Николай Усков: Государственное любопытство князей Лихтенштейна
Лихтенштейн – крошечное государство, затерянное в Альпах, между Швейцарией и Австрией. Оно занимает площадь 160 квадратных километров, большая часть которых приходится на горные хребты и леса. Обитаемыми являются только 14 квадратных километров, еще 55 используются под сельскохозяйственные нужды. Между тем это самое индустриально развитое государство Европы, с высочайшей концентрацией высокотехнологических производств, и один из крупнейших банковских центров мира. На балансе лихтенштейнских банков находится в общей сложности 50 миллиардов швейцарских франков. По ВВП на душу населения, который составляет 141 тысячу долларов на человека, Лихтенштейн занимает второе после Катара место в мире.
Экономическим процветанием несколько здешних деревень целиком обязаны князьям Лихтенштейна. Могущественная австрийская семья впервые упоминается под этим именем в XIII веке, но ее настоящий взлет начнется в XVI–XVII веках, когда войны с турками, разумное хозяйствование и правильные браки превратили род Лихтенштейнов в один из самых влиятельных и богатых. Их обширные владения находились в Австрии, Богемии, Моравии, Силезии. На этом фоне территория будущего члена ООН – Княжества Лихтенштейн – была песчинкой, которая угодила в семейный карман только по одной причине. Часть нынешнего княжества – крошечное графство Шелленберг – обладало имперским иммунитетом, то есть являлось, как бы мы сейчас сказали, «субъектом федерации» в рамках Священной Римской империи германской нации. Приобретая его, Лихтенштейны надеялись добыть и себе статус «субъекта федерации». На тот момент это было чистейшее тщеславие, князья даже не удосужились построить приличный дворец в будущем Лихтенштейне. Там, на их вкус, и развернуться было негде. В прямом смысле слова. Их роскошные золоченые экипажи, запряженные шестерками лошадей, не одолели бы горного серпантина. Так или иначе, но в начале XVIII века Лихтенштейны добавили к бесчисленным своим титулам еще и звание государя автономного «субъекта федерации». Всего их в империи было что-то около трехсот пятидесяти.
Никто тогда и подумать не мог, что затерянный в горах клочок земли станет их судьбой. Князь Алоизий I фон Лихтенштейн, например, отказался подписать декларацию об образовании Рейнского союза в 1806 году. Этот союз придумал Наполеон. Он намеревался быть единственным императором Европы, а потому ликвидировал Священную Римскую империю германской нации, образовав вместо нее конфедерацию независимых государств. Одним из них был и Лихтенштейн.
Обретение государственного суверенитета, пусть и против воли князя Алоизия, австрийского генерала, ничего не изменило в привычках семьи. Они по-прежнему предпочитали жить в Вене или в своих громадных поместьях в Богемии и Моравии. Лишь захват Австрии нацистами заставил Лихтенштейнов вспомнить о наличии у них собственного государства. Первым туда переехал в 1938 году князь Франц Иосиф II, которого крестил еще последний император Австрии. После войны все владения Лихтенштейнов в коммунистических Чехословакии и Польше были национализированы, под вопросом оказались даже их дворцы в самой Австрии, оккупированной советскими войсками. В общей сложности они потеряли 1600 квадратных километров земель, то есть в десять раз больше, чем площадь государства Лихтенштейн. Князья настроились было вести скромную жизнь, впервые лет эдак за пятьсот, и даже начали распродавать кое-что из семейных сокровищ. Например, их прекрасный Леонардо да Винчи – «Портрет Джиневры де Бенчи» – оказался в собрании Национальной галереи в Вашингтоне.
Но выручили, по-видимому, гены, которые позволяли этой фамилии блистать на протяжении столь многих столетий и на полях сражений, и в коридорах власти, и за бухгалтерскими книгами своих обширных владений. Родившийся в 1945 году князь Ханс-Адам II стал отцом маленького экономического чуда Лихтенштейна. Всего за несколько десятилетий почти разоренная семья, спрятавшаяся от нацистов и войны в глухом альпийском углу, снова сделалась одной из богатейших в Европе, а ее подданные – счастливейшими из смертных, по крайней мере, после катарцев. Причина тому – очень низкие налоги на бизнес (12,5%), которые в 1970-е годы обеспечили быстрое развитие промышленности. В Лихтенштейне сегодня работают 593 предприятия машино- и приборостроения, пищевой промышленности, страна является крупнейшим производителем зубных протезов в мире. Удобное корпоративное законодательство сделало Лихтенштейн излюбленным местом для регистрации бизнесов, в результате в стране зарегистрировано больше компаний, чем проживает граждан: 73 700 при населении 36 800. С 1970-х годов бурно развивался и финансовый сектор, который по швейцарской традиции гордился своей полной непрозрачностью. Хотя сегодня это уже не так, семейный банк князей Лихтенштейна – LGT – контролирует более 100 миллиардов долларов.
Лихтенштейны – одни из самых богатых монархов в мире, их личное состояние оценивается в пять миллиардов долларов. Возвращение на мировой Олимп позволило князьям даже вернуть кое-что из утраченного в непростые времена. В частности, в годы оккупации Австрии советские войска зачем-то прихватили семейный архив князей. Недавно им удалось выменять у России шестьсот ящиков с документами за одну маленькую рукопись о последних днях царской семьи, купленную на аукционе в Лондоне. Много сил и денег было вложено в реставрацию венских дворцов, в которых сегодня экспонируется значительная часть коллекции живописи, скульптуры и предметов интерьера. Она была настоящей страстью княжеской династии по крайней мере с XVI века.
