Гендиректор Yota Devices Владислав Мартынов: Люди спокойно относятся к прослушке телефонов

СВы много раз отвечали на вопрос «Что российского в YotaPhone?», но я не могу не задать его снова, потому что российского за последнее время могло стать чуть больше или чуть меньше.

У нас нет собственных комплектующих, но идея, дизайн и архитектура — свои. В этом мы совпадаем  с Apple, Nokia, Blackberry и Motorola. Cейчас ведем переговоры с компаний Plastic Logic, которая принадлежит «Роснано», об использовании их технологий для второго экрана YotaPhone. Они делают гибкое стекло, которое можно использовать для экрана, работающего с технологией электронных чернил.

Четыре года назад, когда мы начинали, мы сразу задались целью «вырастить» пул российских специалистов по аппаратной части. Мы наняли команду из Финляндии, бывших экспертов Nokia, и отправляли к ним стажеров из наших вузов — МИФИ, МФТИ, Политеха, Бауманки. YotaPhone 1 производился зарубежной командой совместно с нашими стажерами, во время работы над YotaPhone 2 мы поручали нашим ребятам более ответственные задачи, и вот сейчас наш телефон следующего поколения на 90 процентов разработан нашими российскими специалистами. Мы накопили экспертизу в сфере программных разработок, а для работы над софтом еще 4 года назад можно было найти в России отличных людей.

СЕсть ли у вас сейчас проблемы с наймом специалистов в России?

Все это время были и до сих пор есть. Когда в России не было специалистов по аппаратной части, нам приходилось искать их в Blackberry, Nokia и других компаниях. Привлечь крутых профи в маленький российский стартап с какой-то дико авантюрной идеей — телефон с двумя экранами — было очень непросто: либо попадались не очень хорошие люди, которые просто хотели нажиться, либо специалисты не соглашались работать в неизвестном месте. С людьми, которые приходили к нам из больших компаний, была другая проблема: у них в головах прочно сидел корпоративный шаблон по организации рабочих и бизнес-процессов. А мы не могли себе позволить работу в стиле большой корпорации, потому нам нужно было сделать лучший продукт при несоизмеримо меньших бюджетах. В процессе формирования команды мы наняли много новых сотрудников, многих старых уволили; очень долгое время у нас ничего не получалось.

Зато история о том, как мы сформировали свой центр исследований и развития в Финляндии, просто невероятная. После неудачного собеседования с местным специалистом, которое нам организовало рекрутинговое агентство, мы с коллегами грустно выпивали в баре города Оулу, и в какой-то момент я заметил, что ребята по соседству с нами ведут непростые разговоры о смартфонах. Я присоединился к ним, и оказалось, что все они бывшие разработчики Nokia, где после сделки с Microsoft прошла волна сокращений специалистов. Передо мной сидела готовая команда: один человек занимался антеннами, другой — механическими частями телефонов. Мы поговорили, на следующий день у меня появился центр исследований и развития.

В России не хватает людей, которые знают, как коммерциализировать инновации и технологии. На самом деле изобретений много, но людей, которые могут строить вокруг этого бизнес, пока не хватает. И маркетологов, и предприимчивых людей в принципе сложно найти. Особенно когда мы строим российскую компанию, или, скажем так, международную компанию со штаб-квартирой в России.

СИ поэтому у вас офис по продажам находится во Франкфурте?

Нет. Это, кстати, неточная информация, у нас нет офисов по продажам на Западе.

СТогда вам нужно обновить статью про вас в «Википедии», а то там сплошной Запад.

Там много неточностей, не только про Запад. Штаб-квартира у нас в России и достаточно большой офис в Китае, а сейчас мы нанимаем еще 10 сотрудников — oни в основном будут заниматься продажами, работой с фабрикой и поставщиками комплектующих. Продажами в России занимается 15 человек. У нас еще большое количество продавцов. Среди 60 разработчиков всего семеро — финские специалисты, остальные российские.

