Черный ящик и яйца художника
Говорят, первые зрители братьев Люмьер испугались черно-белого поезда, прибывающего на вокзал Ла-Сьота. Нынешних не напугаешь ни черно-белым поездом, ни трехмерным, ни ветхим боингом, падающим в реальном времени.
Смерть привычна, боль нормальна. Семь бед — один ответ: «Почему вместо КВН по телику какая-то х..ня? Я столько ждала КВН, а тут на тебе и все в п..ду». Так интернет отреагировал на авиакатастрофу. Кому-то здесь видится жуткий цинизм, кто-то наоборот защищает придурков: мол, не знали они о трагедии.
Ну конечно, знали. Просто не придали значения. И в этом нет ни жути, ни цинизма. Просто все смешалось: поезда и вокзалы, реальное насилие и экранное.
В школе я много играл в Diablo — сутками щелкал мышкой и крошил монстров. И однажды обнаружил себя со столовым ножом в руке, выглядывающим в коридор — нет ли там светящегося беса. А мой приятель этого беса нашел и воткнул в него вилку (соседку увезли на скорой, а приятеля — сначала в ментовку, потом в психушку).
Специально для крупных чиновников, читающих «Сноб», поясню: нет, не надо запрещать компьютерные игры. Нет, они не превращают людей в убийц. Но мир изменился, и окно теперь легко спутать с монитором. Даже спальные районы преображены технической революцией: раньше пустыри были вытоптаны ордой школьников и бесплодны, как арктическая пустыня. Теперь они поросли травой, высокой, как у Пелевина в школе безногих летчиков. Потому что с компом играть интересней.
Но вернемся к подлинной реальности. Казанская катастрофа и московский перформанс. Черные ящики упавшего в Казани самолета — и яйца Петра Павленского, прибитые к брусчатке. Постойте, а он их правда прибил? Точно? До крови? Если не до крови, то неправда. Когда прошла информация, что Павленский предварительно сделал там пирсинг, интернет захлебнулся обидой. Врешь, художник!
Это не кровожадность. Это равнодушие — нормальная, здоровая реакция на избыток информации. Недостаточно пустить черно-белый поезд, чтобы напугать или увлечь. Нужны эффекты. Если груди, так по два пуда. Если яйца — нечастые гости в публичном пространстве, — так с гвоздем посередине. А если авиакатастрофа, так чтобы кто-то известный помер. Сын местного президента? Неплохо. Хоккейная команда? Просто замечательно. Недаром так бездарно закончилась хорошая, умная акция Петра Фарбера, который заключил себя в клетку. Ее проворонили — она поблекла на фоне авиакатастрофы и членовредительства.
Только не надо бранить крестьян, завороженно обступивших горящую мельницу. Им плохо. Они устали. Им (всем нам) хочется весомого, грубого, зримого. Ведь все вокруг ненастоящее. Труд отчужден: делаешь непонятно что для непонятно кого. Городское пространство травмирует: каждый день миллион лиц, и никому не скажешь «привет» — полно, да существуют ли эти люди? Политика иллюзорна: ее закономерности неясны, и поучаствовать никак не получается. Даже этот текст, скрыто, но злонамеренно пропагандирующий тождество экранного с реальным, — даже этот текст приумножает общее чувство ирреальности. Впрочем, вы и так в ловушке, читая электронную, а не бумажную версию «Сноба».
Очень хочется правды — или того, что ее правдивей. Люди всегда будут рассказывать друг другу истории: либо страшные, либо веселые, а лучше два в одном. Вот например, байка — древний баян, который до сих пор собирает лайки и трафик: один крупный чиновник зарезал папу, полюбил маму, сам себе глаза выколол и по свету пошел. Нет, не в Лондон. Нет, не Сердюков.
Чтобы кликнуть на «Эдипа-царя», надо быть человеком особого склада — старпером, задротом или какие там еще существуют стигмы. Прочие предпочитают что попроще. Авиакатастрофы. КВН. Перформансы Петра Павленского. В произвольном порядке. Мне скучно, бес, переключаю канал.
Глядя на заросший травою пустырь, который скоро покроется снегом, не тоскуйте по футбольным матчам юности. Раньше играли так, теперь эдак, а когда-то вообще кусок навоза по торфянику гоняли. Не надо ругать цинизм и равнодушие. Надо менять старые самолеты на новые. Вот это самая реальная реальность.