Вадим Рутковский: Снос Сочи, обида Говорухина и другие приключения «Кинотавра»
Ну что, за прошедший год в Сочи упразднили общественный транспорт. Как минимум тот, что идет из аэропорта. Для отвода глаз оставили один 105-й автобус: скупцы, пожалевшие 2000 рублей на златозубых и шрамолицых таксистов, ждут его минут сорок и в течение двух с половиной часов добираются до центра Сочи. Таксисты, впрочем, не намного быстрее: я бы сказал, что пробки в городе раблезианские, но и это не точно. Точнее сказать, что весь город, включая прилегающие районы Адлер, Хоста и Кудепста (другие не проезжал), стал автомобильной пробкой. И подготовка к Олимпиаде идет полным ходом — так активно, что я вот думаю: самым лютым противникам путинского режима надо подождать с митингами и эмиграцией до Олимпиады, которая пройдет так успешно, что режим сделает себе харакири. Местные говорят (и глаза заставляют им верить), что множество зданий к дню икс достроить не успеют — так вот, их просто снесут и разобьют на месте пустыря газончики. Чем не розовая (или зеленая) мечта государственных мужей — чтобы на месте всех городов росла аккуратно подстриженная травка и не было никаких людей, плохо пахнущих, ругающихся матом и создающих одни только пробки и проблемы.
Про мат я вспомнил в связи с тем, что в Сочи гостит режиссер фильма открытия Weekend (или «Уик-энд», как в титрах) Станислав Говорухин, закоперщик охоты на мат в кино и литературе (тут же оговорюсь, что законопроект абсурден настолько, что оспорить его можно даже в российском конституционном суде — было бы желание). Рискну предположить, что Станислав Сергеевич сам не удержался от экспрессивной лексики, столкнувшись на показе своего фильма с незапланированным смехом в зале. Так или иначе, Говорухин обиделся на зрителей и фестиваль, отменил повторный показ «Уик-энда» и, по слухам, грозится вовсе спрятать фильм под замок. Если действительно так, то Говорухин станет духовным братом американца Винсента Галло: после того как в Венеции освистали его «Обещания, писанные по воде» (тоже, кстати, черно-белые), он пообещал никому больше фильм не показывать и вот уже три года обещание хранит.
Тем временем в конкурсе показали «Жажду» — очень добротную, напоминающую о советском кино, и очень адекватную литературному первоисточнику экранизацию романа Андрея Геласимова, текста сентиментального и по-мальчишески романтичного. Это очень дружелюбный по отношению к зрителю фильм, который не должен остаться без внимания прокатчиков (и, надеюсь, не останется без награды впервые работающего на «Кинотавре» жюри кинодистрибьюторов).
Менее простая прокатная судьба ждет «Стыд» Юсупа Разыкова: из Сочи фильм уедет в конкурс фестиваля в Карловых Варах. Это холодноватая, что идеально соответствует пейзажу — заполярному поселку Лиинахамари в Мурманской области, драма, которой подошло бы название раннего, снятого еще в Узбекистане фильма Разыкова «Женское царство». В крошечном погрангородке женщины ждут своих мужей, несущих службу на атомной подлодке. Первая часть фильма, полная недосказанностей и тревоги, на мой вкус, замечательна, вторая, после того как героини получают официальное уведомление об аварии и вероятной гибели близких, менее удачна. Драма кренится в сторону мелодрамы: главная героиня, немного не от мира сего, чужая, замкнутая петербурженка, узнает об адюльтере своего нелюбимого мужа-капитана и разыскивает соперницу. Если первая часть — строгая, аскетичная — напоминает о предыдущем фильме Разыкова «Гастарбайтер», то вторая — о его сумбурном жанровом опыте, криминальной комедии «Беглянки». Так или иначе, российский «Стыд» гораздо интереснее англоязычного «Стыда» (а вот «Жажда», наоборот, более традиционна и предсказуема, чем ее корейский вампирский тезка), а обледеневший заснеженный поселок, где в стойле жует ягель олениха, люди, чтобы вернуть своих из плавания, бросают в море соль, а северное сияние прокладывает в небе бриллиантовые дороги, — то место на Земле, где хотел бы жить и я. «Жажду» и «Стыд» не случайно показали подряд: в обоих фильмах, по сути, одинаковые роли — бравого солдатика — сыграл Роман Курцын, а источником скромной, маленькой, но подлинной радости оказывается банка сгущенного молока.
Внеконкурсное спецсобытие — «Роман с кокаином» Геннадия Сидорова, автора «Старух», побеждавших на «Кинотавре» 2003-го. Режиссер умер, не закончив фильм, доделывал его продюсер и исполнитель главной роли Игорь Тиф. Невозможно сказать, насколько результат отличается от замысла. Некоторые сцены, где герои смахивают на демонов с Воробьевых гор, обладают сюрреалистической силой, некоторые походят на телемуви. Для меня неубедительно выглядит перенос действия в наши дни: роман М. Агеева, помимо всего, и великий исторический роман, и переносить часть его событий в Москву нулевых так же странно, как осовременивать «Циников». Или «Войну и мир». Пусть кто-нибудь попробует.