Четыре года российские СМИ нас троллили вне зависимости от того, что происходило, потому что по отношению к нам у всех был скепсис. Сначала все говорили: «Кому он на фиг нужен, этот второй экран?» Потом, когда на выставке потребительской электроники в Лас-Вегасе мы завоевали первый приз и еще 19 наград на Всемирном мобильном конгрессе за инновацию, российские СМИ согласились, что да, наверное, идея со вторым экраном на электронных чернилах неплохая. «Но вы никогда не организуете массовое производство!» — приговаривали они. Мы выпустили YotaPhone 1. Тогда они начали говорить: «Не продадите ни хрена. Кто его купит за такую цену?»

СА какая страна больше всего покупает смартфонов Yota Devices?

Если говорить про YotaPhone 2, первое место по продажам делят Россия и Китай.

ССколько смартфонов продано?

Любая информация с цифрами продаж сразу воспринимается негативно, вроде «Цифра, которую вы сделали за полгода, Apple делает за две недели». Поэтому скажу так: то количество, которое мы сейчас продаем, — это круто, если вспомнить, что мы не Apple и не Samsung, и нам всего 3,5 года.

СТогда так: сколько процентов от количества произведенных смартфонов выпродали?

Мы продаем все, что производится под наш заказ.

СВы в мае говорили, что, по расчетам, Китай обеспечит вам 50% продаж YotaPhone 2. Как скорректировался прогноз после того, как там началось обрушение рынка ценных бумаг?

Китайский рынок такой гигантский, что некоторая корректировка на фондовых рынках Азии практически никак не отражается ни на внутреннем спросе, ни на уровне инвестиций в технологии и инфраструктуру, ни на количестве продаваемых и покупаемых телефонов. В Китае продается почти полмиллиарда телефонов в год. Если мы хотя бы 1% этого рынка займем, это будет суперуспех.

СА видите ли вы проблему в китайской компании UMi Digi, которая собиралась в сентябре выпускать смартфон со вторым экраном на электронных чернилах? Пиарщики компании изящно позиционируют модель «а-ля YotaPhone», а обозреватели в СМИ окрестили его «убийцей YotaPhone».

Мы оцениваем это не как проблему, а как положительное явление.

СПочему?

Мы задаем тренд на рынке. Если кто-то хочет сделать такой же телефон, это признание нашей идеи и наших заслуг. Есть несколько способов управлять историей с копированием. Например, мы предлагаем всем, кто хочет делать похожую модель, купить у нас лицензию. Мы бы хотели, чтобы нашим конкурентам было выгодно платить нам небольшой роялти, нежели бороться с нами в суде. Ну а с теми, кто не захочет этого делать, мы, конечно, будем бороться всеми законным способами, в любой стране мира. Мы уже выигрывали в суде. К тому же в Китае за последние 3–5 лет произошли большие позитивные изменения в борьбе с копированием.

СUMi Digi покупали у вас патент?

Нет. Кстати, патент на телефон с двумя экранами, один из которых работает по технологии электронных чернил, выдан нам в Китае. Есть еще 150 патентов и заявок, выданных в разных точках мира. В Китае есть специальные органы, которые разбираются с компаниями, копирующими чужие модели, и мы находимся с этими организациями в контакте. Кроме того, компании, которые за последний год объявляли, что они делают условного «убийцу YotaPhone», в основном лишь выкладывали рекламную брошюрку в интернете, чтобы протестировать спрос. И только одна-две фирмы выпустили работающий прототип. Надеюсь, мы придем к соглашению о лицензии и будем дальше популяризировать нашу идею и технологию во всем мире — через лицензирование.

СДля чего люди чаще всего используют второй экран?

Технология электронных чернил, используемая во втором экране YotaPhone, позволяет пользователю иметь необходимую информацию всегда перед глазами за счет того, что экран всегда включен и никогда не гаснет. Чаще всего на второй экран выводят прогноз погоды, уведомления о пропущенных вызовах и сообщениях, RSS-feed с каких-нибудь источников. Я, например, подписан на CNN, и все новости с его ленты у меня выводятся на втором экране. Фишка в том, что мы с вами разговариваем, но я не ухожу в свой телефон, отвлекаясь на сообщения, и не делаю характерных движений, но краем глаза отслеживаю поток на случай чего-то важного. Если сообщение не важное, вернусь сразу к разговору. Таким образом, из нашего нормального живого общения убирается фактор раздражения. И, в принципе, иметь ощущение того, что все важное придет сюда, на второй экран, и вы этого не упустите, тоже очень здорово.

