Вадим Рутковский: 9 французских штучек, на которых хорошо растить детей
Книгу «Французские дети не плюются едой» прочли все (или почти все — иначе как бы она стала бестселлером) молодые родители. Американка Памела Друкерман раскрывает «секреты воспитания из Парижа» убедительно, но чересчур обстоятельно и серьезно, что ли. На самом деле французским детям просто очень повезло с комиксами, одеждой, едой и кинематографом. С него и начнем.
1. «Каникулы маленького Николя»
Продолжение фильма «Маленький Николя», вышедшего в 2009-м, сюжетно с ним не связано, да и Николя играет другой мальчишка: первый успел подрасти и стать непригодным для роли десятилетнего сорванца. Это к тому, что новую пляжную комедию легко можно смотреть в отрыве от первой части, причем в любом возрасте. Типично французская семья (мама — Валери Лемерсье, папа — Кад Мерад) отправляется в отпуск на море, в городок Мер-ле-Бен в Пикардии, взяв собой, к вящему неудовольствию отца, ворчливую тещу (эту роль должна была исполнять Бернадетт Лафон, но она умерла в июле 2013-го, и Меме сыграла Доминик Лаванан). Заглавный герой комментирует все происходящее с детской, так сказать, непосредственностью и недетской изобретательностью. Получается и озорной галльский аналог нашего «Ералаша», и комедия об эволюции чувств (пока родители подвергаются искусительным соблазнам — в виде обожающей дикие нудистские пляжи немки и всесильного итальянского кинопродюсера, сам Николя разрывается между новой подружкой и парижской «невестой»), и раскрашенный под кремовый торт сладкий сон о прошлом: «Каникулы» — изящное ретро, тур в мифическую Францию где-то на стыке 1950-60-х годов. Именно в 1959-м автор Рене Госинни придумал сразу две эпохальных комикс-серии, про Астерикса с Обеликсом и маленького Николя. Режиссеру Лорану Тирару удались экранизации обеих: между двумя «Николя» он сделал «Астерикса и Обеликса в Британии», четвертую, самую драйвовую и язвительную часть франшизы.
2. «Маленький принц»
Выбирая эту философскую повесть поэта и летчика Антуана де Сент-Экзюпери, мы оказываемся в положении Капитана Очевидность, но тем не менее без нее никак. «Маленького принца» экранизировали в СССР и Голливуде, песни, вдохновленные героем книги, пели Елена Камбурова и Милен Фармер, Андрей Макаревич (в конце 1970-х «Машина времени» сочинила целую рок-оперу) и Егор Летов (только что ставший героем документального фильма «Здорово и вечно» — он выходит в прокат одновременно с «Каникулами маленького Николя», но это так, к слову). Это, конечно, самое разумное, доброе, здоровое и вечное, что только можно вообразить. Хотя история книги невольно напоминает о темных страницах в истории Франции: Сент-Экзюпери написал сказку в 1943-м в Нью-Йорке, куда перебрался после оккупации родной страны нацистской Германией, и впервые «Принц» был издан в переводе на английский язык. Но это уникальное сочинение, где авторские рисунки неотделимы от текста и ни в каком переводе не нуждаются.
3. «Автостоп»
Повесть Колетт Вивье, датированная 1978 годом, куда менее известна, во всяком случае у нас, что несправедливо. Мне вот страшно повезло: в 1984-м изданный «Детской литературой» русский перевод (изумительный, кстати, авторства Лилианны Лунгиной, о которой тогда я, конечно, ничего не знал) достался мне случайно (кто-то из одноклассниц подарил на 23 февраля) и стал на долгие годы практически настольной книгой. Повлиявшей сильнее всех прочих, более ярких, авантюрных и фантастических романов. «Автостоп» — об обыкновенных приключениях обыкновенного 15-летнего подростка, но я до сих пор уверен, что первая строчка «В июле, как только начались каникулы, Люк Малтэ вдруг оказался свободным как ветер, даже более свободным, чем ему хотелось» цепляет вернее, чем сообщение о том, что «этот пятнадцатилетний матрос был сыном неизвестных родителей, в младенческом возрасте его нашли у чужих дверей, и вырос он в воспитательном доме». Или известие, что «в тот же день юноша пустился в путь со всеми тремя отцовскими дарами, состоявшими из пятнадцати экю, коня и письма к г-ну де Тревилю». Идентифицировать себя с Люком легче, чем с Диком Сэндом или д’Артаньяном, потому что этот литературный герой был своим, современным, настоящим. В отличие от большинства других доступных советскому школьнику переводных детских книг, в «Автостопе» совсем не было дидактики, зато была совсем уж чуждая коммунистическому воспитанию убежденность в силе судьбы, которая ведет тебя в неизвестном, но всегда правильном направлении. Ценнейшая книга. Встречались в ней и вещи из другого мира, интриговавшие сильнее любых подвесок королевы. В одном из селений, куда забрел Люк-путешественник, «была лишь жалкая бакалейная лавка, где он купил, поскольку ничего другого там не оказалось, банку сардин и пакет жареной картошки». Что же это за волшебная жареная картошка, которая не скворчит на сковороде, а продается в пакетах?
