Работа за границей. Часть 5: Азия
Дмитрий Широносов, 35 лет, банк стоковой фотографии PressFoto.com, Хошимин (Сайгон), Вьетнам
СОткуда вы и кто по профессии?
Я из Челябинска. Закончил университет по специальности «Прикладная математика и физика», инженер. В одной группе университета мы учились вместе с двумя моими будущими бизнес-партнерами, с которыми 10 лет назад основали IT-компанию.
СКакой сейчас у вас бизнес?
Сейчас наша компания занимается стоковой фотографией: производство, продажа и технологические разработки, инновации, если угодно. Это фотобанк со своими продакшн-студиями. Одна находится в Челябинске, другая в Сайгоне. Стоковое агентство — это веб-сайт, на котором любой желающий может купить (точнее, получить разрешение на использование и ссылку на файл в самом высоком разрешении) изображение, видео или аудиофайл. Обычно они используются для рекламных целей или как иллюстрации к интервью в журналах типа вашего. Наше портфолио в мире стоковых изображений — одно из самых популярных.
Например, мы разработали криптографическую технологию, позволяющую при продаже копии изображения невидимо зашить в него тип лицензии и вообще любые данные, позволяющие в дальнейшем контролировать его судьбу. Эта штука не понравится людям, привыкшим использовать изображения нелегально, например, найдя их через «Яндекс.Картинки». Вообще, мы очень много сил вкладываем в то, чтобы поддержать творческих людей и бороться с такими разрушительными для дизайнеров сервисами, как «Яндекс-» и «Гугл.Картинки».
Когда дизайнеры воруют картинки из интернета, они уничтожают труд таких же ребят, как и они сами. Труд фотографов, стилистов, моделей, визажистов, кастинг-менеджеров, ретушеров и т. д. и т. п., вместо того чтобы заплатить очень маленькую сумму за использование красивого фото по лицензии (а цены сейчас очень маленькие, средняя цена за одно фото максимального качества составляет 30 рублей) и поддержать работу по созданию новых качественных изображений.
СА что же «Гугл» и «Яндекс»?
Мы с «Яндексом» встречались пару лет назад, они сделали вид, что такой проблемы не существует. Недавно я слышал об их намерении как-то обелиться, буду встречаться и разговаривать. Невозможно противостоять поисковикам, это реально невозможно отследить — в их случае, но по сути они своими инициативами поощряют пиратство.
Ведь указание автора, например, просто дисклеймер о том, что ни одно изображение нельзя использовать без соответствующей лицензии — даже этого минимума хватит. Но правильно было бы, конечно, ставить ссылку на возможность картинку лицензировать. Уверен, авторы бы поддержали такую инициативу и были бы рады разрешить показывать свои картинки в благодарность за такую услугу. Сейчас же поисковики делают это без такого разрешения.
СВы гражданин РФ или обоих государств?
Я гражданин России. Гражданство Вьетнама мне не интересно.
СКогда и почему вы решили переехать в Сайгон?
Я туда приехал впервые в 2004-м, и мне страна безумно понравилась. Захотелось задержаться подольше, но без дела было скучно. Вначале я пытался что-то сделать в сфере туризма, самым успешным примером можно считать первый и единственный местный путеводитель по Вьетнаму для русских туристов. Сначала делали печатный, но потом поняли, что даже тиража 20 000 на всех не хватает, и сделали версию в интернете.
Параллельно в России бурно развивался проект фотобанка, так как в Азии затраты на производство контента еще меньше, а потенциал рынка мы оценили как высокий. И мы открыли в Сайгоне студию для производства фотоконтента в азиатской стилистике.
Вообще Хошимин — громадный интернациональный город, что очень хорошо для продакшн-студии. Помимо самих вьетнамцев у нас снимаются французы, американцы, корейцы, японцы и т. д. Вечное лето очень круто для съемок outdoor. Бурное развитие города благоприятно для появления интересных локаций для съемок. Ну и самое главное — это талантливые креативные ребята, которые с нами работают как во Вьетнаме, так и в России, конечно. Это вообще характерная черта для всех развивающихся стран.
СЧем именно поразил Вьетнам в первые дни?
В тот момент мне показалось, что там все намного проще, чем на Западе. Это действительно так, но до определенного предела, конечно. Например, я предпочел бы общаться с нашими гаишниками, чем с вьетнамскими. Вьетнамский гаишник просто тебя останавливает и говорит: «Ты нарушил, все, плати!» И если ты обозначишь, что понял его — все, пиши пропало, взятки там ого-го. У нас же сотруднику нужно по крайней мере иметь доказательство нарушения. Выход один — прикидываться, что не понимаешь ни слова по-английски, даже слова «мани» (особенно этого слова).
ССколько стоит жизнь в Сайгоне?
Аренда квартиры от 300 долларов, но за 300 вы снимете совсем скромное жилье. Среднего качества апартаменты в жилом комплексе в хорошем районе — 600-800. Добавив еще 300 долларов, можно снимать шикарные апартаменты с подземной парковкой, бассейном и тренажерным залом. Еще плюс три сотни — и можно жить в пентхаусе.
