Шорт-лист премии «Просветитель». 8 книг, 8 отрывков
1. Ольга Вайнштейн «Денди: мода, литература, стиль жизни»
«Поменьше естественности — в этом первый наш долг. В чем же второй — никто еще не додумался». «Сделать нечто — невелика заслуга; заставить людей думать, что ты это сделал, вот это настоящий триумф». «Если хочешь скрасить слишком крикливый наряд, покажи слишком большую образованность».
Когда Оскар Уайльд сочинял эти дерзкие афоризмы, он хотел эпатировать буржуазную публику манифестом уверенного в себе эстета. Однако неожиданно сработала «память жанра»: афоризмы опознавались читателями как знак солидной культурной традиции. Британский юмор издавна санкционировал политику легкомысленных острот на самые серьезные темы, а блестящие шутки светских эксцентриков воспринимались как необходимая риторическая приправа к церемонным ритуалам салонного общения.
Афоризмы о моде имели к тому же свой устойчивый круг ассоциаций: благодаря неумирающей легенде о Браммелле они прочно ассоциировались с дендизмом начала XIX века. Целые подборки высказываний о хорошем вкусе и искусстве одеваться на страницах модных романов и трактатов никого не удивляли. Афоризм считался подлинно дендистским жанром благодаря своей лаконичной форме, соответствующей принципу экономии энергии (минимализма) у денди. Однако Уайльд, надо отдать ему должное, ухитрился придать дендистской афористике новый оттенок: концептуальное изящество философского парадокса. Прилежно штудируя сочинения Уолтера Патера, Джона Рескина и Россетти, он пытался перевести их рассуждения о чистом искусстве на язык «веселой мудрости», заставляющей задуматься профанов. Мигающий смысл его парадоксов настраивал на особую волну внимания — сосредоточенного и расслабленного одновременно.
* * *
Вести дендистский образ жизни и удержаться в разумных финансовых рамках в то время было практически невозможно, поскольку расходы носили статусный характер. Анна Мартен-Фюжье приводит перечень расходов парижского денди, ссылаясь на французский журнал «Антракт» 1839 года. Ежегодный бюджет денди оценивается в 94 500 франков. «14 000 франков нужны для того, чтобы нанять квартиру в модном квартале (на улицах Риволи, Мон-Табор или Мондови) с конюшней, роскошной каретой, службами и угодьями. 20 000 франков уходит на покупку и содержание (упряжь, сено, солома и овес) лошадей: трех караковых жеребцов для вечерних про гулок и одной лошади для вечерних прогулок в карете. 18 000 франков поступают в карман ювелира: на них приобретаются часы, цепочки, камеи, кольца, портсигары, запонки; 5000 берет портной за фраки, рединготы и накидки, не говоря уже о костюмах для верховой езды и для охоты; такую же сумму требует сапожник за сапоги, башмаки и чистку обуви; 4000 уходит на сорочки, 3000 — на шляпы, 1500 — на перчатки (денди ежедневно требуются две пары новых перчаток), 800 — на духи, наконец, 1000 франков — на покупку тростей и хлыстов, которые вдобавок приходится сдавать в гардеробы театров и каретных залов, и тоже за деньги».
Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.
2. Аделаида Сванидзе «Викинги»
Основными приобретениями норвежцев в результате эпохи викингов были пустынные или малозаселенные острова, которые они открывали и заселяли, перевозя туда семьи. Колонизовав ранее открытые Оркнейские и Шетландские острова, норвежцы освоили остров Мэн, Гебридские и Фарерские острова, доходили до Шпицбергена и Ньюфаундленда. Судя по «Саге об оркнейцах», уже в ХII в. широкую известность получил оркнейский викинг Свейн сын Аслейва.
В 870-х гг. фарерские норвежцы начали колонизацию обширного острова Исландия — «Ледовой земли». Из Исландии в 80-х гг. X в. они «прыгнули» на остров, который получил название Гренландия. В 986 г. несколько сотен норвежских викингов во главе с Эйриком Рыжим основали там два поселения, которые просуществовали почти 500 лет.
