Народная педагогика
Не подходите к ребенку, когда он кричит, не давайте ребенку кричать, пусть он спит с вами, не давайте ему спать с вами, главное — гармония, главное — жесткие правила, главное — любовь, главное — родители, главное — ребенок, воспитывайте его, любите его, возьмите на руки, снимите с рук, возьмите на руки, да опустите же его уже на землю.
В мире существует так много теорий воспитания детей, что какой-нибудь вы точно не соответствуете, а скорее всего, не соответствуете никакой. Да и если сердце у родителей не камень, то рано или поздно любая теория разбивается о то, что у вашего-то ребенка очень тонкое устройство, нежная душа и особый страх и с ним так нельзя. И жизнь ребенка, а заодно и его родителей обрастает безумными ритуалами укладывания спать, обеда, выхода из дома, чистки зубов. Сначала это, конечно, очень мило, ведь так трогательно, что перед сном надо попрощаться с мамой, с папой, со слоником, с зубной щеткой, потом сходить на кухню, налить молока, потом поцеловать зеркало, потом спящего брата, потом залезть на кресло почитать, потом в кровать и послушать песенку, потом еще одну, потом снова вылезти, налить еще молока, потом... Трогательные ритуалы постепенно пожирают время и силы, разрастаются и в конце концов делают родителей своими заложниками.
Как и чужая семейная жизнь, чужое воспитание только изредка вызывает зависть и восхищение, чаще всего — непонимание, удивление, раздражение или возмущение. Как можно так баловать?! Что за мягкотелость? Вот из-за излишней нежности и выросло это чудовище, ни в кафе не умеет себя вести, ни на людях. Как можно молчать, когда он так себе ведет, — запереть бы в комнате на 10 минут, дать проораться, и больше ногами в гостевую тарелку не полезет. Зачем покупать ему эту дурацкую игрушку — он же вырастет эгоистом. Как они смеют кричать на детей — от этого только злость в детях берется, а не воспитание. Ну и так далее. Вообще рассуждать о чужом процессе воспитания — самое увлекательное занятие. Как и о чужой личной жизни. Советы так и льются рекой, даже можно не спрашивать. Родители издавна борются с этим явлением грубостью, молчанием и даже футболками.
Я не вижу смысла бороться. Наоборот. Пусть. Надо дать людям повоспитывать чужих детей. Я готова предложить своих.
Итак, каждую неделю я буду описывать «воспитательный кейс» — про своих детей или про детей тех, кто попросит совета. А любой желающий — здесь или на фейсбуке «Сноба», где возможность комментировать есть у всех, — сможет дать совет, как действовать в описываемой ситуации. Каждый раз я буду использовать один совет и соответствовать ему всю неделю, а к концу недели рассказывать о результатах и просить нового совета. Такая вот будет народная педагогика. Правило только одно: не критиковать прошлое воспитание, а только давать советы на будущее.
У меня двое сыновей: Лев (2 года 8 месяцев) и Яков (8 месяцев). В данный момент мы зимуем в Тель-Авиве, я не работаю, никто из них не ходит в детский сад. До этого лета я всегда работала, с Левиного первого месяца. Лева часто ходил со мной на работу, гулял с коллегами, оставался с сестрой, с бабушкой, потом с молодой няней. У него никогда не было проблем с людьми, оставался легко и весело, не плакал, был всегда рад при встрече. Да, еще Лева не разговаривает: все понимает, но слов произносит буквально семь-восемь. И вот это лето мы впервые провели вместе, 24 часа в сутки, Яков ползал вокруг, а мы играли, гуляли, плавали, читали, разговаривали и кормили рыб. По истечении лета выяснилось, что Лева наотрез отказывается отпускать меня из дома: рыдает, кидается на дверь, хватает за ноги, говорит «мня-мня», что означает «я тоже», и приходится отпихивать его, выскакивать из дома и запирать дверь снаружи, чтобы не побежал вдогонку. И происходит это, даже когда дома он остается с бабушкой или с папой.
Сейчас у меня появились некоторые дела (колонку, например, написать), и мы завели бебиситтершу — молодую красивую веселую американку; они ходят в парк, играют в футбол, Лева возвращается довольным. Но уходит в слезах и обманом: приходится заходить с ними в лифт, а потом быстро убегать, иначе он рыдает, прячется в угол и только спрашивает: «Мама?», в смысле «Идешь ли ты с нами?» — и если понимает, что нет, то категорически отказывается идти. Так тоже слезы, но хотя бы свободное время. Проблема в том, что за месяц ситуация не улучшилась.
Внимание, вопрос: что делать?