Очень важно понять, как питаться. Если готовить самому, то выбор продуктов огромен, все очень дешево и круглый год.
Если есть в ресторанах, то все тоже очень хорошо, кроме маленького «но»: никогда не знаешь, когда отравишься.
Те, кто любят риск, едят в простых кафешках для местных. Те, кто любят комфорт, — в ресторанах для экспатов. Выбор их огромен, но нет никакой гарантии, что следующие три дня после посещения любого из таких мест ты не проведешь с острой пищевой интоксикацией.
СЛегко ли открыть бизнес во Вьетнаме?
У меня в России и во Вьетнаме есть фирмы, между ними подписан контракт. Иностранцы сейчас могут открывать компании во Вьетнаме, хотя это зависит от типа бизнеса. На самом деле Вьетнам не самая благоприятная юрисдикция с точки зрения налогов и права. В Азии есть и лучше — тот же Гонконг или Сингапур. Думаю, что самая большая угроза для русских предпринимателей во Вьетнаме — это, мягко говоря, хитрость азиатов. Но это не только с русскими они так, они, в общем, никого не жалеют. Нет какой-то дискриминации по национальному признаку. Сами вьетнамцы мне признаются, что не хотели бы вести бизнес с вьетнамцами.
СЧто необходимо для открытия своего бизнеса?
Для начала своего дела из документов, пожалуй, хватит и паспорта. Но без консультации юриста тут не обойтись. Я открывал компании всегда в партнерстве с вьетнамцами, которым доверяю. Если вы откроете свою компанию, то без проблем получите и resident card. В принципе, ее можно получить и без юридического лица, это вопрос тысячи долларов. Корпоративный налог составляет 25% с прибыли, НДФЛ нет, зато нет и упрощенки для малого бизнеса, всегда платится НДС в размере 5 или 10%. Часто по результатам налоговой проверки постфактум налоговые органы не соглашаются включать те или иные платежи в расходы, что сильно увеличивает налогооблагаемую базу.
СЧто из российского опыта вам помогало или мешало?
Самое главное, что надо понимать: уровень квалификации вьетнамских специалистов низкий. Вьетнамцы готовы браться за любую работу, в этом смысле они молодцы, но получается, как правило, не очень хорошо. Чтобы работа была выполнена хоть сколько-нибудь приемлемо, надо контролировать каждый шаг. Управленцев нормальных я так и не нашел, поэтому на ответственных должностях в большинстве компаний работают иностранцы.
Еще один важный факт: в России все же воровство не так распространено, как во Вьетнаме. Здесь ничего нельзя оставлять без присмотра и расслабляться тоже нельзя. Вьетнамцы тырят все, что плохо лежит. На любом уровне. Это не значит, что все там воры, нет. Я знаю много достойных людей, с которыми можно вести бизнес, интеллигентных и интересных. Но нечистых на руку еще больше, и ухо надо всегда держать востро! В этом смысле очень опасно приглашать домой уборщиц, и няни, сидящие с детьми, — это очень опасно, из своего горького опыта говорю. Стоит только родителям ослабить контроль, няня просто перестает смотреть за ребенком и начинает искать, чем поживиться.
СКак вам живется в Сайгоне?
Я прекрасно чувствую себя в Сайгоне, отлично здесь ориентируюсь, могу передвигаться на любом виде транспорта, знаю все хорошие (и плохие) места — бары, рестораны, тусовки. Из всех городов Азии, в которых я был, мне в нем комфортнее всего, хоть и современным его назвать весьма затруднительно. Но, все же, учитывая то, что я здесь чужой, даже прекрасно понимая вьетнамский менталитет, я сталкиваюсь с таким диким поведением аборигенов, что начинаю чувствовать: надолго я тут задерживаться не хочу. Читать дальше >>
Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.
Павел Мунтян, 36 лет, студия Toonbox, генеральный директор, Пафос, Кипр
СВы тот самый знаменитый «мистер Фриман»?
Я — один из основателей проекта. Да, автор идеи. Но идеи мало, чтобы получилось произведение. Нас команда, нас много, каждый выполняет свою функцию. Убери любого, и произведение превратится в прах. Поэтому мы переехали всей студией.
СГде вы сейчас живете?
В городе Пафос на Кипре. Переехал в начале этого лета. Постепенно сюда перебираются и сотрудники компании. Не так просто все бросить, поэтому переезжать будем до конца года уж точно.
СВы полностью переносите студию? Как это технически обеспечено?
