Равшана Куркова: Российское кино только учится ходить

О школе

Моя жизнь до 18 лет прошла в Ташкенте. Мои родители развелись, мама много работала, и меня, как многих других советских детей, воспитывала бабушка. Я хотела быть балериной, но из-за высокого роста меня отдали не в балетную, а в музыкальную школу. Школа им. Успенского была одной из лучших и самых престижных музыкальных школ во всей Средней Азии. Я поступила сама, при наличии очень большого конкурса — просто сдала экзамен. Пришла 1 сентября и так понравилась директору школы, что из всех первоклашек именно мне доверили пробежаться с первым звонком. А 3 сентября меня отчислили. Когда стали выяснять, чей ребенок, выяснилось, что обычный, а там в основном «непростые» дети учились. Но в итоге моя возмущенная бабушка умудрилась как-то очень быстро дойти до министра образования, и меня восстановили. 5 сентября я опять училась. Аргументы бабули: «Сами принимали экзамен, сами хвалили, что есть слух, сами дали первый звонок, а теперь как объяснить ребенку, почему вы вдруг поменяли свои планы?» — сработали, и справедливость восторжествовала. Но великой пианистки из меня не получилось, и в итоге в восьмом классе я перешла в другой лицей, с усиленным изучением английского языка, потому что стала понимать, что поеду учиться в институт в Москву. В музыкальной школе акцент больше на музыкальные предметы, а мне, для того чтобы поступить нормально, нужно было подтянуть общеобразовательные.

О бабушке

Бабушка меня воспитывала в строгости. Она человек старой закалки, всю жизнь проработала акушером-гинекологом, воспитала троих детей, прошла войну, но при этом осталась наивным и удивительно добрым человеком. При этом в нашей семье был культ жесточайшей дисциплины. До 14 лет я ложилась спать в 9, максимум в 10 вечера. Никаких пионерлагерей, никаких посиделок у подруг и ночевок у одноклассниц.

О поцелуях

До 14 лет я думала, что дети рождаются от поцелуев. Когда выросла, помню, сказала бабушке: как же так, вы же акушер-гинеколог, как можно было ребенка так обманывать? На что моя мудрая бабушка, которой сейчас 88 лет, ответила: это правда, ведь все начинается с поцелуев. Бабушкино воспитание — это мой самый главный стержень, благодаря которому девочка, в 17 лет приехавшая в Москву, не потеряла головы, не сломалась, не побоялась ни трудностей, ни голодных студенческих лет, не поддалась соблазнам.

Мне, конечно, хотелось тусоваться и, как любому подростку, хотелось больше свободы. И очень расстраивало, что меня никуда не пускают, ничего не разрешают. Сейчас, когда есть возможность делать все что заблагорассудится, мне не хочется глупостей. Я благодарна бабушке за «ежовые рукавицы». У меня сейчас нет ощущения перенасыщения и усталости от всего в жизни из-за раннего старта. Так что в том, чтобы не повзрослеть рано, есть свои плюсы.

О Москве

Первое, что я сделала, когда приехала в Москву в детстве, в 1988 году, — простояла очередь в Мавзолей Ленина. Было холодно и промозгло. В итоге я начала плакать, что мне ничего не видно, и меня какой-то солдат пожалел и посадил на плечо. Когда я увидела похожий на куклу непонятный муляж человека, мне стало его жалко. Я не понимала, зачем мы все там стоим. Это был абсурд.

Тогда же я первый раз в жизни попробовала бананы. Они были зеленые, очень твердые и невкусные, как трава, но мне казалось, что это было самое вкусное, что только может быть. Еще я тогда впервые попробовала чипсы, переела их, и с тех пор терпеть их не могу.

Когда я переехала в Москву, первые три года плакала: очень хотелось обратно в Ташкент, потому что ни друзей, ни родных здесь у меня не было. Было очень дорого, холодно, недружелюбно. Это были 1998–99 годы, первая волна национализма, в метро были скинхеды. Но потом потихоньку появился свой круг близких, любимые места, свое дело, и Москва для меня преобразилась.

Сейчас очень модно не любить Москву и видеть здесь только недостатки, а я вот Москву обожаю. Я ей благодарна. Если не распыляться, много работать и верить в свою мечту, то она дает возможность эту мечту реализовать. Я очень много путешествую, и если уезжаю больше чем на неделю, начинаю скучать по Москве. За 14 лет я поменяла 13 съемных квартир. Так что я скучаю не по какому-то определенному месту, а именно по городу.

Три года назад надо мной смеялись друзья, когда я все время начинала свою речь со слов: «Вот если бы я была арт-директором города…» В последнее время я так не говорю — не потому, что у нас все идеально, а потому, что Москвой начали заниматься, и это видно. Здорово, что появляются такие люди, как Капков. Например, в городе наконец появился большой парк с инфраструктурой, куда можно приехать с семьей, брать велосипеды напрокат и кататься. Или как Собянин, который снял все уродливые вывески со зданий города. Меня все это радует.

