Три исследования о проблемах любви

В это волшебное время года, как мы уже указывали в нашем регулярном обзоре, многих ученых так и тянет к определенному кругу проблем — хоть формально и научных, но граничащих с романтической поэзией. Любопытно, почему так? Почему вообще мы, люди, чья жизнь не слишком-то зависит от природных циклов, все же сохранили эту способность радоваться соловьиному пению, пьянеть от лунного света, терять здравый смысл и пускаться в безудержный кобеляж, едва лишь воздух прогреется до среднесуточных плюс двадцати?

Чтобы не заниматься пустопорожним философствованием, посмотрим на работы ученых. Тем более, что первая из них как раз дает нам информацию к размышлению о том, как природа навевает нам романтические грезы. А последняя, напротив, разрушает иллюзии и наглядно демонстрирует, насколько в этом волшебном мире любви все банально и статистически предсказуемо... но не будем забегать вперед.

1.

Эта история, в общем-то, о лунном свете. О том, как он пьянит и навевает мысль: «Если не сейчас, то вообще ведь вся жизнь так и пройдет на фиг» (или что-то подобное). Такие порывы свойственны не только людям, но и совершенно разным созданиям, включая дождевых червей, отслеживающих в своем расписании фазы Луны и ее высоту над горизонтом.

Вот зачем, скажите на милость, земляному червю воздымать взор к Луне? А очень просто — это наследие предков, чья жизнь была как-то связана с зоной приливов.

Ни наши предки, ни земляные черви, по-видимому, за последнюю сотню миллионов лет с приливами никак не взаимодействовали, но тут вступает в действие капризный характер нашей с вами эволюции. Ей наверняка было непросто выдумать механизм, побуждающий безмозглую козявку отслеживать фазы ночного светила. Отметим, что механизм этот возник, похоже, в ту пору, когда о настоящей нервной системе можно было еще только мечтать. Поэтому механизм этот, каков бы он ни был, наверняка был прост и надежен. А значит, упразднять его той же самой эволюции было просто ни к чему. Ну охватывают какого-нибудь динозавра романтические чувства, когда над Юрскими горами поднимается тонкий серп — и на здоровье, выживанию это не вредит. Вот и тащим мы за собой по жизни этот странный гаджет, которые почему-то не ломается уже миллионы лет. Жизнь он нам не портит, а скорее даже украшает.

Но работа канадских ученых, о которой мы говорим, имеет дело с тварями, для которых приливы — до сих пор самое важное, что происходит в жизни. Речь идет о крабах-скрипачах (их назвали так из-за характерных движений клешней, сопровождаемых трелями — так самцы отгоняют врагов и одновременно привлекают самок).

Эти крабы занимаются любовью в определенный момент лунного цикла. А именно, они подгадывают время спаривания так, чтобы детишки (личинки) выходили наружу, когда луна похожа на полукруглый кусок голландского сыра, а приливы высоки и наступают в ночное время. Дело в том, что противные рыбы, пожирающие крабьих детишек, кормятся в приливной зоне по преимуществу днем, и такой тайминг дает потомству лишнюю неделю форы вдали от вражьих зубов.

Проблема вот в чем. В зависимости от температуры потомство крабов созревает то быстрее, то медленнее. А значит, крабам приходится как-то подгонять момент размножения, чтобы дети вывелись в оптимальный момент. То есть «пора любви» должна бы зависеть у них не только от луны, но и от температуры (а у вас что, не так?).

Исследователи выяснили, что два близких вида крабов решают эту проблему совершенно по-разному. Один вид, с красивым названием Uca terpsichores, действительно приспособился любить друг друга пораньше, не затягивая, когда на дворе прохладно. А в жару, напротив, откладывает момент экстаза до последнего.

Другой же вид, U. deichmanni, не готов жертвовать романтикой. Секс у них наступает в один и тот же момент лунного цикла. А вот дальше самкам приходится заморачиваться: с помощью пары-тройки хитрых приемов они меняют температуру в норке, где отложена икра. Мораль такая: если вы не думаете о будущих детях, а руководствуетесь только романтикой, вас ждут в жизни невзгоды и проблемы.

А есть и другие виды крабов (в основном из тех, что обитают в экваториальной зоне, где перепад температур небольшой) — и вот они-то часто банально путаются, когда экспериментаторы искусственно меняют температуру среды. Их дети выводятся в неправильное время. Это особенно интересный факт: каков бы ни был таинственный механизм реакции на лунный свет, но если его можно обмануть, это дает возможность когда-нибудь понять, как же мы все это делаем. И тайна ассоциации «Луна — любовь» наконец-то будет раскрыта.

2.

Другая работа, которую мы сегодня обсудим, касается не столь возвышенной и поэтичной темы. Речь пойдет о том, как груз семейных предрассудков мешает свободному взлету чувств.

Исследователи из Мексики и Калифорнии изучали волшебное чувство влюбленности у мескитовых ящериц. У этих ящериц самки, вообще говоря, отличают самцов собственной популяции от иностранных самцов, причем предпочитают своих.

Две исследованных популяции ящериц различались цветом горла у самцов: в первой горло бывало красным, желтым или голубым, а во второй красным, желтым или белым. Надо сказать, что именно раздувание горла — неотъемлемая часть ритуала ухаживания у этих странных тварей. Ученые показывали самке двух самцов, одного из своей популяции и одного из чужой. Оказалось, что если цвет горла чужого самца был белым или голубым — то есть таким, который не встречается среди соотечественников самки, — самец с большой вероятностью бывал отвергнут. Самцы-иностранцы, напоминающие цветом горла своих, подвергались куда меньшей дискриминации. Причем чем больше иностранный самец выпендривался, демонстрируя горло — тем хуже были его шансы в том случае, если горло было неправильного цвета.

Исследователи, впрочем, отмечают, что в природе самки-ящерицы при выборе учитывают не только фамильный бэкграунд и манеры, но главным образом размер и качество территории самца. Какое бы у вас ни было горло, но без нормальных активов спариваться вы не будете — уж точно не с самкой мескитовой ящерицы Sceloporus grammicus.

Ученые полагают, что пролили свет на важнейший механизм, лежащий в основе репродуктивной изоляции и последующего видообразования. Нашей популяции, где очевидно наметилось разделение на абсолютно не скрещивающиеся между собой группы «ватников» и «майдаунов», они же «колорады» и «бендеровцы», эти исследования должны быть особенно интересны.

3.

Наконец, обратимся к людям. Именно людей — а именно, своих соотечественников — изучали исследователи из Кении в компании коллег из США. Их дерзновенное исследование уже второй месяц украшает список самых цитируемых статей ресурса PLOSone. А почему? А потому, что вопрос «Отчего изменяют мужьям жены чернокожих рыбаков с берегов озера Виктория?» никого не оставит равнодушным.

Трудолюбивые и любознательные ученые провели около тысячи интервью среди семей этих рыбаков, задавая самые нескромные вопросы. И вот результаты.

Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.

Найдены и более любопытные показатели, коррелирующие с вероятностью измены. Вот, к примеру:

Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.

Исследователи объясняют (дабы оправдать получение гранта), что возможность предсказывать вероятность супружеских измен по каким-то внешним параметрам важна для профилактики распространения ВИЧ-инфекции. Но нам важно другое: как бурную, страстную, полную романтики жизнь диких племен на берегах таинственного озера Виктория удалось разложить на простые, статистически взаимосвязанные факторы. Вплоть до, извините, длины пипки.

Вот мы и говорим: любовь подчиняется законам, и их можно изучать. Что ученые и делают. Им — радость познания, а нам с вами — забава.