Наименование этих островов принадлежит их открывателям. Скандинавы вообще придавали именам и наименованиям большое значение. В «Саге о гренландцах», в частности, говорится, что открыватель этого сурового острова Эйрик назвал его «Зеленой землей» потому, «что людям скорее захочется поехать в страну, если у нее будет хорошее название». И многие исландцы потом поехали туда.
В ХIII в. в Гренландии было до 250 крестьянских дворов, в которых проживало несколько тысяч жителей. В Малый ледниковый период они потеряли связь с Норвегией и постепенно вымерли. Сын Эйрика Рыжего Лейф примерно около 1000 г. доплыл из Гренландии до Восточного побережья Северной Америки и почему-то назвал новооткрытое место «Винланд». Поселение скандинавов на «Винной земле» кое-как досуществовало до второй трети ХII в.
* * *
Одним из составных моментов унаследованной от позднего племенного строя сакрализации личности и статуса правителя была убежденность людей в том, что король является носителем божественной силы, что он может влиять даже на природу. То, что короля наделяли такими магическими свойствами, известно уже из «Песни о Риге». В «Саге об Инглингах» (гл. XLIII) говорится: «Свеи верили, что король может обеспечить урожайный и неурожайный год». Если в правление короля были частыми хорошие урожаи, его называли «урожайный король» (гл. XI).
Правитель вообще являлся носителем особой удачи или неудачи: не случайно Тормод просил короля уделить ему немного своего везения. Более того, удача короля, особенно в том, что касалось урожая или мира и что было дороже всего, распространяется на подчиненный ему народ. Причем сакральность была присуща и телу короля. Так, в «Саге о Хальвдане Черном» (гл. IX) говорится, что ни при одном короле в стране не было таких урожайных лет, как при Хальвдане сыне Гудреда, отце Харальда Прекрасноволосого (первая треть X в.). Люди так почитали его за это, что, когда он скончался, хёвдинги, приехавшие из разных областей на его похороны, просили похоронить его именно в их «четверти», чтобы обеспечить там урожаи и впредь. Договорились следующим образом: расчленили тело на четыре части и захоронили в четырех областях с почестями и в курганах. Голову же погребли на родине, также насыпав курган. И все пять курганов назывались «курганами Хальвдана».
Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.
3. Ася Казанцева. «Кто бы мог подумать? Как мозг заставляет нас делать глупости»
Причины возникновения всех разнообразных физиологических симптомов ПМС до сих пор полностью не исследованы, потому что здесь имеет значение целый комплекс факторов: помимо собственно изменения гормонального фона в последние дни менструального цикла большой вклад вносят индивидуальные генетические особенности женщины, ее диета, уровень стрессов в ее повседневной жизни, количество употребляемого алкоголя и кофе и многое другое. Но уже можно считать доказанным, что ключевую роль в поведенческих сдвигах при ПМС играет резкое падение уровня прогестерона перед менструацией.
Прогестерон вообще-то нужен для того, чтобы предотвратить сокращения матки. В середине цикла, после выхода яйцеклетки из яичника, на ее месте формируется желтое тело, которое еще две недели будет вырабатывать прогестерон. Если яйцеклетка была оплодотворена, то желтое тело продолжит работать, а потом его функцию перехватит плацента, и уровень прогестерона будет оставаться высоким в течение всей беременности. А вот если женщина не забеременела, то желтое тело прекращает свою работу, уровень прогестерона резко падает, и начинается менструация.
Сам прогестерон на психику никак не влияет. Но зато он превращается в организме в аллопрегнанолон, и это вещество воздействует в мозге на рецепторы к гамма-амино-масляной кислоте. Эти рецепторы уже упоминались в главе про алкоголь и его успокаивающее действие. То же самое и здесь: продукты переработки прогестерона, как и алкоголь, как и бензодиазепиновые транквилизаторы, действуют на самую главную тормозную систему нашего мозга и оказывают колоссальный противотревожный эффект.