О работе

Поначалу, когда я приехала в Москву, кем я только не работала! Например, курьером в Останкино, потом там же младшим редактором, впоследствии выпускающим редактором ток-шоу на телеканале «Столица». Получала 300 долларов в месяц, параллельно писала диплом, бегала на всевозможные кастинги. Снималась во второстепенных ролях третьестепенных сериалов. У меня был классический путь: есть люди, которые начинают с главных ролей и просыпаются известными, а я начинала с крошечных ролей в сериалах и рекламе. Работала ассистентом по актерам, вторым режиссером, кастинг-директором, помощником гримеров, костюмеров — лишь бы быть на съемочной площадке.

О времени

Я хожу прыгать на батуте, могу поехать на выходные в Питер, мне интересно послушать живой концерт в филармонии, научиться кататься на сноуборде и много чего еще. Я не сижу все время со скучающим видом, глядя в телефон. Но многие люди сейчас очень сильно обленились. Большинство не читает книг, многим инстаграм и фейсбук заменили реальные встречи с друзьями и близкими. Это все не очень здорово.

ХХ век убил институт семьи. Мои бабушка с дедушкой прожили вместе 47 лет, и никакие трудности их не разлучили, а сейчас людям проще заменить одного человека на другого, чем работать над отношениями и изменить что-то в себе.

О российском кино

Не кидайте в нас булыжники. Когда человек только родился, он беспомощен, потом он начинает ходить, падает, у него слабенькие ножки. Мы, к сожалению, еще не ходим. У нас целые киножанры еще не освоены, нет ни одного толкового триллера, например, да и вообще много чего. Мы пока пытаемся топтаться на комедийной арене, и на 99% это очень плохо и не смешно. Но по сравнению с тем, что было в 90-е годы, с перестроечным кино — а это был ужас нечеловеческий — мы сейчас на правильном пути.

Да, у нас мало больших фильмов, как в советские времена, но тогда была не только киностудия на «Мосфильме» — все республики неплохо существовали, и периодически в этих киностудиях снималось крутое кино. Тогда и отношение к фильмам было другое. Чтобы запустить картину на уровне сценария, надо было пройти несколько этапов и доказать почему. Сейчас все, у кого есть деньги, снимают кино. Меня удивляет, когда сравнивают старые фильмы и современные. Мы жили в эпоху других идеалов и героев. И критерии отбора были совершенно другие, да и зритель был другой.

За последние пару лет я посмотрела «Карточный домик», «Родину», весь Breaking Bad. Я понимаю, что уровень телевизионной продукции Америки и Великобритании круче, чем большинство наших кинокартин, выходящих в прокат, вместе взятых. Помимо того, как это сделано, у меня в первую очередь вызывает восторг сценарий. У нас как раз на уровне сценария в большинстве фильмов все трещит по швам. Но мы развиваемся, мы в начале своего пути. А вот куда мы придем, зависит и от зрителя, и от нас самих.

О своем характере

Я очень ленивая, именно поэтому я такая энергичная. Моя лень меня и двигает вперед. Я понимаю, что если я сегодня не сделаю одно движение, то завтра мне придется сделать два.

Я умею говорить «нет», в том числе и себе, и мне кажется, что это важное качество. Я никогда не опаздываю, потому что уважаю время и людей. Почему люди должны тратить время на то, чтобы ждать какую-то артистку, вместо того чтобы провести эти полчаса, занимаясь делом или общаясь с семьей? А еще я перфекционист: если чем-то занимаюсь, то делаю это на 100%.

О вещах и деньгах

У нас в семье нет реликвий. Я, к сожалению, не потомок дворянского рода, чтобы из поколения в поколение передавалось какое-нибудь прекрасное жемчужное ожерелье или алмазные сережки. У меня есть круглая брошь, которую бабушка привезла себе из Чехословакии. Эта брошь старше меня. Помню, что на все важные мероприятия бабушка всегда надевала эту брошку. Я, уезжая из Ташкента, в итоге ее выклянчила. Будем считать, что это моя первая реликвия. Брошь не драгоценная, но для меня она бесценна.

Артисткам дают уникальные украшения напрокат, когда мы ходим на какие-то важные мероприятия. Вообще, если передо мной встанет выбор — купить какую-то драгоценную вещь за сто тыщ мильенов или поехать с близкой подругой, у которой нет такой возможности, на неделю отдохнуть к морю, то уж лучше я потрачу деньги на это.

Для счастья мне нужны не деньги. Счастье я оцениваю по другим критериям. А если говорить о материальном, то вообще хотелось бы, чтобы уровень жизни в России вырос. Чтобы был средний класс, потому что у нас люди либо очень богатые, либо очень бедные.

О политике

Я абсолютно аполитична. Не знаю, насколько хороша такая позиция в наше время, но я себе ее позволяю. Мне есть на что потратить свое время. Есть проблемы, которые надо решать (не только финансовые и бытовые, а прежде всего личностного характера). Если каждый будет делать лучше пространство вокруг себя, то общее станет хорошим. Для меня вообще непонятно, когда творческие люди занимаются политикой. Мне кажется, что каждый должен заниматься своим делом. Представьте, что будет, если дворник станет вам лечить зубы.

На выборы я не хожу и на митинги протеста тоже. Мне это все кажется такой мутной, спекулятивно-манипулятивной историей, о которой я мало что знаю и понимаю. А мне хочется заниматься тем, в чем я разбираюсь.

Съемка проходила в ресторане & lounge «Река»

Партнер проекта:

Австрийский ювелирный дом FREYWILLE