Это очень сложно. Процесс был запущен почти три года назад, когда было принято решение о переезде. С тех пор мы посмотрели целый ряд стран, которые считали потенциально возможными для размещения студии (Новая Зеландия, Австралия, Канада, Черногория и вот — Кипр). Потом встал вопрос переноса активов, счетов, договоров. После этого надо было подобрать помещение, решить вопрос с размещением сотрудников и их семей, разобраться с визами, организовать просто комфортный быт на новом месте. Нужно было перебраться самому, понять, что все действительно подходит и устраивает. Разобраться с местным законодательством, понять принципы налогообложения, страхования, пенсионных отчислений и так далее. Нужно перевезти и перенастроить оборудование, в период переезда решить вопрос с удаленной работой сотрудников, которые переезжают позже или не переезжают вообще. Это долгий, крайне дорогостоящий и очень сложный процесс, который требует огромного количества энергии и временных вложений.
СТяжело было принимать решение? Как отнеслись к этой идее сотрудники?
Сотрудники отнеслись по-разному. Те, кто был в первых рядах за переезд, остались. Те же, кто сомневался, поехали. Вернулись в студию даже некогда покинувшие ее пенаты сотрудники, чтобы переехать. Решение было непростым. Но посудите сами: море, тепло, фрукты, хороший климат, невысокие цены, финансовый центр Европы, невообразимо низкий уровень преступности (1/6 от общеевропейского), английский и греческий языки, бесплатное образование, 290 солнечных дней в году, льготное налогообложение, улыбающиеся люди и отсутствие пробок. И это далеко не все. Простые и понятные радости, которые в России возведены в культ богатства, здесь обыденны и общедоступны: бассейн и свой гараж у каждого дома, возможность дешево купить нормальный автомобиль, отсутствие необходимости запирать машину, прекрасная экология, натуральные свежайшие продукты...
В Москве мы работали весь год, чтобы получить это все на пару недель. Здесь это доступно всегда, поэтому работать просто в кайф! Ты даже не думаешь об отпуске. Он тут не нужен. Каждый рабочий день — это уже отпуск. Когда мой партнер сказал своему шестилетнему племяннику, что он уезжает в страну, где на деревьях растут апельсины, тот посмотрел на него с величайшим недоверием и сказал: «Да ладно! Апельсины? На деревьях? Не верю!»
СКак устроен процесс регистрации, налоги?
Не все просто с документами, ну а где просто? Но проблемы несравнимы с теми, которые возникают из-за бюрократического аппарата в Москве. Здесь, по крайней мере, все логично и понятно. Это страна, которая уважает твою собственность, потому что они до 70-х годов были колонией Великобритании, где право на частную собственность — это главное право, и именно частную собственность защищает закон в первую очередь. В связи с тем, что мы занимаемся нематериальными активами, у нас суперльготное налогообложение: после всех вычетов, льгот и прочего, на круг выходит 2,4% налогов, а НДС со всех выплат возвращается компании.
ССколько сотрудников студии уже переехало и как вы их обустраивали?
Сейчас переехало немного сотрудников — только шестеро (частично с семьями), но до конца года переезжают еще минимум пять семей. Думаю, что суммарно сюда переберутся около 15 сотрудников и их семей.
Аренда недвижимости здесь значительно ниже, чем в Москве, поэтому сотрудникам еще и экономически это чрезвычайно выгодно. Страна сезонная, а наша профессия никак не связана с сезонностью, поэтому для нас это очень комфортно. Мы не зависим от внутреннего туристического рынка никак, а межсезонье только помогает получить более льготные цены, потому что после разъезда туристов цены на все падают вдвое и становятся гораздо ниже российских.
Принцип расселения сотрудников студии простой: не более 10 минут на машине до офиса. Одна семья снимает сейчас большую двухэтажную виллу с собственным бассейном. Обходится ей это вдвое дешевле двухкомнатной квартиры в Москве. Ребята без семей живут в апартаментах, что гораздо более выгодно, а по московским ценам — просто даром.
Для сравнения некоторые цифры. В Москве офис 240 кв. м в центре города нам обходился $10 000 в месяц. Здесь у нас (специально уточнил по документам) офис 310 кв. м с видом на море почти по всему периметру + крыша 210 кв. м + балконы 110 кв. м + гостевые апартаменты = 2950 евро. Местные говорят, что мы переплачиваем.
СЧто приносит доход студии и каков основной продукт?
В студии начался жесткий кризис еще в мае 2013 года, из которого мы до сих пор не вышли. Переезд на Кипр — это часть программы по выводу компании из полной задницы. Делать анимационное кино — это очень сложный бизнес. Долгие деньги и много внешних рисков. У нас скопилось много долговых обязательств, которые мы только начали закрывать. Главное, на чем зарабатывают сериалы, — это продажа лицензий на созданные бренды. У нас хедлайнер — это сериал «Куми-Куми». Минимизация операционных расходов, сокращение штатной численности почти на 70%, принятие на работу одного из ведущих сейлз-менеджеров на рынке — Ольги Крицкой (экс-«Смешарики») — это все позволяет удерживаться на плаву. Поступающих денег пока что еле хватает, чтобы просто выживать, но, по крайней мере, мы уже видим свет.
К сожалению, ситуация «Крымняш» и эта нелепая война с братской Украиной — это серьезный подрыв экономической стабильности на лицензионном рынке. Все встало. Лицензиаты боятся истратить лишнюю копейку (война же), покупательская способность упала в разы, власть перекрывает кислород телеканалам (для нас бродкастеры — это окно к нашему покупателю), никто не знает, что будет завтра.