* * *
Десять лет назад я была трудным подростком и регулярно вляпывалась в какие-то сомнительные истории. Например, однажды я оказалась субботним пасмурным вечером в пустынном городе Приозерске без гроша в кармане, а мне срочно было нужно купить лекарство. Я не нашла ничего лучше, как просить деньги у прохожих. Но если в Москве или в Петербурге к неформальной молодежи, стреляющей десять рублей, относятся с доброжелательным равнодушием, то в провинциальном Приозерске я вызывала у опрашиваемых живейшее любопытство. Человек, добавивший мне недостающую сумму, после этого вопреки ожиданиям не потерял ко мне интерес, а, напротив, проследовал со мной в аптеку, пронаблюдал за тем, как я совершаю покупки, а потом, когда мы из этой аптеки вышли и я приняла наконец свою таблетку, намекнул, что неплохо бы теперь и расплатиться, а именно удалиться в ближайшие кусты и заняться там сексом.
Я очень удивилась. По моим представлениям, одолженные этим человеком тридцать рублей абсолютно не стоили такой награды. Поэтому я попыталась мягко отказать, но в ответ мой собеседник продемонстрировал, что у него есть с собой бензопила. И добавил, что у меня, собственно, есть только два варианта: заняться сексом или быть распиленной на кусочки. Меня, честно говоря, не устраивали оба, но шансы убежать я расценивала как омнительные (физическая подготовка никогда не была моей сильной стороной), а позвать на помощь было совершенно некого: в городе Приозерске в девять часов вечера наступает глубокая ночь, и на улице нет буквально ни души. Так что мне пришлось сказать, что я не то чтобы отказываю, но хочу, как приличный человек, сначала погулять и пообщаться.
Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.
4. Геннадий Горелик. «Кто изобрел современную физику? От маятника Галилея до квантовой гравитации»
Плодотворность неочевидных идей в познании Вселенной обнаружил Коперник, получив убедительные следствия из абсурдного для того времени представления о движении Земли. Успех Коперника помог Галилею изобрести метод познания, следуя которому физик волен изобретать сколь угодно неочевидные — «воображаемые» — понятия, отталкиваясь от наблюдений, если затем соединит творческий взлет разума с надежным приземлением.
Именно таким образом Галилей открыл закон свободного падения — первый фундаментальный закон, согласно которому в пустоте движение любого тела не зависит от того, из чего оно состоит. Неочевидное и «нелогичное» понятие, которое ему понадобилось, — «пустота», точнее — «движение в пустоте». И понятие это он ввел вопреки величайшему тогда авторитету Аристотеля, доказавшего логически, как считалось, что пустота, то есть ничто, реально не существует. Галилей не воспринимал пустоту органами чувств, не проводил опытов в пустоте. Он мог лишь сопоставить эксперименты с движениями в воде и в воздухе, и это стало взлетной полосой для его изобретательного разума. Так он пришел к понятию “невидимой” пустоты, что помогло ему открыть закон инерции, принцип относительности и, наконец, закон свободного падения. Тем самым он показал, как работает изобретенный им метод.
* * *
Эйнштейну легко было верить в существование фундаментальных законов — многие уже были открыть. В шестнадцатом веке не знали еще ни одного. Поэтому основатели новой физики нуждались в поддержке, которую получили от своих религиозных предрассудков.
Их пред-физику можно назвать и более возвышенно: скажем, метафизикой или постулатом, но слово «предрассудок» точнее выражает суть дела. Речь идет об исходной позиции исследователя, пред-шествующей научным исследованиям его рассудка. Слово «предрассудок» в таком нейтральном смысле будем писать через дефис: «пред-рассудок».
Постулат — утверждение, принимаемое без доказательства. Евклид предложил набор постулатов, чтобы из набора этого следовали все остальные утверждения геометрии. Пример постулата: через две точки можно провести лишь одну прямую линию. Представив себе прямую в виде натянутой нити, утверждение это легко принять на основе собственного жизненного опыта.