4. Картошка фри
Теперь-то понятно, та, что ломтиками обжарена во фритюре, простое и гениальное изобретение, на которое претендуют французы и бельгийцы. Впрочем, весь мир знает это блюдо как french fries, Томас Джефферсон, говоря об обеде 1802 года, упоминал «картофель, сервированный на французский манер», да и превращение фри в уличный фастфуд точно случилось в Париже, а согласно самой романтической версии так готовить картошку придумали торговцы с моста Понт Неф аккурат накануне французской революции 1789 года. Эта картошка действительно революционна, и уж не знаю почему, но ее обожают дети — во всяком случае, все известные мне, и русские, и французские. Возможно, они интуитивно чувствуют демократизм и изящество этих хрустящих ломтиков, не имеющих ничего общего с той тупой варварской «картоплей», что упоминается в пародии Владимира Высоцкого: «Небось, картошку все мы уважаем, когда с сольцой ее намять».
5. «Приключения Пифа»
Вот чудесный французский привет из советского прошлого — виниловая пластинка с инсценировкой комиксов про щенка Пифа. На конверте написано: «Впервые Пиф появился на страницах газеты французских коммунистов “Юманите”», что чистая правда: Хосе Кабреро Арналь нарисовал пса в 1945-м, как гласят справочники, для оформления критических статей, бичующих неустроенность послевоенной Франции. Но уже спустя пару лет Пиф стал героем детских комиксов, в 1950-е его приключениям отдали целый журнал, продававшийся и в СССР, в 1960-е русскую пьесу про Пифа написала Елена Жуковская — она и легла в основу уже классической грамзаписи. «Знакомством с любимым героем французских ребят ты сможешь гордиться. Ведь Пиф отважен и великодушен, умен и сообразителен, он ни за что не даст в обиду маленьких и слабых», — сообщает все та же аннотация на конверте. Вот тут сотрудники фирмы «Мелодия» немного лукавят: ценность «Приключений» — в озорстве и особой мультипликационной разнузданности. Надо слышать, как Георгий Вицин повизгивает: «Хоть я не дорос до взрослой собаки, Пифа во Франции знает всякий», как окутывает бархатистый баритон Ростислава Плятта в роли дядюшки Цезаря, как гадко курлычит за Геркулеса, вредного черного кота, Борис Левинсон: «Я очень мил, но не кладите в рот мне палец, чтоб я его не откусил».
6. Велосипед
«Я почему вредный был? Потому что у меня велосипеда не было!» — оправдывался почтальон Печкин из Простоквашина. Детство без велосипеда — не детство; без него вырастет из сына свин, Печкин или кто еще вреднее и хуже. Правда, пальму первенства в этом гениальном изобретении у французов не прочь оттяпать и англичане, и немцы, и даже итальянцы, упоминающие чертежи Леонардо да Винчи. Но, как ни крути (педали), протовелик — т. н. селерифер, «производитель скорости» — создал в 1791 году французский граф Мед де Сиврак, немец же Карл фон Дрез, окрестивший свой самокат «машиной для бега», лишь усовершенствовал изобретение Сиврака, оснастив его управляемым передним колесом. Да и первый педальный велосипед сконструировал в 1860 году именно француз Пьер Мишо. В этом свете не случайностью, а мистической закономерностью кажется метаморфоза, случившаяся с шансоном Джо Дассена Siffler sur la colline в СССР: из байки, посвященной эротической неудаче с пастушкой, «Поющие гитары» сделали «Песенку велосипедистов» — «Солнце на спицах, синева над головой».
7. Бильбоке
Еще одно старинное — чуть ли не XVI века — развлечение, не утратившее своей актуальности (хотя и не такое востребованное, как велосипед). Bille — шарик, bouquer — поддевать на рога; все просто: подбрасывай шарик на ниточке и лови его в чашу или на острие палочки-основания; затягивает так же властно, как буддистская игра «про ничто» «Гора» Дэвида О'Райли. Пару столетий назад в бильбоке играли все; самое занятное упоминание забавы обнаруживается в романе Льва Толстого «Война и мир»: «Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему-то все называли королем Рима. Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр». У бильбоке есть ближайший, единокровный родственник в Японии — кэндама: туда шарик с палочкой европейцы привезли в XIX веке.
8. Кики
Есть и обратный пример — мягкой игрушки, придуманной японцами, но обретшей вторую родину во Франции: созданную в 1974-м обезьянку Мончичи французы импортировали и превратили в Кики, настоящую завоевательницу мира. Ее советский потомок появляется и даже поет песню в «Приключениях Электроника»: «В целом мире лишь одна я, вот такая заводная, лишь только я одна» (что, конечно, коммунистическая пропаганда чистой воды).
9. Сапожки Aigle
И не простые, а желательно с синими и белыми полосками. Тоже из числа проверенных временем находок: в 1853 году Aigle преобразили мир обуви (речь, конечно, не о магазине, а о глобальном мире того, чем мы топчем планету), создав водонепроницаемые сапоги из натурального каучука. Когда ты в три года пускаешь кораблики и на тебе те самые сине-бело-полосатые Aigle, будущее кажется исключительно светлым.