Это не энциклопедическая коллекция – в ней нашли отражение вкусы разных членов семьи. Подчас они были довольно странными. Например, князю Иоганну II (1840–1929) не нравилась обильная обнаженная натура или сцены насилия. Так из собрания ушли первоклассные полотна Рубенса «Самсон и Далила» и «Вифлеемское избиение младенцев». К счастью, другие князья Рубенса любили, поэтому у Лихтенштейнов сегодня одна из крупнейших коллекций этого художника, включая прекрасную «Венеру перед зеркалом».
Князья по преимуществу собирали современное им искусство. Вынужденный перерыв случился в XX веке. Как мне объяснил нынешний правящий князь Алоиз, сначала у власти довольно долго находились немолодые князья – что упомянутый враг Рубенса, что его брат и преемник, правившие в общей сложности почти сто лет. Они не очень ценили новое искусство и полностью проигнорировали импрессионистов, кубизм и авангард. Затем начались финансовые затруднения, а потом, когда деньги снова появились, было уже поздно. Лучшие работы конца XIX–XX веков надежно осели в музеях и частных собраниях. В результате семья решила развивать те направления, которые уже были представлены в коллекции. Поэтому последним важным периодом истории искусства в собрании Лихтенштейнов является бидермейер. К сожалению, в Москву приедут только шедевры великих фламандцев, но постарайтесь, будучи в Вене, зайти в главную городскую резиденцию Лихтенштейнов на Банкгассе. Там есть поразительные полотна бидермейера. Например, портрет спящей девочки – одной из лихтенштейнских принцесс – работы Фридриха фон Амерлинга или «Розы» Фердинанда Георга Вальдмюллера. Безусловно заслуживают внимания интерьеры в стиле неорококо, одни из самых впечатляющих памятников этого сочного направления в декоративно-прикладном искусстве середины XIX века. Столько золота, виньеток, картушей, пухлоногих амуров я, признаться, не видел нигде, даже на Рублевке.
Надо сказать, что важная часть собрания – это, вообще, предметы интерьера. Особенно великолепна мебель, украшенная флорентийскими мозаиками XVII века работы Пандольфини. В дополнение к ней недавно был приобретен роскошный кабинет Бадминтон, огромный секретер, выложенный мраморными мозаиками из мастерских великих герцогов Тосканских.
Полотна фламандцев, часть которых приедет в Москву, экспонируются в другой венской резиденции Лихтенштейнов, в так называемом Летнем дворце. Когда-то это был пригород Вены, теперь – вполне оживленный ее район. Галерея в Летнем дворце стала первым публичным музеем австрийской столицы, она открылась уже в 1810 году. Там, кстати, вы увидите один из золоченых экипажей князей, который ни за что не проехал бы по извилистым кручам нынешнего Лихтенштейна. Этот экипаж был изготовлен в парижской мастерской Николя Пино в 1738 году. Кстати, его «брат-близнец» находится в Москве, он был заказан для коронации императрицы Елизаветы Петровны. У Пино были только лучшие заказчики: Габсбурги, Бурбоны, Романовы, ну и Лихтенштейны.
Собирать фламандцев князья принялись в самом начале XVII века, но основные полотна, в том числе Рубенса и ван Дейка, были приобретены Иоганном Адамом Андреасом I (1657–1712), тем самым, который построил оба венских дворца и купил земли, ставшие ныне государством Лихтенштейн. Помимо «Венеры перед зеркалом» великолепны лукавая Мария де Тассис ван Дейка и монументальное полотно Рубенса «Победа и смерть консула Деция Муса в бою», приобретение которого едва не закончилось гибелью состояния Иоганна Адама. Уже в XIX веке коллекция пополнилась Брейгелями, в частности замечательной «Переписью народа в Вифлееме» Брейгеля-младшего. Всего в Москву прибудет сто полотен, многие из которых никогда прежде не выставлялись. Дело в том, что в экспозиции присутствует от силы треть коллекции. О ее подлинных масштабах, к сожалению, мы имеем лишь приблизительное представление. Многоэтажные подземные хранилища, которые показывал мне директор коллекции доктор Крефтнер – хотел бы я оказаться на его месте, по-моему, это самая интересная работа в мире, – таят в себе немало исключительных произведений. Время от времени доктор Крефтнер как фокусник извлекает оттуда тот или иной шедевр, увидеть который есть шанс только на выставках.
За одним из обедов, сопутствовавших этой экскурсии, я спросил у князя Филиппа Лихтенштейнского, как его семье удается держаться на плаву, причем в отличной форме, уже больше восьмисот лет. «О, – ответил князь, – у нас есть что-то вроде семейной конституции, свода проверенных жизнью правил, каждый член рода должен их усвоить». К сожалению, князь отказался эти правила перечислить. К счастью, один из его предков XVII века, Карл Евсевий I, в свое время написал трактат «Воспитание государей», в котором выложил одну из семейных тайн. Карл Евсевий наставлял, что государь должен быть curiosus, то есть одновременно и рачительным, и любопытным, интересующимся. Богатства же нужны, чтобы создавать прекрасные монументы для вечности.С