Второй основной сценарий использования второго экрана — чтение. Причем чтение не только книжек, а чего угодно. Можно долго читать, не убивая батарейку, причиняя меньше вреда глазам. На солнце у такого экрана контрастность выше. Удобно, если у вас возникло 5–10 минут для того, чтобы полистать что-нибудь в очереди или в метро, не нужно таскать какие-то отдельные устройства с собой, не нужно ждать, когда у вас появится час времени: к концу недели ты понимаешь, что вот так, по 10 минут, книжку прочитал.

СПокупка телефона — это даже для самых прагматичных гиков способ самопозиционирования. Какую идею несет iPhone, понятно. А какую — YotaPhone?

Так, а какую идею несет iPhone?

С«У меня жизнь удалась, я космополит, открыт миру».

Отличное понимание позиционирования iPhone. Вспомните: семь лет назад, когда появился первый айфон, его позиционирование было несколько другое. Это было что-то, чего нет ни у кого, что-то совершенно новое. Владея айфоном семь лет назад, я радикально отличался от всех, был приобщен к клубу избранных, к тем, кому дали прикоснуться к чему-то из будущего. Дальше восприятие айфона было таким: «Я трендсеттер, я в авангарде новых тенденций, я законодатель моды в технологиях». Как только айфон стал доступен многим, он перестал быть средством, позволяющим вам показать, что вы не такой, как все. Сейчас у всех айфоны, в этом ничего такого нет.

Наш телефон сейчас про то позиционирование, которое было у первого айфона: «У меня есть нечто, чего нет ни у кого».

СЧто вы можете сказать об организации импортозамещения в сфере IT сегодня? Какие верные ходы делает государство, а где ошибается?

Я изучал опыт Южной Кореи и Китая. 20–30 лет назад они были аграрными странами, а теперь одни из ведущих технологических держав, если говорить про электронику. Такие компании, как Samsung, делают очень большой вклад в ВВП страны. Samsung — огромный конкурент Apple на глобальном рынке. Им удалось сделать огромный рывок примерно за 20 лет.

Что же делали в Корее и Китае? Пять вещей. Для начала, обучали кадры: отбирали лучших специалистов, посылали в ведущие западные университеты, полностью финансировали их обучение и проживание там. При этом была создана целая система мотиваций для того, чтобы эти люди возвращались на родину и оставались там работать: например, выдавали гранты на исследования, устраивали на работу в университете. Государство выделяло первичный капитал для стартапов — около 100 000 долларов. Если человек не видел себя в предпринимательстве и просто хотел трудоустроиться, ему обеспечивали работу в государственной организации по специальности. Такие кампании проводились не один год, люди вырастали со знанием об этом и планировали свое будущее.

Второе: компании активно лицензировали и покупали технологии. Третье, что больше относится к Китаю: они дали ведущим технологическим организациям заманчивую возможность делать производство у себя. И не только производство, но и Research&Development. А это означает, что, как только у вас начинается производство высокотехнологичной продукции в стране, даже если технологии привезли западные коллеги, нанимается местный штат, который постепенно приобретает знания.

Четвертое: государство создавало внутренний спрос. Формировалась целая национальная идея: «Мы хотим через пару лет стать высокотехнологичной державой, мы верим, что это возможно, но для этого нужно, чтобы мы несколько лет поддерживали отечественного производителя». Все госзакупки были только отечественные, и это продолжается до сих пор. Это происходило на протяжении десятилетий, люди начинали жить с этой идеей.