Другой постулат не столь очевиден: на плоскости через точку вне данной прямой можно провести одну, и только одну, прямую, не пересекающуюся с первой. Веками математики пытались доказать этот постулат, сведя его к очевидным. Лобачевский понял, что это невозможно, когда заменил постулат его отрицанием и получил систему утверждений, логически безупречную. Подобные системы описывают геометрии не на плоскости, а на искривленной поверхности. Так что в математике неэквивалентные наборы постулатов определяют разные геометрические миры.
Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.
5. Борис Штерн. «Прорыв за край мира»
Важнейшая геометрическая вещь во Вселенной — горизонт. Если Вселенная возникла 13,8 млрд лет назад, то ее первые лучи не могли распространиться дальше, чем на 13,8 млрд световых лет. В принципе, это расстояние можно принять за размер горизонта — это проще всего, и большой ошибки не будет. Но то, что мы видим, например, на карте реликтового излучения, испущенного 13,8 млрд лет назад, сейчас из-за расширения Вселенной ушло от нас более чем в два раза дальше (какое-то время точки, где сейчас находимся мы и где был испущен первый видимый луч, удалялись друг от друга со сверхсветовой скоростью). Поэтому размер области, о которой мы можем что-то знать, — это 45 млрд световых лет. Если мы видим, например, пятно пониженной яркости на карте реликтового излучения, то можем сказать, что в данном направлении на расстоянии примерно 45 млрд световых лет от нас находится войд — область, где нет скоплений галактик. То есть мы имеем информацию о том, что находится за 45 млрд световых лет от нас, точнее, информацию о том, что было там давным-давно.
А то, что сейчас, можем грубо прикинуть. Это и есть общепринятое определение горизонта. О том, что еще дальше, мы ничего не знаем в принципе
* * *
Первые 380 тыс. лет во Вселенной вещество и излучение находились в состоянии термодинамического равновесия при общей температуре. Отклонения от равновесия на некоторых этапах были, но скорее как исключение. Вселенная расширялась, и ее температура падала с расширением по адиабатическому закону (грубо говоря, тепло совершает работу по расширению Вселенной). Затем, когда плазма превратилась в нейтральный газ, Вселенная вышла из термодинамического равновесия: была потеряна связь между излучением и веществом. Часть вещества стала сгущаться и разогреваться. Но излучение, которое с тех пор живет само по себе, продолжая остывать по тому же самому адиабатическому закону, осталось тепловым по всем своим характеристикам. У этого излучения, называемого реликтовым, есть определенная температура и логично именно ее приписать нынешней Вселенной. Оказывается, именно она определяет показания термометра в межгалактическом пространстве. В 1965 году это излучение зарегистрировали и вскоре его температуру измерили с хорошей точностью. Она оказалась равной 2,7 градуса Кельвина. Именно эту температуру покажет термометр в межгалактическом пространстве. Кстати, разница между градусом (равновесие со светом звезд) и 2,7 градуса очень велика — плотность энергии излучения пропорциональна четвертой степени температуры. Плотность энергии реликтового излучения в сотню раз выше, чем у света звезд вдали от галактик.
Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.
6. Ижевский C.С., Лобанов А.Л., Соснин А.Ю. «Жизнь замечательных жуков»
Жуки служат неисчерпаемым источником вдохновения для писателей и поэтов, скульпторов и художников, дизайнеров и специалистов по орнаментам. Вероятно, по этой причине, а также из-за предельной простоты сохранения мертвых экземпляров, жуки являются излюбленными объектами наблюдения, изучения и коллекционирования профессиональными энтомологами и любителями природы.
Жуки вездесущи, встречаются во всех частях света, обладают удивительными приспособлениями к разнообразным условиям, что позволяет им выживать в самых неожиданных ситуациях. Больше всего жуков в тропиках, но они приспособились к жизни во всех широтах и почти во всех возможных местах обитания. Их не нашли пока только в Антарктиде и на ледяном щите Гренландии (но жуки живут на субантарктических островах), в открытом море (но жуки обильны на морских побережьях) и на высочайших горах в области вечных снегов (но очень интересные виды встречаются здесь летом у самой границы ледников). Среди жуков есть редкие виды, увидеть которые посчастливилось лишь единицам, но есть и такие, что постоянно имеют высокую численность, и уже одним этим проявляют свою назойливость, а часто и вредоносность.
