Ирина Осипова: Анатолий Зверев. История в двух буквах
«Музей АЗ» – серебряные буквы на бежевом мраморе фасада в двух шагах от площади Маяковского. АЗ – Анатолий Зверев. Две буквы, неизменно вплетенные в тело картин. «Там, за подписью АЗ, я как раз, – у орнамента синей лазури...» Первый в нашей стране частный музей, посвященный одному художнику, открылся на 2-й Тверской-Ямской в мае этого года. У самого музея долгая история, которую по большому счету не знаешь, с чего и начать. То ли с коллекции его основательницы и директора Наталии Опалевой, купившей по случаю на «Арт-Манеже» портрет Зверева «Полина» и увлекшейся художником не на шутку. То ли с давних галерейных выставок и крупной экспозиции Зверева в Третьяковке в 1999 году, которые курировала арт-директор музея Полина Лобачевская. Факт, что непосредственно открытию предшествовали две большие выставки в Новом Манеже. Первая – «Зверев в огне» – в 2012-м показала рисунки из коллекции Натальи Костаки, чудом уцелевшие во время пожара на даче ее отца, легендарного коллекционера. А два года спустя, в 2014-м, выставка была уже с амбициозным замахом в будущее – «На пороге нового музея» – и показывала дар другой дочери Костаки – Алики, ради любимого художника отца (и своего несостоявшегося жениха) передавшей в будущий музей семьсот работ. Музей художника предполагает постоянную коллекцию, рассказывающую о нем от первых зарисовок до поздних художественных прозрений, но в Музее АЗ снова все не по шаблону. Коллекция есть – полторы тысячи работ, но постоянной экспозиции нет. Вместо нее – что-то вроде арт-лаборатории, где исследуют художника с разных сторон, препарируя его творчество, и показывают «изосериал» с одним персонажем, попадающим в разные ситуации.
Три этажа музея – три мизансцены. Первая – знакомство. Бесчисленные автопортреты – театр одного художника. Он писал себя около двух тысяч раз, не глядя в зеркало, – рисовал не лицо, но состояние, мироощущение (в двадцать лет – стариком, в пятьдесят – разудалым повесой). Сцена вторая – ближний круг. С портретов кивают жена – спортсменка и комсомолка Люся Назарова и двое детей – Миша и Вера, короткий эпизод обустроенной провинциальной жизни. Художники – Владимир Немухин, Дмитрий Краснопевцев, всклокоченный Зевс Дмитрий Плавинский – с ними дружил и куролесил, но в громких протестных выставках не участвовал, все равно оставаясь особой главой в истории своего времени. Еще один сюжет – Александр Румнев и коллекционеры. Именно Румнев, эстет и интеллектуал, бывший актер Таирова, представил Зверева Георгию Костаки, который сразу выделил его из всех нонконформистов. Румнев познакомил его и с Игорем Маркевичем, французским композитором и дирижером, который в 1965 году устроил выставку Зверева в Париже в галерее Motte, положив начало его международной известности и «дип-арту» – портретам, написанным по заказам работавших в СССР дипломатов. И Румнев же уговорил Полину Лобачевскую, преподававшую во ВГИКе, позировать для портрета Зверева (может, с этого и начался путь к музею?).
Третья сцена нынешней экспозиции – на редкость романтическая. «Зверев. Любовь» – сумасшедшая, странная, невероятная история о художнике и музе. Дама Серебряного века, вдова поэта Николая Асеева, одна из пяти сестер Синяковых, в доме которых родился футуризм. Ему не было сорока, ей – за семьдесят. Любовь длилась семнадцать лет, до ее смерти. Он ушел следом, через год. Остались сотни портретов, где она всегда молода, и десятки тетрадок с псевдофутуристическими стихами.
В изосериале, распланированном на два с половиной года вперед, восемь серий. В каждой из них музейная экспозиция будет полностью меняться. В октябре покажут анималистику, дополнив зарисовки Зверева из зоопарка скульптурой наших современников по его мотивам. К марту обещают женский портрет. Затем будет рассказ о друзьях-шестидесятниках, потом – супрематическая страница, неожиданное подражание Малевичу. Следом – пейзаж и натюрморт, жанровые работы и блестящие, но малоизвестные иллюстрации к Апулею, Андерсену и Гоголю. Восемь выставок – еще и система наглядных доказательств заявлений Костаки, Маркевича, Фалька о гениальности Зверева. Убедит ли музей в этом нынешнего зрителя? Посмотрим.С