Против слияния школ. Случай «Интеллектуала»

О том, что школа-интернат для одаренных детей «Интеллектуал» может перестать существовать в прежнем виде стало известно во второй половине сентября. Но, в отличие от героев других похожих историй, «Интеллектуал» не собирается сдаваться и продолжает бороться за право оставаться самим собой.

***

Департамент образования Москвы реализует пилотный проект, основная задача которого — «выровнять» финансирование в школах. Если раньше школы получали от 63 000 до 500 000 на одного ученика старшего класса в год, то с 2011 года всем участникам пилота стали платить равные деньги — 123 тысячи рублей. Школы, получающие большие деньги (коррекционные, школы для одаренных, школы с углубленным изучением отдельных предметов и так далее), предупредили, что если они не войдут в проект, то через три года, 31 августа 2014 года, все их дополнительное финансирование будет отменено. Школа-интернат «Интеллектуал» в пилот не вошла, и 1 сентября они получили московский минимум, 63 112 рублей. Единственная для них возможность стать участником пилота и получить 123 тысячи — это объединиться со школой, которая уже участвует в пилотном проекте.

19 сентября ученики старших классов «Интеллектуала» разместили в социальных сетях открытое письмо президенту, мэру Москвы и депутатам Госдумы. Школьники попросили защитить школу, дать ей финансирование на уровне общемосковского без слияния. Письмо появилось в интернете в пятницу, а в понедельник, 22 сентября, администрация «Интеллектуала» получила от Департамента образования устное распоряжение объединиться до конца недели — в противном случае директору грозило увольнение, при этом, по словам педагогов, мнения коллектива школы, родителей и управляющего совета никто не спрашивал. 24 сентября на телеканале «Россия-1» в вечерней программе «Вести-Москва» вышел репортаж, посвященный «Интеллектуалу» и другим школам, оказавшимся в похожем положении. Репортаж начался с «Интеллектуала», где, если верить авторам сюжета, учатся милые, талантливые, но немного странные дети, которые за счет бюджета зачем-то учат мертвые языки и ездят в Нидерланды (на самом деле Нидерланды были, конечно, за счет родителей и гранта). Тем, кто этого не понял, объясняют: «Городу элитарная школа влетала в копеечку». Далее «Интеллектуал» и лингвистический лицей 1555, который, по словам руководителя его структурного подразделения, прекратит свое существование после Нового года, не без злорадства противопоставлялся школам, которые «более щепетильно» подошли к «арифметике бюджета» — начали процесс слияния с другими учебными заведениями. Сюжет заканчивался вполне понятным выводом: «Правда в том, что в новых условиях директорам школ придется стать эффективными менеджерами, разумно планирующими свой бюджет, или оставить свои должности». При этом за кадром осталось, что сегодня «Интеллектуал» и другие школы, оказавшиеся в похожей ситуации, получают не столько же, сколько все обычные московские школы, а в два раза меньше.

24 сентября директор школы Ю. Б. Тихорский направил на утверждение заявку на слияние, и руководитель Департамента образования г. Москвы И. И. Калина подписал приказ об объединении «Интеллектуала» и гимназии 1588.

***

Школа-интернат «Интеллектуал» занимает два небольших здания, где учатся и живут около 290 детей с 3 по 11 класс. Зеленая, с апреля по ноябрь цветущая территория с уютными беседками и аккуратными газонами ассоциируется скорее с небольшой частной школой, чем с государственным бюджетным образовательным учреждением. У входа — велопарковка: половина учителей приезжает в школу на велосипедах и самокатах. Весной, когда в школе жарко, дети занимаются на улице — сидят на газоне, пишут формулы мелом на асфальте.

На первом этаже — зимний сад, аквариум и стенд, до отказа набитый кубками, грамотами и медалями. Повсюду витражи, настенные росписи — все это делали ученики под руководством учителя по истории искусств, они же шили шторы и подушки для «диванной» комнаты. «Диванная» — гордость «Интеллектуала»: это место, где можно прилечь отдохнуть на перемене.