Лицензиату тоже непросто: курс скачет, а у него длинные деньги. Он вкладывает ресурсы в марте одного года, чтобы в феврале следующего года получить продукт (пока пройдут все производственные итерации, пока будет готова производственная модель, пока все будет в Китае выпущено, пока пройдут три месяца, в течение которых плывет контейнер). Сначала он замораживает деньги на производстве, а потом в продукте, потому что товары не скупают мгновенно, должно пройти еще несколько месяцев. Все не так просто. И им, и нам, и всем.
СВаши самые известные работы — это сериалы Mr. Freeman, «Куми-Куми», Cut The Rope, «Котики, вперед!» Кто это покупает?
Фактически никто. Лицензиат покупает право на использование бренда в своей продукции: игрушки, канцтовары, кондитерские изделия, книги, раскраски, снегокаты, футболки, часы, чехлы для телефонов, плюш и т. д. А сериалы никто не покупает, кроме телеканалов, но это почти бесплатно. Российские бренды в большинстве своем покупают российские лицензиаты.
Только в России телевидение не покупает контент, а зачастую, наоборот, требует деньги за показ, говоря, что делает рекламу бренду. Во всем мире телеканалы контент покупают. Это часть лицензионного бизнеса — ТВ-продажи. «Куми-Куми» становится международным брендом. Шаг за шагом мы двигаемся в переговорах с иностранными компаниями, но это долгий и непростой путь.
СНасколько улучшились ваши показатели в связи с переездом в юрисдикцию другой страны?
На настоящий момент улучшения посчитать сложно, потому что сам переезд «съел» очень много денег. Но мы ожидаем, что уже в октябре этого года операционные расходы сократятся на 25%. Для нас это колоссальная экономия, чтобы закрывать предыдущие обязательства студии, которые мы не планируем бросать в России в стиле «кому должна я, я все прощаю». Для нас это дело чести.
СВы запомнили ваш первый день на Кипре?
Самое главное ощущение было: я приехал домой, туда, где мне хорошо, где я чувствую себя в безопасности и уюте. Это потрясающее чувство! Некоторое время назад я в FB публиковал открытое письмо — там я объясняю, почему мы уезжаем на Кипр.
СРоссийский опыт жизни и бизнеса вам в чем-то помог?
Опыт российский очень помогает. С такими навыками нигде не пропадешь. Сейчас я получаю безмерное удовольствие от жизни, какого не получал уже давно — от работы, семьи, спорта, от того, что в голове тонны новых идей и проектов, а главное, есть силы и бесконечное желание их воплощать!
А еще я заново учусь доверять людям. Здесь очень многое построено на простом доверии. Это касается и деловых моментов. Доверять и оправдывать доверительное отношение к себе — это и приятно, и интересно, и очень помогает быть всегда на позитиве. Тебя никто не хочет ни обмануть, ни наколоть, ни провести. Все открыты. Карты на столе. Здесь можно бизнес вести красиво! Читать дальше >>
Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.
Серджио Мэн, 41 год, Eurasia Capital Partners, Гонконг — Сингапур
СОткуда вы родом?
Я родился в Казахстане на военной базе. Все детство с китайцами. Так как я родился в СССР, россиянином стал автоматом, когда у нас была присяга — нам просто сообщили, что мы теперь не в СССР, а в России.
Я объездил с родителями очень много мест, в Москве в общей сложности прожил лет шесть-семь. Сейчас можно сказать, что больше половины жизни я прожил в Азии.
В 2002 году я осознанно переехал.
СКакое у вас образование?
Я военный аналитик-переводчик, учился в военном институте иностранных языков. У меня основной язык — китайский. После этого уже был Стэнфорд, Гарвард, Сколково, университет Гонконга, национальный университет Сингапура. Можно сказать, что я коллекционирую дипломы. Само образование мне неинтересно, интересен нетворкинг, который эти топовые школы дают тебе.
СГде вы сейчас живете?
Я живу и работаю так: неделя в Сингапуре, неделя в Гонконге, неделя в Америке, в Калифорнии — Пало-Альто, а неделю я живу в самолете, чтобы куда-нибудь прилететь.
В 2002 году я понял: Китай очень сильно развивается и как магнит притягивает инвестиции. Я приехал в марте и в течение нескольких месяцев объехал весь Китай. Очень быстро понял, что мне там быть не надо. Это был тот же коррумпированный Советский Союз, но только с китайским лицом. И один мой знакомый сказал, что для меня подойдет таблетка с названием Гонконг. Рядом с Китаем, но немножко по-другому, все-таки бывшая британская колония. Я приехал в Гонконг и в течение пятнадцати минут принял решение — и вот я здесь живу.
СКак вы это поняли?