* * *
У златки мало врагов. Пожалуй, наиболее опасные — птицы: дятлы, поползни. Для них личинки — излюбленное лакомство. Но много ли этих птиц в лесу? Небольшую часть личинок уничтожают хищные жуки, охотящиеся под корой. Поэтому при массовом размножении численность златки начинает сокращаться лишь после того, как закончатся ее кормовые ресурсы, т. е. после того как будут погублены (или спилены и вывезены) все доступные для её заселения деревья.
Лесоводы бдительно следят за численностью этого жука, хорошо понимая, чем грозит его массовое размножение. Меры борьбы с синей сосновой златкой хорошо известны. Это, прежде всего, своевременная выборка и окорение заселенных деревьев. На небольших по площади лесных участках эффективной мерой является выкладка так называемых ловчих деревьев. Этот прием используют также для привлечения и отлова других стволовых вредителей. Основан он на привлекательности для них слегка «подвяленных» стволов.
Здоровые, специально подобранные для этого деревья срубают в начале весны и оставляют в лесу. Выходящие из мест зимовки жуки чутко реагируют на притягательный аромат, исходящий от ловчих стволов, и слетаются на них со всей округи, спеша занять первыми «места в партере».
Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.
7. Сергей Яров. «Повседневная жизнь блокадного Ленинграда»
Улицы города никогда не были пустыми. Здесь видели и людей, безучастных ко всему, и тех, кто стремился выжить любой ценой. Здесь пульс блокадного Ленинграда ощущался сильнее всего. Шли туда, где был хлеб, шли к тем, кто нуждался в помощи, шли, провожая в последний путь, шли по заснеженным улицам, шатаясь и падая, умирая и прося о поддержке, — шли, шли, шли…
Первые бомбежки обезобразили город воронками, руинами, поваленными деревьями, битым кирпичом на залитых кровью мостовых, выброшенной из домов мебелью. Всюду виднелись оборванные провода, под ногами хрустело стекло. З. В. Янушевич вспоминала, как после попадания бомбы в один из домов были разбиты окна всех зданий на расстоянии 200—300 метров от него.
Места, пострадавшие от обстрелов, огораживали рогатками, вывешивали таблички, предупреждавшие об опасности. Боялись и неразорвавшихся бомб, ушедших глубоко под землю, и накренившихся, готовых упасть в любую минуту остовов зданий. До того времени, пока это зрелище не стало привычным, у заграждений часто собиралась толпа, обычно молчаливая. В сентябре—ноябре 1941 года, пока город еще не пришел в упадок, пока спасатели могли оказать помощь каждому, улицы старались расчищать от обломков и даже восстанавливать разрушенные дома. Так, 6 ноября 1941 года выложили кирпичом первый этаж разбомбленного левого крыла здания Кировского театра. Потом на руины перестали обращать внимание. Не имелось ни сил, ни средств убирать их, как не было и уверенности в том, что завтра они снова не превратятся в груду камней.
* * *
Варварские обстрелы и авианалеты стали одной из главных примет осажденного города. Немецкие самолеты прорывались к городу уже в июне и июле 1941 года, но ущерб от их действий тогда не являлся значительным. Воздушные тревоги летом 1941 года объявлялись не раз, к ним привыкли и не считали их знаком опасности: самолеты противника, как правило, останавливали на подступах к Ленинграду. Это одна из причин того, что сопровождавшийся жертвами авианалет 6 сентября 1941 года был для многих неожиданным. 8 сентября самолеты вновь бомбили город и этот день запомнился всем ленинградцам. Городу были нанесены трудно залечиваемые раны. В этот день на Ленинград сбрасывали в основном зажигательные (термитные) бомбы весом до одного килограмма. Именно тогда сгорели бараки с продовольствием на улице Киевской, так называемые Бадаевские склады. Продуктов, правда, там хранилось немного, всего на несколько дней: многомиллионный город не мог снабжаться иначе как с колес. Самые мощные из зажигательных авиационных бомб (ЗАВ) достигали веса 50 килограммов и заливались нефтью; применяли их очень редко.
