Денис Орлов: Горькая классика

Наткнулся в сети на ролик, в котором известный американский телеведущий Джей Лено тестирует 21-ю «Волгу»:

Матрешки, Кей-Джи-Би, перестройка, а мистер Лено отставляет свое комическое амплуа и знакомит с машиной весьма и весьма квалифицированно, начиная с подложенной под видео русской народной «Во ку-, во кузнице, во кузнице молодые кузнецы…» и заканчивая оценкой потребительских качеств.

То, что для американцев совершеннейшая диковина, у нас, как ни странно, тоже позабыто-позаброшено, как родительские могилы. Кто-то слышал, кто-то видел в кино, у кого-то во дворе такая стояла — ну и где они теперь?

Да вот же она: я как раз на ней еду. Два громилы на черном Cadillac Escalade с полированными колесами — бицепсы в обхвате как моя голова — восторженно вскидывают большие пальцы: даешь, мужики, «тачила» супер! Сам знаю, что супер, но в этот момент меня куда больше волнует отсутствие наружных зеркал — их просто не успели приобрести. Но бурный пятничный поток Нижнего Новгорода сам собой организуется, чтобы пропустить сквозь себя ГАЗ-22 «универсал» соболино-черного цвета с ослепительно-хромированными накладками на кузове и сияющими белыми «отворотами» шин.

На сегодня город Нижний Новгород переименован в Горький Классик. Торгово-промышленная пуповина Руси отдана на откуп автомобилям, носящим славную марку ГАЗ. Высокомерный ЗИЛ полностью себя дискредитировал, ВАЗ сделался любимой темой для шуток «Камеди-клаба», УАЗ погряз в поволжском бездорожье, «Москвич» растащен и распродан. А вы знали, что гигантский Горьковский автозавод продолжает работать — и даже в ночную смену?

В пересменку люди вываливают на главный проспект предприятия, чтобы прикоснуться к ожившей истории. Нет в мире другого завода, позволяющего старой технике заезжать внутрь, проходить строем вдоль работающего конвейера, замирать караулом у главной проходной, участвовать в совершеннейшем, по мнению ВОХРы, сумасшествии — ночном штурманском ралли по территории. Все для того, чтобы и я, и другие написали: завод дышит, пульсирует даже ночью, и пульс этот вполне ровный.

Сегодняшний ГАЗ в рамках индустриального партнерства делает совсем другие машины — Chevrolet Aveo, Škoda Yeti и Škoda Octavia, Volkswagen Jetta, а также фургоны Mercedes-Benz Sprinter. Скоро начнет выпускать одну из моделей Mitsubishi. И новую «Газель» сконструировали. Очень, между прочим, конвертируемый продукт. Новенькие «Газели» аккуратно протискиваются через нарядный строй автомобилей-ветеранов в направлении отдела сбыта.

Прошлое мертво, но память — вполне осязаемая, живая категория. В этом убеждаешься, когда седой коренастый дед в форме командира РККА на вездеходе ГАЗ-61-417 вдруг начинает декламировать Пушкина.

Вот это:

«Ни фавнов с чашами, ни полногрудых жен,

Ни плясок, ни охот — а все плащи да шпаги,

Да лица, полные воинственной отваги…»

Зовут командира Николай Анатольевич Трухин, он полковник в отставке и в секретном подмосковном городке Краснознаменск уже много лет прививает детишкам то самое, подрастраченное «разумное, доброе, вечное». К нему приходят поколениями.

На страже бастионов памяти стоят три автомобильных «мушкетера», Александр Лекае, Иван Падерин и Николай Панули. Их затея, фестиваль «Горький классик», точнее, gorkyсlassic, как «юрийгагарин (в одно слово с маленькой буквы)», обрел ту органичную форму, когда участников ровно столько, что всем хорошо и необременительно находиться вместе. Около 60 экипажей — самое то. Когда утверждался регламент фестиваля, кто-то поинтересовался: почему главный приз называется «Горький — классик» (настольная статуэтка Алексея Максимовича Пешкова из советского магазина культтоваров), а кто это? На то Иван Падерин невозмутимо ответил: «Основатель Горьковского автозавода!»