Я пришел в HSBC (банк, один из крупнейших финансовых конгломератов в мире, по рейтингу журнала Forbes 2011 года является крупнейшей (по капитализации) компанией в Европе и второй в мире. — Прим. ред.) и сказал: «Здравствуйте, давайте откроем счет». У меня вежливо взяли паспорт, через пять минут вышли и сказали так же вежливо: «Вы знаете, ваша страна в черном списке, мы не можем открыть вам счет без рекомендации существующего клиента».
Я сразу обрадовался и подумал, что должен здесь жить, потому что моя страна должна быть в черном списке. Мое осознание, что здесь нужно остаться, стало очень четким из-за правильного понимания реалий страны, из которой я приехал.
СПочему в Китае и Гонконге так мало наших соотечественников, которые занимаются малым бизнесом?
Их почти нет. В Китае малый бизнес, который никому не нужен и который не начнут отбирать, – это прачечная из двух стиральных машин. Такой бизнес вообще никого не волнует: ни милиционеров, ни пожарников, ни химиков. Но как только вы начинаете делать потенциально успешный бизнес или какой-то бизнес, который будет отъедать часть рынка у государственных учреждений китайских игроков, даже малый и средний, у вас начинаются проблемы как у иностранцев. Они понимают, что по-другому, кроме использования административного ресурса, они с вами конкурировать не смогут. У вас может не быть этих связей, но у вас есть технологии, понимание, как это делается на других рынках. Поэтому лучший вариант — это очень крупный бизнес. Но в нем без поддержки правительства делать вообще нечего. Поэтому очень многие экспаты, не только соотечественники, которые приезжают в Китай, делают бизнес в сервисе. Все иностранцы, в том числе и русские в Китае — это сервисное звено между фабриками и клиентами: логистика, контроль качества, это попытка найти еще больше фабрик для клиента. Все основные иностранные бизнесы, кроме глобальных, — это помощь иностранцам же, чтобы они не наделали ошибок в Китае. На этом весь бизнес и строится.
СВаша прежняя работа была как-то связана с Китаем?
Я учил китайский еще в институте, работал в крупной американской компании, где возглавлял их представительство в СНГ, и у нас было несколько мероприятий в Китае, с китайским правительством. Это была самая крупная выставочная компания в мире. Моими клиентами были все крупные американские компании, и помимо выставок мы делали им маркетинговые стратегии. Два с лишним года я помогал американским компаниям либо заново создавать, либо корректировать их стратегии. За время такой работы я очень сильно «испортился нарзаном», мне запретили даже думать о том, что можно дать кому-то какую-то взятку. Или взять взятку — на территории бывшего Советского Союза. Меня поместили в оранжерейные условия, платили хорошие бонусы в Америке, и не нужно было никого коррумпировать, чтобы хорошо зарабатывать. После банкротства во время кризиса я потратил несколько месяцев на поиск работы в России, были предложения от «Ростелекома», «РусАла», многие другие.
После всех тех походов и разговоров мне стало очень грустно: я понял, что выход из этой ситуации, в которой находятся человеческие мозги в России, — он очень неблизкий. И я подумал о бизнесе не в России, за рубежом. И когда в Гонконге мне сказали, что нельзя иметь счет, потому что у меня российский паспорт, я обрадовался и решил: точно остаюсь.
СЧто у вас за бизнес?
Сейчас я младший партнер инвестиционного банка, компания называется «Евразия Кэпитал Партнерс». Старшие партнеры — бывшие топ-менеджеры ведущих банков — региональных, глобальных. Мы занимаемся слияниями и поглощениями в регионе — Юго-Восточной и Северной Азии: Филиппины, Бирма, Индонезия, Малайзия — через Сингапур и Гонконг.
Как я к этому пришел? Через несколько месяцев после приезда я открыл очень простую консалтинговую компанию, в первую очередь для российских клиентов. За полтора-два года мы построили базу клиентов, от которой можно было оттолкнуться на первых этапах. Потом я начал очень активно работать с гонконгским правительством, участвовать в различных мероприятиях, писать им дайджесты, делать swot-анализ по бывшему Советскому Союзу — как вести себя в той или иной стране СНГ. Меня начали приглашать на всякие закрытые встречи гонконгского правительства и в конце концов выбрали зампредседателя торговой палаты Гонконга. И я пять лет работал там. Консультировал гонконгское правительство, крупнейшие гонконгские компании о том, чего не надо делать в бывшем Советском Союзе.
Это дало выход на таких клиентов, как Гонконгская фондовая биржа. 2008 год, когда везде начался кризис, был звездным часом гонконгской биржи. В то время, когда валились все классические рынки — Лондон, Нью-Йорк, на гонконгской бирже каждую неделю происходило IPO. Перед нами стояла задача привлечь российские компании из Лондона в Гонконг. В результате те связи, которые возникли в процессе всей этой деятельности, привели к тому, что я запросто нашел себе правильных старших партнеров, у которых был интерес к бывшему Советскому Союзу. И мы запустили инвестбанк. Сейчас, в свете всех санкций, возникает огромное количество новых возможностей. Очевидно, что придут новые активные клиенты и активизируются существующие.
