подтянутости. Протагонист — молодой человек с разбитым сердцем, жалуется, что всегда влюбляется не в тех. Жалуется он одинокому печальному толстяку, а влюбляется в обрезанного атлета, предположительно — маньяка-убийцу; натурально, эротический триллер, а французские критики начинают разговор о «Незнакомце» с непременного упоминания Жоржа Батая. Батай — ок, но слово «эротический» здесь неуместно, формально это гей-порно, чаще софт, но с вкраплениями хард (в этих сценах задействованы дублеры), кого не возбудит, тех повергнет в смущение. Не знаю, как воспринимают фильм те, чьи сексуальные вкусы совпадают с Гироди. На незаинтересованный взгляд «Незнакомец» — параноидальное погружение в мир инопланетян. Я подробно описываю его потому, что фестиваль, резко начавшись кровью и потом, быстро скис, и фильм автора с весьма специфическим стилем в программе «Особый взгляд» — единственная сенсация уик-энда.
Главный же конкурс продолжили иранец Асгар Фархади, японец Хирокадзу Коре-эда, француз Арно Деплешан, американские братья Коэны и голландец Алекс ван Вармердам. Неожиданно здесь имя Вармердама, автора еще более маргинального, чем Гироди. Впрочем, на Горбушке начала нулевых его черные-пречерные комедии пользовались стабильным спросом. Я потерял к ним интерес давно: фантазии Вармердама кажутся мне натужными и местечковыми, но должен признать, что вдруг попавший в Канн «Боргман» сделан мастеровитее «Официанта» или «Последних дней Эммы Бланк». В остальном — все та же умеренно смешная чернота: компания нарочито вежливых то ли подземных бомжей-маньяков, то ли демонов во главе с Камиэлем Боргманом затейливо уничтожает добропорядочную семью. Испытание семьи на прочность — сквозной мотив конкурса, «Боргман» — уместная рифма к другим фильмам, по отдельности, увы, совсем не обязательным.
Асгар Фархади — режиссер, которым мы можем по-отечески гордиться: единственный из больших актуальных авторов, открытый Московским кинофестивалем. Задолго до победы в Берлине «Развода Надера и Симин» и включения нового фильма «Прошлое» в каннский конкурс, еще в 2001 году дебют Фархади — правда чудесный фильм «Танцуя в пыли» — завоевал серебро ММКФ. «Прошлое» — его первый европейский проект, со звездой «Артиста» Беренис Бежо в главной роли. Микс семейной драмы и детектива, снова про развод, иранца Ахмада и парижанки Мари, переживающей новый роман — с арабом Самиром (в этой роли — прославленный каннским «Пророком» Тагар Рахим). Жена Самира находится в коме после попытки самоубийства, и фильм — насколько история болезненного установления новых контактов между некогда близкими людьми, настолько и разматывание клубка событий, толкнувших к суициду героиню, не появляющуюся в кадре до самого финала. Проблема в том, что это очень монотонный квазидетектив, каждый фрагмент столь значимого для героев прошлого проговаривается не раз, и картина, которая могла бы быть тонкой и нервной, оборачивается бесконечным бла-бла-бла с надуманными коллизиями.
В жанре «бла-бла-бла» и «Джимми П.» Арно Деплешана, подлинная история ученого Жоржа Деверо, с помощью психоанализа и антропологии излечившего психику индейца Джимми Пикарда, ветерана Второй мировой. Деплешан — прекрасный режиссер и драматург, контрастный дуэт Матье Амальрика и Бенисио дель Торо виртуозен, но фильм в целом ленив, что ли, это расследование того, что произошло в голове парня из племени Безумных Псов, движется ни шатко ни валко. Как и еще одна семейная история — «Как отец, как сын» Хирокадзу Коре-эды, фильм, по пресности и гладкости достойный конкурса ММКФ. Обеспеченная молодая семья узнает, что их пятилетний сын Кейта — не их биологический ребенок: медсестра в роддоме перепутала малышей. Далее следует знакомство с другой, простоватой и не такой обеспеченной семьей и двухчасовой конфликт хорошего с лучшим. У конкурсантов этого года достаточно мыслей, идей и концепций, но очень мало чистого кино. Того, что есть в каждом фильме Балабанова.