Ни одного из участников фестиваля Gorkyclassic не смутит вопрос: «А зачем это нужно?» Ответ — в их собственном, от олигарха до нищего журналиста, образе мысли и поступков.

Ночное ралли по заводу — это сюрреалистическое действо. Пятьдесят шесть исторических машин в поисках смысла. Вдруг из темноты, подпертой заводским гулом, выплывает трехглазое чудовище — это Николай Панули выруливает на своем авиадесантном вездеходе ГАЗ-66, включив в придачу к двум фарам прожектор-искатель. Чрево завода мерно переваривало свое прошлое. Это трапеза, сервированная из легенд.

В 1943-м, накануне Курской битвы, германская авиация разбомбила ГАЗ. Разбомбила прицельно, хотя в нескольких километрах от города специально был возведен фальшивый автозавод. Секрет хирургической точности люфтваффе открылся уже в 1970-е, когда один из работников завода оказался на каком-то совещании в ГДР. Там он познакомился с немецким коллегой, в прошлом — штабным офицером люфтваффе. И тот показал ему фотокарточку с его вчерашним начальником, Леопольдом Финком, в 1932–1937 году по контракту проектировавшим на заводе все подземные коммуникации. Этот Финк в годы войны командовал крупным бомбардировочным соединением рейха.

Двое замечательных дедов в моем экипаже. Они-то и делятся со мной малоизвестными страничками истории завода. Владимир Никитич Носаков в прошлом — заместитель главного конструктора, ведущий конструктор ГАЗ-14 «Чайка», автор торгового наименования «Газель», а Владимир Борисович Реутов — один из ведущих конструкторов горьковских легковых автомобилей.

Экипаж погружается в воспоминания: вот здесь расположено ПНО — производство нестандартного оборудования. Большинству заводчан на эту внушительную территорию у южной проходной проход строго воспрещался. Здесь в 1960-е выпускали не только бронетранспортеры, но и центрифуги для обогащения урана. Автомобильный гигант открывается с неожиданной стороны…

Когда гигант на Оке еще возводили, американские партнеры помогли не только заводскими корпусами, но и Соцгородом. Так вырос целый микрорайон, спланированный с американским размахом. Некоторые здания в нем признаны памятниками архитектуры федерального значения — в частности, так называемый «радиусный дом», выгнувшийся дугой фасада навстречу солнцу. Его проектировали в мастерской братьев Весниных.

Утром, вылившись тремя ручьями из главной проходной, старые ГАЗы катят по Соцгороду наружу — к высоким окским берегам, в направлении Богородска. Микроскопический городок, где тем не менее имеется даже своя Красная площадь. Неподалеку в складках местности спрятан сюрприз — Нижегородское кольцо, сверхсовременная гоночная трасса. Намечены свободные заезды.

Тут, конечно, бал правят «волгари». Фестиваль, как кофе из забытого на огне кофейника, выплеснулся из «Клуба 21-х “Волг”». «Волги» к тому же наименее старые и наиболее продвинутые горьковские машины, поэтому эти строки пишутся под истошный писк нещадно истираемых в виражах покрышек. Аккуратно выезжаю на трассу и я — ГАЗ-22 только-только завершили к фестивалю в Технико-реставрационном центре газеты «Авторевю», машина сияет девственной красотой. Поэтому — нежное и ласковое обхождение, никакой страсти, а только симпатия, граничащая с любовью.

Поворотцы на Нижегородском кольце встречаются коварные: лево-лево-лево, а затем вдруг внезапный переход на меньший радиус — совсем круто налево. Чувствуешь, как поддается машина, как шины выгибаются, цепляясь за асфальт, как из увода постепенно развивается скольжение. Этот момент и надо подловить рулем и газом, и тогда над трассой разнесется сладострастное гоночное крещендо. Тут главное — не забыть про «совсем круто влево», иначе потом придется покидать трассу под испепеляющие взгляды тех, кто месяцами вкладывал в машину опыт и душу.

Ну а когда солнце коснется верхушек знаменитого богородского березополья, завершающим аккордом фестиваля прозвучит утробный гул вездеходных шин ГАЗ-66 Панули. Машина выполнит церемониальный круг по трассе, и над кузовом взовьется огромное полотнище флага СССР, окрашенное по такому случаю в багрянец заката — напоминание о том, чего уже не вернуть никогда.