СЧто такое Китай?
Это очень много историй, которые часто никак не коррелируют с реальностью. Казалось бы, Китай такой интересный, заманчивый, растущий... Но вот ты приехал и видишь: да, здания, дома строить научились. Машины производят нормального качества. Но. Еды чистой произвести уже негде в Китае. Земля почти вся контаминирована, чистой воды нет, в основных реках вся рыба заражена либо висмутом, либо глистами. С воздухом вообще проблемы: в Шанхае, в Пекине в смоге не видно здание на расстоянии километра. Видишь только силуэт. И экспаты, и китайцы активно уезжают. Китайцами каждый год за рубеж выводится в 10-20 раз больше капитала, чем из России.
Сейчас мечта любого китайца — это новозеландский, английский, американский паспорт. Я сделал вывод, что Китай — это страна с сомнительным будущим, и вот почему. Элита этой страны не строит свое будущее, связанное с Китаем. Их дети учатся где угодно, но не в Китае, у всей элиты по несколько видов на жительство. Вот что такое Китай. Его продолжают использовать по инерции как фабрику, где все еще можно что-то произвести, но это стало уже очень дорого. Сами китайцы переводят производства во Вьетнам, Бирму, Филиппины, Индонезию, Малайзию. Вроде бы растет рынок внутреннего потребления, но Китай очень разнородный по доходам — это очень негармоничная среда. Есть так называемая береговая линия Китая — от Пекина до Гонконга, вдоль берега, где сконцентрированы основные деньги. Есть мусульманский Синьцзян, там сконцентрировано напряжение и нет никакого бизнеса. Есть буддийский Тибет, где народу вообще ничего не надо, кроме независимости. Есть центральный Китай, который до сих пор голодный и загрязненный. И что со всем этим будет делать китайское правительство, которое одной ногой уже стоит в другом государстве (говоря о персоналиях), я не знаю. Невозможно сказать, что будет с Китаем через пять-семь лет.
СА как же газовый контракт и тысячелетняя китайская цивилизация?
Китай стал современным Китаем, когда перестал быть тем, чем был раньше — после прихода монголов. До этого там был полный бардак и хаос — множество царьков и князей, которые боролись друг с другом. Если шутливо сказать, нельзя было записать весь Китай на одну акцию. А ведь в свое время Китай был первой инновационной зоной на планете — первой Силиконовой долиной — во времена, когда изобретали порох, бумагу, компас. Потом появились императоры, которые начали всем отрезать головы за инакомыслие, на этом инновации в Китае завершились, и с тех пор их больше нет.
Китайцы отлично умеют копировать именно потому, что основная их проблема — это проблема с инновациями. Один из серьезных деятелей, интегрированных в китайскую культуру, который продолжает влиять даже после своей смерти на целый Китай, — это Конфуций. И мне кажется, что это одна из самых страшных трагедий, которая вообще могла случиться с Китаем. Потому что именно этот человек рассказал бедным китайцам, как важно «не потерять лицо». Для них «потеря лица» может стать трагедией на несколько лет.
И для того, чтобы не терять свое лицо, они не стараются что-то пробовать, они идут по накатанной дорожке и просто копируют все, что видят вокруг, возможно, пытаясь сделать лучше. Но таких вещей, как Apple, Oracle, каких-то новых технологий в Китае никогда не будет. Если родить китайца в Лос-Анджелесе, Скандинавии, Бостоне и перерезать пуповину, связывающую его с китайским традиционным восприятием, эти люди создают сумасшедшие бизнесы.
Главное, чтобы ему не сказали: «Ты же китаец! Зачем ты это делаешь? Мы же no profile, а ты напоказ все делаешь, да еще в Америке! Возвращайся в Китай! Расстройся вместе с нами...»
Но как рассуждает большинство о Китае? Для всех Китай — это что-то огромное. Он закупает газ на 20 лет, строит какие-то мосты и космодромы… Но вопрос, который многие сейчас себе здесь задают: если такой огромный разрыв между действительно богатыми и действительно бедными людьми в Китае, к чему это может в результате привести? Хорошо бы, не к желтой революции.
СОчень пессимистичная получилась картина.
Не только я пессимистично смотрю на Китай, за 15 лет я слышал мнения самых разных людей: мэров китайских городов, серьезных инвест-банкиров, и многие говорят, что не верят в длинный, стабильный, целостный Китай. Бред, думал я сначала, это же империя, цивилизация. Но потом я понял, что эта империя держится на инструментах, которые были заложены китайскими коммунистами. Племянники, дочки и сыночки этих коммунистов уже не китайцы и не являются носителями китайской культуры. Родители заставляют их возвращаться в Китай, по наследству принимать бразды правления. Основной факап в Китае именно в этом: молодым наследникам неинтересен Китай и бразды правления. Им прикольно в Куршевеле. И в Ницце.
СРасскажите, как попали в Сингапур.
