Как мама решит, так и будет

Самый необычный совет на мою давнюю колонку о том, как восстанавливать авторитет и нужен ли он, никак не касался авторитета, но заставил меня задуматься о другой важной теме.

Речь шла о классификации детских «нет» по принципу «кто несет за них последствия». Если ребенок говорит «нет» про чистку зубов — плевать на его «нет», в конце концов, мне потом платить за стоматолога, если он говорит «нет» про делать уроки — его выбор, ему идти в школу.

На самом же деле, все тут гораздо сложнее — не все «нет» можно разделить по такому признаку. Есть большое количество решений, которые мы принимаем за ребенка. Ну, чистить зубы надо, это, вроде бы, научно доказано. Надо мыться. Не надо бить брата. Не надо есть много конфет. Рано или поздно надо перестать какать в штаны. Говорить «спасибо» надо, потому что это вежливо. Надо ложиться спать в одно и то же время, хотя это принято и не во всех семьях. Многие считают, что надо ходить в школу. Хотя все больше родителей склоняются к тому, что это не очевидное добро для ребенка в России. Надо общаться с другими детьми. Надо учиться разговаривать и учиться читать и считать. Надо учиться.

И многие из таких очевидных решений родители принимают, не моргнув глазом. Но меня, как водится, тревожат неочевидные.

Каждый родитель все время усматривает в своем ребенке какие-то способности. Все эти бесконечные бессмысленные рисунки-каляки, которыми родители завешивают себе стены в спальнях. Эти скрипочные потуги, которые приходится лайкать в фейсбуке. И первое место на олимпиаде по химии. Этот родительский влюбленный взгляд, ловящий любое увлечение и превращающий его в надежду, в намек на особые способности, на радость определенности будущего, на собственное успокоение.

В общем, что ходить вокруг да около — мой старший сын невероятно одарен. Его тяга к музыке стала заметна еще с пяти месяцев, когда, заслышав первые ноты чего бы то ни было, он нетвердо приподнимался на своих пухлых ручках, и его еле видные бровки поднимались.

Эта тяга укрепилась, когда в десять месяцев по утрам он доползал до айпада, сам ставил себе Нину Симон «I love you Porgy» и, пока родители спали, тихонько пританцовывал, держась за комод. Сейчас мне приходится разоряться на самого распоследнего уличного музыканта, потому что Лева останавливается и танцует около каждого — приходится класть монетку. Иногда они дают ему поиграть на своей скрипке.

Каждая мать сама способна отличить истинный дар, совет ей в этом вопросе не нужен, даже если дело касается музыки и у нее нет ни слуха, ни голоса. И у отца нет. Да и на бабушек с дедушками никакой генетической надежды. Пока Лева не заговорил и не запел, проверить этот его дар невозможно, и это дает мне время решить для себя, что делать. Что делать, если он у него есть? А что делать, если то, что он так хорошо попадает по футбольному мячу — тоже не просто так? Что делать, если через несколько лет мне скажут, что у мальчика потрясающие возможности и не хочет ли он подписать контракт с детским Манчестером Юнайтед, стать новым Бекхемом, и вместе с семьей уехать в Англию тренироваться по 7 часов в день. Или уйти из школы и пойти на фултайм в Гнесинку?

Допустим, он будет этого хотеть. Или не хотеть. И я должна буду принять решение о его судьбе.

Я принимаю решение, что он гений и я не вправе этого не замечать, а должна сделать все, чтобы развить его дар. Он вырастает неудачливым спортсменом или средним музыкантом, или даже не успевает вырасти, а просто устает, ломается, понимает, что ничего в жизни, кроме тренировок и занятий, не успел, а музыкантом или футболистом быть не хочет. Что он хочет собирать бабочек. Он говорит: мама, почему ты не плюнула на это и не дала мне возможность вырасти и самому решить, что мне делать? Зачем ты мучала меня, зачем объясняла, что нельзя зарывать талант в землю? Мама, ты сломала мне жизнь.

Или совсем наоборот. Я считаю, что любая профессиональная деятельность в детстве травмирует психику. Все вундеркинды всю жизнь расхлебывают последствия. И что же я – враг своему ребенку? Пусть лучше учится в обычной школе, ходит в секции, а не хочет — не ходит, растет здоровым и видит все разнообразие жизни и занятий, а потом сам решит, что ему по душе.

Он вырастает человеком без интересов – хватается за все подряд и к 30-ти понимает, что единственное, что было у него в жизни — музыка или футбол, но он уже стар, чтобы начать этим заниматься профессионально. И он говорит: мама, у меня был в жизни один талант, и все, что мне нужно было — чтобы ты тогда приняла это решение. Зачем ты всегда объясняла мне, что нельзя зарывать талант в землю, а мой зарыла? Мама, ты испортила мне жизнь.

А что если все не так трагично, и речь идет просто о секциях и кружках. Вы отдаете ребенка в музыкальную школу, в футбольную секцию, в кружок по рисованию — рано или поздно он говорит, что он больше не хочет. Всегда, про все. Как принимать решение о том, каприз ли это, обычная детская лень и нежелание в какой-то момент предпринимать усилия, или осознанное решение, попытка вырваться из навязанного ему занятия? А позже он снова захочет? А потом он будет начинать и бросать любое занятие, которое стало ему слишком сложно? А потом — расстраиваться, что его ничего не заставили довести до конца, что никто не объяснил ему, что иногда надо делать усилие и преодолевать трудности? А если он говорит, что хочет уйти из школы? А потом из другой?

Как вообще можно принять разумное решение за другого? И что является свидетельством правильно принятого решения?