Налет 8 сентября был, однако, только пристрелкой, позволяя определить слабые стороны системы городской МПВО и обнаружить схему расположения зенитных батарей. Самыми страшными по своим последствиям стали налеты 19 и 27 сентября 1941 года. До декабря город самолеты бомбили ежедневно. В декабре интенсивность воздушных налетов заметно снизилась, а в январе—апреле 1942 года они даже прекратились, зато стали более мощными артиллерийские обстрелы.
Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.
8. Павел Полян. «Свитки из пепла. Еврейская «зондеркоммандо» в Аушвице-Биркенау и ее летописцы»
У Градовского была явная склонность к писательству. Он обладал волевым и амбициозным характером, был физически силен и в то же время сентиментален.
Незадолго до начала Второй мировой войны Градовский женился на Соне Апфельгольд, портновской дочке из местечка Лунно под Гродно, с которой случайно познакомился в Лососно около Гродно. На фотографии, сделанной, видимо, вскоре после свадьбы, у обоих (но особенно у Залмана) нежное выражение лица, какое бывает только у молодоженов, еще не познавших ни счастья, ни морщин родительских чувств, но уже полностью к ним приготовившихся. Соня хорошо пела, и ее глубокий грудной голос, украшавший молитву, совершенно созрел и для колыбельных.
Когда разразилась война и Сувалки оказались под угрозой немецкой оккупации, супругам уже было не до детей. Они сочли за благо стать беженцами и перебраться к свекру — в Лунно, сулившее им безопасность. Ведь местечко находилось в 40 км к юго-востоку от Гродно и было не под немцами, а под Советами.
Лунно расположилось на удивление живописно — на берегу Немана и в окружении лесов. Оно как бы срослось в одно целое с другим местечком — Воля, отчего их иногда и воспринимали и называли как синонимы, а иногда и объединяли топонимически (Лунно-Воля) . Славилось местечко своими сапожниками и портными, да еще частыми пожарами. Событиями всемирно-исторического значения летопись Лунно не перегружена: в 1812 году через него на восток прошла армия Наполеона, а в гражданскую войну веком позже здесь короткое время стоял со штабом Лев Троцкий.
* * *
...Отныне в живых из всей семьи оставался только он один — Залман Градовский, человек из правой шеренги. Крепкий и здоровый, он был нужен Рейху пока что живым.
Всю их шеренгу пешком отконвоировали в Биркенау, в гигантский новый лагерь, расположенный в нескольких километрах от старого. Там их ожидали «формальности»: регистрация в 20-м блоке (для чего всех отобранных на рампе заставили выстроиться по алфавиту) и получение номеров, затем — в так называемой «Сауне» — вытатуирование номеров на запястье, состригание волос, душ (настоящий!) и полная перемена одежды и обуви. И уже после этого — ночевка в холодном 9-м блоке.
На следующий день поздно вечером — еще одна селекция. Как оказалось, то был отбор в «зондеркоммандо»: из их партии взяли от 80 до 100 человек (а всего в новую «зондеркоммандо» — около 450 человек). Всех разместили во 2-м блоке — вместе с остававшимися в живых старожилами «зондеркоммандо». И уже утром 10 декабря, то есть фактически без соблюдения трехнедельного карантина, конвоиры-эсэсовцы с собаками выводили «новеньких» на работу…
Итак, не спрашивая на то его согласия, Градовскому и его новым товарищам «оказали доверие» и включили в обновленное «зондеркоммандо».
Когда им показали их «рабочие места» и фронт работы, то надо ли говорить, каким потрясением для них стало одно только осознание кошмарной сути их новой «профессии»! Особенно угнетала каждого его собственная роль в процессе ассистирования убийству евреев — их пусть навязанное, но все же принятое и не отвергнутое пособничество этому процессу.