Два года назад я официально переехал в Сингапур. Гонконг близок к закату, экономика не растет, Китай пытается управлять Гонконгом; той свободы, демократии, которая была при англичанах и после, — этого уже ничего нет, свобода слова как таковая — это уже шутка, никто не верит, что она здесь есть. И я поменял стратегию. Три-четыре года назад начал смотреть на Юго-Восточную Азию, все неанглоговорящие экономики — Бирма, Индонезия, Филиппины, Малайзия, Вьетнам. Пока Китай активно рос, он дал серьезный импульс всему этому региону. А когда рост Китая начал замедляться, все остальные государства оказались самодостаточными. Там стали дешевле производства, и со всего мира их туда переносят, в том числе из Китая. Гонконг так активно занимался Китаем с 1997 года (с момента передачи), что забыл про весь остальной мир. А Сингапур получился этаким азиатским Лондоном-Цюрихом. Потому что все сделки в регионе совершаются по сингапурскому законодательству. За эти 15-17 лет все сконцентрировалось в Сингапуре.
Я присматривался, почему у этих ребят так все получается. Своей еды нет, воды нет, производств нет. Но у них один из самых высоких ВВП в мире. Кстати, почти во все аэропорты на территории РФ после реконструкции во владельцы вошла сингапурская госструктура.
Единственное объяснение, почему у Сингапура, где нет ничего, кроме людей, такой высокий ВВП: просто правительство вкладывается в своих граждан. Людям дают образование, бесплатные квартиры, которые можно потом еще и приватизировать. Сингапурское правительство организует абсолютно беспрецедентную зону комфорта и мотивирует своих бизнесменов делать бизнес не в Сингапуре, а по всему миру. Вот такой интересный социализм по-сингапурски.
Абсолютно случайно я познакомился с премьер-министром, который 40 лет бессменно управляет страной и смог реализовать такую долгосрочную стратегию. Однажды во время деловой поездки у меня была возможность пообщаться с ним в течение 20 минут. И пока мы с ним разговаривали, я вдруг понял, что этого человека в эти 20 минут никто на этой планете не интересовал кроме меня — вокруг не было никого, ни одного журналиста. Он задавал мне очень интересные вопросы. Почему я переехал из России в Гонконг, потом из Гонконга в Сингапур, какая мне нужна помощь, чтобы у меня все получалось.
Потом он сказал, что у него и его команды задача помогать таким, как я. Чтобы потом такие, как я, развивали сингапурский бизнес. И конечно, я спросил, зачем ему все это нужно. Ответ меня потряс: «Все, что в восьми часах лета от Сингапура, мы считаем Сингапуром. Нас не интересуют традиции, государства, национальности. Мы понимаем, что 7-8 часов лета — это тоже мы».
Они популярны, потому что работают на народ. И народ это понимает. То, что они обещают людям, своими действиями они только превосходят. Превосходят ожидания. Очень четко построена коммуникация не с «электоратом», а с Сингапуром. Они воспринимают людей, живущих в Сингапуре, как самый главный актив, который у них есть. За 20-30 лет можно сделать экономику номер один в регионе. Это называется сингапурской мечтой. Всем дают возможность учиться. Хочешь учиться — двигайся дальше. Всех учат очень хорошему английскому языку. Для сравнения: в континентальном Китае люди перестали говорить на английском языке. В Сингапуре ты понимаешь: все говорят на отличном английском языке, а также на китайском, малайском, хинди и т. д. В Сингапуре пять или шесть университетов, очень хороших, по всем рейтингам. Там представлены все глобальные бизнес-школы. Но лет 20-30 назад руководство Сингапура изобрело такую тему: у них квота для локальных студентов — только 20 мест могут занять студенты из Сингапура в местных вузах, а всех остальных они субсидируют и мотивируют лететь учиться в Австралию, еще куда-то, а в сингапурские вузы активно зовут иностранных студентов.
СЭто бесплатно?
По-разному. Есть по грантам иностранцы. У Сингапура даже миграционная политика такая: у тебя может быть очень много денег, но если ты не докажешь, чем ты полезен для Сингапура, то деньги не решат ничего. Например, приезжают китайцы, наворовавшие денег, с желанием инвестировать, и показывают поддельные документы. На этом въезд в Сингапур для них навсегда закрыт. А еще может быть двадцать ударов палкой и срок. Все очень жестко. И, разумеется, никаких взяток. У моего друга-китайца в отеле китайцы украли айфон полгода назад — оставил его на стуле у бассейна и вышел покурить. Тут же вскрыли записи с видеокамер, нашли тех, кто украл, и через три часа в аэропорту арестовали. Им не дали даже выехать из Сингапура.
Этим Сингапур удивляет на каждом шагу. Вот летит двадцатидолларовая купюра по дороге, ее ветром несет, ходят люди, смотрят на нее, никто ее не поднимает. На моих глазах эту купюру ветром прибило к ноге одной из нищих (хотя их очень мало в Сингапуре). И вот она смотрит на нее и на всех, кто ходит вокруг, и пытается найти человека, который потерял эти деньги.
