Ирина Хакамада: Модельер не может придумать того, чего не видит в обществе

О становлении марки «ХакаМа»

Сначала была марка «Ширпотреб», созданная в начале девяностых годов известной в узких кругах модельером Еленой Макашовой. Среди ее поклонников есть Чулпан Хаматова, которая всю жизнь у нее одевалась, и Александр Гордон, для которого она единственный раз в жизни сделала мужскую вещь — пиджак. Небольшой швейный цех, который Макашова открыла самостоятельно, находился в Сокольниках, ткани она закупала импортные, это были остатки, найденные на разных складах. Так что про ее одежду можно абсолютно точно сказать: made in Russia.

Когда я увидела ее одежду, я была потрясена. Я бы не смогла носить ее каждый день: это сейчас вызывающие вещи странного кроя на острие популярности, а тогда Макашова была, скорее, андерграундом. Хотя, когда ее показ увидел англичанин, работавший в модной индустрии, он сказал, что если бы она работала в Лондоне, то была бы богатой и знаменитой на всю Британию. Меж тем к началу нулевых положение ее марки на рынке было плачевным, потому что в России у независимых дизайнеров дела складываются непросто. И я предложила ей свою помощь.

Мы сделали ребрендинг модного дома с использованием моего имени. Так возник бренд «ХакаМа»: с одной стороны, это соединение фамилий Хакамада и Макашова, а с другой, хакама — это безразмерные японские штаны, которые носят люди, занимающиеся восточными единоборствами. Первая коллекция под новым названием появилась в 2007 году. Японский стиль — сочетание строгости и вызова — присутствует в вещах марки всегда. Недавно я забрала в шоу-руме Лены две пары брюк, обе безразмерные и бесконечной длины, которую можно регулировать типичными для японского стиля широкими подворотами. Как сказал кто-то из великих, каждый человек ищет свои джинсы. Понятно, что это касается не только джинсов, но и брюк тоже. В люксовых марках идеальных брюк, сколько я ни искала, не нашла. В масс-маркете все брюки выглядят абсолютно одинаково — бесконечные копии друг друга. А вот крой брюк, созданных Леной, таков, что, несмотря на безразмерность, они отлично подчеркивают талию, фигура выглядит подтянутой.

О плодах сотрудничества инженера и общественного деятеля

Стиль одежды, которую делает Елена Макашова, — деконструктивизм в духе Yamamoto, однако, в отличие от многих вещей Йоджи Ямамото, ее одежда всегда идеально сидит — думаю, на это влияет «инженерный» ум Лены, у которой первое образование техническое. Ее любимые цвета — серый, коричневый и другие, присущие немаркой рабочей одежде цвета. Она не делает вещей с силуэтами типа «мешок» или «летучая мышь», однако они отлично скрывают полноту или сутулость после тяжелого рабочего дня.

Я никогда не любила и не умела шить, поэтому в «ХакаМа» отвечаю исключительно за идеи и вдохновение. Я оставляю Лене что-то вроде посланий, например, «Мир засуетился. Всем нужна тишина» или «Остановите войны». После этого Макашова выпускает на подиум девушек в розовых касках. Мое последнее послание Макашовой было таким: «Женщина — это все же воин». Не знаю, преобразует ли она это в эскизы или нет, все-таки художники — личности ранимые и наседать на них нельзя. Но она согласилась с тем, что сегодня женщина, несмотря на природную мягкость, должна быть сильной духом, как настоящий воин.

О собственном стиле

Когда я занималась преподаванием, моим потолком был наряд из болгарской трикотажной юбки в клеточку, скроенной по косой, водолазки и очков. Я стала по-человечески одеваться лишь тогда, когда занялась бизнесом в девяностые; тогда у меня воспитался вкус. Я открыла для себя Славу Зайцева, мы с партнерами спонсировали его показы, и нам за бесценок доставались его лучшие вещи; до сих пор помню огромный черно-белый кардиган. Сейчас я придерживаюсь спортивно-элегантного стиля, люблю рок-н-ролльную эстетику, стиль 20-х годов, ар-деко. Стопроцентная женственность — это не мое, я не вижу себя в Dior и Alaia. Свой гардероб я не представляю без разнообразных брюк, пиджаков Ann Demeulemeester и кителя Ralph Lauren. Чего бы я никогда не надела, так это платья с рукавами-фонариками.

О русской моде

Гламур нулевых постепенно уходит. В русской моде происходит какое-то движение, но своего слова, своего особого стиля у нас нет. Есть либо уход в чрезмерную лубочность с ушанками, кокошниками, красными звездами и «хохломой» Симачева, либо что-то не слишком выразительное. Возможно, так происходит потому, что русская душа сегодня — неопределимая субстанция. Французский стиль во все времена — это дорогая элегантность, итальянский  — яркость, смешанная с откровенностью, английский — скромность, за которой видно большое «я». Актуальной русской культуры пока не возникло, мы видим лишь войну «ватников» с «антиватниками», а дизайнер не может придумать того, чего нет в обществе. Не ватники же ему делать. Средний русский мужчина носит либо невыразительный, никакой костюм, либо увлекается трикотажем. Если войти в дом испанского крестьянина, он будет полон типичных национальных артефактов. А если войти в средний российский дом, ничего примечательного мы не увидим. У нас нет чувства своей нации, поэтому мы все копируем, в том числе и в моде.

Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.