На этажах — стенды с рисунками и поделками детей, например, миниатюрными этническими жилищами с занятий МХК. Есть стенд с археологическими экспонатами: школьники каждое лето отправляются в археологическую экспедицию. Тут же стоит реконструкция римской рабовладельческой виллы. «Мы ездили с детьми на Кипр, — рассказывает Ирина Лукьянова, писатель, литературовед, учитель литературы в «Интеллектуале», — восьмиклассник поднял с земли какой-то затейливый кусок глины и сказал: “О, это двойная ручка какой-то там амфоры второго тысячелетия донашей эры…” — для меня это кусок глины, а с ним этот кусок разговаривает…»

В «Интеллектуале» уникальная библиотека, центр жизни всей школы. В прежние времена там работали четыре библиотекаря, после сокращения финансирования одну уволили, одну перевели на полставки, и заведующая, чтобы спасти своих сотрудников, уволилась сама, после чего кафедра филологии проголосовала за то, чтобы предоставить ей место завкафедрой. Основная масса книг — от дарителей. Библиотекари рассказывают, что вкусы у интеллектуальцев специфические: например, приносят в подарок библиотеке «Молекулярную биологию» — думаешь: зачем она нужна? — но налетают дети с криком «Наконец-то!» и ее утаскивают.

В школе нет звонков: основатель школы Евгений Владимирович Маркелов считал, что они отвлекают учителя и прерывают полет мысли; может, поэтому здесь очень спокойно и тихо.

***

— В чем отличие вашей школы от других? — спрашиваю старшеклассников.

Они отвечают не задумываясь:

— У меня большая, чем в обычной школе, нагрузка, я хожу на профильную химию, физику, математику и обществознание. В другой школе мне не могут предоставить такой выбор профилей и столько учебных часов. Часто, если в школе есть профиль, то он только один — например, математический или биологический, а у нас одинаково сильные все.

— Мои бывшие одноклассники и друзья из других школ не любят школу, для них это как наказание, даже если они любят учиться. Они едут на уроки и потом как можно быстрее оттуда уезжают, предпочитая заниматься чем-нибудь у себя дома. У нас ребята, наоборот, предпочитают проводить время в школе, бывает, что это родителей даже расстраивает.

— У нас очень тонкая граница между учеником и учителем. Конечно, мы общаемся на «вы», но мы все равно очень близки. Мы общаемся с учителями после уроков, пьем чай, спорим, у нас плюрализм мнений.

— К нам часто приезжают ученые — политологи, физики, астрономы, историки, — читают лекции. В начале прошлого года была замечательная лекция о переписке Ивана Грозного с Курбским, лекция про Толкиена.

— Мы делаем праздники сами для себя: например, 11-й класс традиционно организует посвящение в интеллектуальцы на туристическом слете, готовит «тропу испытаний».

После открытого письма учителя собрали детей и рассказали, как у школы обстоят дела. Поэтому они в курсе всех проблем, переживают и высказывают разные мнения.

— Школы с художественным уклоном, спортивные школы получают повышенное финансирование, потому что там учатся дети, которые хотят рисовать или заниматься спортом, но почему не имеют права на такое финансирование школы, где дети просто хотят учиться?

Ребята спорят, попутно рассказывая об одной из главных особенностей школы:

— Нашему директору тоже дорога эта атмосфера школы, и я думаю, что он постарается (если его не снимут, конечно) сделать так, чтобы мы как можно меньше с этим соприкасались. У нас в школе есть страшная боязнь, что придут какие-то другие люди, не такие, как мы...

— Но мы в наших прошлых школах тоже были не такие, как все! У большинства из нас были проблемы в общении с одноклассниками.

— Многие родители боятся объединения, хотят переводить детей в другие школы, несмотря на их желание остаться. И это понятно: «Интеллектуал» — одна из немногих школ, где к нам не относятся как к ботаникам.

Учителя «Интеллектуала» сегодня часть уроков ведут бесплатно, продолжая поддерживать нормальный учебный процесс, в свободное от уроков время выходят на пикеты и подолгу общаются с учениками, утешая и поддерживая их. Объединение с другой школой, по их мнению, погубит «Интеллектуал».

Ирина Лукьянова, учитель литературы:

Мне это очень близко, потому что в свое время, когда я читала на химии французских проклятых поэтов, меня одноклассники тоже не понимали. У нас в школе именно такие дети. Среди них немало «чудиков», детей с особенностями, требующими педагогического и психологического сопровождения. Школа, с которой нас «сливают», — дворцового типа: мрамор, хрусталь, ковры. Она совершенно другая по характеру, и мы, естественно, боимся, что они нас «съедят». Когда нам начинают предъявлять претензии, что, мол, знаем мы эти ваши элитные школы, куда поступают только дети министров, то это смешно. У нас учится много малоимущих и детей из многодетных семей — до 40 процентов, и когда к нам иногда попадают случайные люди, они обычно не задерживаются, потому что здесь не подходящая для них атмосфера.