СИ вот это, конечно, сносит крышу. Как правильно воспитаны люди.
Президентская команда ровно ничем не отличается от команды премьер-министра. Они так же точно ориентированы на людей. А ведь это была очень коррумпированная страна каких-то 40 лет назад. Это был центр наркотраффика. Сингапур сейчас — это пример того, как воля одного человека и поддержка команды приводит к поистине могучим преобразованиям. Из полной клоаки — не за один день, конечно, но постепенно — можно все привести в пристойные и даже какие-то удивительные рамки. Несмотря на то что мне не хочется сравнивать Сингапур с Россией, сравнения напрашиваются сами собой.
Когда меня спрашивают, почему я в Сингапуре, я отвечаю: я иду за лидерами. Вот и все. Я не хочу тратить свою жизнь на неэффективность, которая генерится непонятными людьми с непонятной мотивацией.
СЧто из российского или советского опыта вам мешало?
Мешало сознание, что ты советский. В Гонконге меня воспринимали именно как советского, со всем багажом: наркотики, оружие, проституция, водка, медведи и т. д. Я знал, что хочу консультировать крупные гонконгские компании и государственные структуры о том, что надо и не надо делать. И поначалу было очень сложно, как только ты говорил, что ты из России. Через три-четыре года у меня появились старшие партнеры, по сути местные менторы, не китайцы. Во время работы с гонконгской биржей я вошел в структуру самой большой оценочной компании, оценивающей IPO, младшим партнером. Как только я стал работать с этими людьми, рынок начал воспринимать меня совершенно по-другому. Меня стали воспринимать не как «дорогого советского россиянина», а как очень ценную часть серьезной структуры в Гонконге, которая решает вопросы в бывшем Советском Союзе.
СА что помогло из российского опыта?
Я думаю, советское образование, потому что у него не было какой-то особенной специализации — мы, скорее, знаем все и понемножку. Всего через пару лет в Гонконге я собрал массив данных для себя самого: что такое Гонконг, что такое разные бизнесы здесь, как это можно использовать. Я вел пару небольших консалтинговых практик, но именно потому, что я пытался делать все, клиенты меня уже сами спрашивали: а вот это ты можешь? А вот это твоя компания может? Я честно отвечал: нет, не может, я не знаю, как это делать, но если вы мне дадите два-три месяца, я узнаю и сделаю. Так что та расфокусировка, которую давала наша советская система образования, мне очень сильно здесь помогла. Я смотрел на 360 градусов, что происходит и что можно сделать.
СРасскажите о бизнес-среде.
Раньше компания регистрировалась три-четыре дня, сейчас она регистрируется за полчаса. Необходимо, чтобы у компании был как минимум один директор, физическое лицо, он же может быть акционером. Минимальный оплаченный капитал должен быть 1 гонконгский доллар (обычно регистрируют 10 000 гонконгских долларов). Но по уставу это может быть 1 (15 центов). Уставный капитал. Налоги очень простые : подоходный налог на частное лицо — это 15,5%. Не прогрессирует. Единственный корпоративный налог в Гонконге — 16,5%, на целый процент больше. НДС в Гонконге нет, налогов на увеличение капитала нет. Налогов на дивиденды нет.
СА в Сингапуре как?
То же самое, только есть НДС 7%. Низкая налоговая база. Называется не НДС, а GST, вмененный налог. Он для тех компаний, которые переходят точку в один миллион сингапурских долларов (примерно 850 тысяч американских долларов). Технически компании сами подключаются к этому налогу, потому что все абсолютно компьютеризировано. НДС платится, если твои клиенты — сингапурцы. Если у тебя компания, которая ведет бизнес с зарубежными клиентами, никакого НДС нет. Это крайне мудрое решение для того, чтобы не было головной боли при возврате НДС. Для иностранцев просто нет НДС.
СЗа счет чего наполняется бюджет?
В Гонконге и в Сингапуре огромное количество государственных компаний, которые занимаются бизнесом. «Сингапурские авиалинии» являются мировым примером самой эффективной крупной государственной авиакомпании в мире.
У них меньше всего сотрудников работает по соотношению с количеством портов. У них самые высокие зарплаты в мире. Они, по сути, забирают со всего мира самые лучшие кадры, самых талантливых. Компанией на 100% владеет государственный холдинг! Лично у меня происходит разрыв матрицы: как может госструктура управлять самой крутой авиакомпанией в мире? Причем она не купила ее у кого-то, а запустила стартап с нуля.
СБыло у вас что-то очень неожиданное в бизнесе?
У нас есть образовательный бизнес. В 2007 году я открыл здесь школу русского языка, задумывая ее как некоммерческий проект, и он удивительным образом трансформировался, начавшись с двух-трех студентов. Сейчас у нас порядка 400 студентов. Экспаты, местные гонконгцы, которые учат русский. Самое интересное — на фоне санкций азиатские экспаты, китайцы, еще активнее начали учить русский язык: они понимают, что в среднесрочной перспективе у России будет много дел с Азией и нужно учить русский язык.