Алексей Сгибнев, учитель математики в «Интеллектуале»:

Учебный процесс идет, родители пишут запросы, подают в суд, пытаются опротестовать приказ, начались пикеты около мэрии. У нас есть общее желание сохранить школу, но, как в любом нормальном коллективе, пути представляются разные: кто-то надеется добиться отмены приказа и повышения финансирования до уровня общемосковского иным путем, чем слияние, а кто-то рассчитывает на то, что, если приказ не удастся отменить, мы проведем слияние наиболее безболезненным образом — так, чтобы не пострадали ни наши дети, ни дети соседней школы. Сказать, каковы шансы на успех, трудно: с одной стороны, активность родителей и СМИ большая, а с другой стороны, Департамент за столько лет научился работать с непослушными школами. Может, в силу большого шума приказ будет отменен, тем более что он действительно был подписан с нарушением процедуры, а может, наоборот, будут более жесткие меры со стороны Департамента. 

Ольга Прохорова, мама интеллектуальца:

Эта школа, в которую год за годом набирают детей, которые в обычном классе оказываются белыми воронами: страстно одержимые познанием, ранимые, странные, чувствительные. Такие, из которых при счастливом стечении обстоятельств может вырасти замечательный ученый, страстный и нестандартно мыслящий, а при неудачном — нелюдимый затворник, замкнутый, оберегающий свой хрупкий мир и разочарованный в мире внешнем. Мой ребенок рос непростым. Он ходил в частную школу, главное достоинство которой было в том, что она не людоедская и находится в соседнем дворе, но был так чувствителен, что каждый день по дороге в школу у него был приступ тошноты. Тем не менее оказалось, что он обожает учиться… Теперь ему 14, и он уже год учится в интернате. Пять дней в неделю наш некогда домашний и робкий мальчик живет в общежитии и приходит счастливый, с горящими глазами, и в понедельник рвется обратно. Я была на 10-летнем юбилее школы в прошлом году. На встречу пришли выпускники и родители, раскованные и счастливые дети сновали туда-сюда, и я вспомнила атмосферу семейного праздника, который случается в больших, харизматичных семьях. Я не понимаю, как такую семью можно взять и без раздумий соединить с соседями по лестничной клетке.

Историю с «Интеллектуалом» комментирует Евгений Бунимович, уполномоченный по правам ребенка в Москве, заслуженный учитель России, который уже не первый год занимается вопросом объединения школ:

Когда слияние школ происходит по обоюдному согласию, в этом нет ничего плохого, и многие школы, которые объединились, показывают очень неплохие результаты. Но из этого не следует, что все должны сливаться со всеми. Если управляющий совет школ, куда входят родители и учителя, против, слияния быть не может. В свое время я сам настоятельно просил, чтобы было именно так, и руководитель Департамента образования неоднократно подтверждал, что объединение может проводиться только с согласия управляющего совета. Закон об образовании предусматривает особое отношение к школам, где учатся дети, проявившие незаурядные способности, но есть финансово-организационная сложность: если ребенок с инвалидностью, то у него есть справка по этому поводу, и тогда на него может идти (и идет в Москве) особое дополнительное финансирование, но когда мы говорим об одаренных детях, то у них нет и не может быть документа об особой одаренности, и поэтому нормативное финансирование здесь воплотить невозможно, даже если город захочет. Завтра любая школа скажет: у меня особо одаренные дети, давайте мне двойное финансирование. Поэтому надо четко договориться, какой школе, гимназии или центру в каких ситуациях мы даем дополнительное финансирование.

Другое мнение 

Не все педагогическое сообщество единогласно сочувствует «Интеллектуалу». Некоторые коллеги считают, что «Интеллектуал» сам виноват в своих проблемах: его честно предупредили, что он получит низкое финансирование, если не войдет в пилот, и дали три года на адаптацию, в течение которых школа не сделала ничего, чтобы подготовиться к 1 сентября 2014 года, например, не участвовала в поисках устраивающего их варианта объединения. Если бы школа нашла подходящее для нее здание, с минимальным обременением другими учащимися, она бы сейчас не оказалась в ситуации, когда Департамент не оставил ей выбора. За три адаптационных года можно было научиться оформлять госработы, подавать заявки на них, можно было продумать источники дополнительного финансирования.

В отличие от героев других похожих историй, «Интеллектуал» не собирается сдаваться и продолжает бороться за право оставаться самим собой. 11 октября в 15.00 «Интеллектуал» и профсоюз «Учитель» проводят на Суворовской площади в Москве митинг в защиту московского образования. О своем намерении участвовать уже заявили представители других школ, сопротивляющихся объединению.