Ну и пятое: создавался имидж героя-ученого, инженера, предпринимателя для молодежи. У нас даже больше шансов на свой Samsung. Почему? Потому что мы 45 лет назад отправили первого человека в космос, у нас феноменально продвинутая математическая школа и образование вообще. Мы могли бы многого достигнуть. Если все перечисленные меры принять в России, то у нас будет высокий шанс на подъем не только в сфере IT и бытовой электроники, но и в автомобильной промышленности и других. Здесь очень важна системность и долгосрочность мер. Мы не можем придумать какую-то программу отдельно для одного министерства, отдельно для другого, которые не скоординированы.

СРасскажите о вашей корпоративной политике. Вот ваша пиар-менеджер выложила передо мной на стол YotaPhone, но я вижу, что она все время нашего разговора пользуется айфоном. Как вы относитесь к сотрудникам с айфонами?

Запрещать сотрудникам компании пользоваться телефонами конкурентов — непродвинутая концепция. Я положительно отношусь к тому, чтобы первым телефоном у наших сотрудников был YotaPhone, а вторым любой другой телефон: если есть какие-то недостатки или неудобства при работе с ним, они могут заявить об этом нашим программистам или разработчикам — это самый быстрый способ улучшать продукт. То, что сотрудники пользуются другими марками смартфонов, хорошо тем, что они таким образом следят за продуктами конкурентов и понимают, что происходит на рынке смартфонов.

СКак возникло решение открыть завод Yota Devices в Калужской области?

Когда мы поставили задачу сделать телефоны для госорганизации, защищенные от прослушки и несанкционированного доступа, мы поняли, что производить сборку таких моделей нужно на режимном предприятии. Среди режимных предприятий оказался калужский завод, который входит в компанию «Ростех» («Ростех» владеет 25,1% акций Yota Devices. — Прим. ред.). Мы его исследовали и поняли, что это готовая техническая площадка для наших задач.

СЗащищенный телефон — это ваша идея или запрос сверху?

Это запрос рынка. Когда мы выпустили первую модель телефона, среди госструктур и госкорпораций был большой позитивный резонанс. После этого появилась идея защищенного телефона.

СТак запрос был у рынка или у госорганизаций?

Со стороны госрынка, B2G и корпоративного рынка. На такие рынки работают и Blackberry, и Samsung.

СЕсть ли перспектива продавать защищенный смартфон не только госчиновникам, но и таким пользователям, как я?

В перспективе — да, но не ранее двух лет. Важный вопрос — сколько потребитель готов заплатить за защищенный телефон. Исследования, проведенные в США, показывают, что среднестатистический покупатель достаточно толерантно относится к тому, что его прослушивают. И не факт, что он будет переплачивать за более высокий уровень защищенности.

СНа страницах YotaPhone в социальных сетях под каждым постом люди критикуют цену на смартфон. Вы неоднократно говорили о затратной организации производственной линии для сборки смартфона с двумя устройствами, но для покупателей ведь булки на деревьях растут. Собираетесь ли вы решать проблему психологически комфортной цены на российский смартфон?

Конечно, будем. Но, для начала, наш смартфон нельзя сравнивать с другими устройствами, потому что ни у одного из них нет второго экрана и уникальных сценариев его использования, поэтому его цену нельзя сравнивать с ценами на другие устройства. По идее, цена и должна быть выше, потому что мы предлагаем людям нечто большее. Те, кто пишет, что цена завышена, не до конца понимают, зачем нужен второй экран. Первый шаг, который мы будем делать, чтобы менять восприятие рынка, — больше и четче рассказывать о том, зачем нужен второй экран. На мой взгляд, наши просветительские усилия были недостаточными.

Когда вышел первый iPhone, он стоил в два раза дороже, чем любой смартфон похожей технической спецификации, но требующий наличия стилоса. Разработка инновационного устройства на начальном этапе требует больших вложений на НИОКР и организацию производственных линий. Мы не можем назначить цену на смартфон ниже себестоимости. Но с каждым поколением мы учимся тому, как делать себестоимость ниже. Она зависит и от объемов производства. Большие фабрики раньше не хотели с нами работать, потому что мы, будучи совсем маленькой компанией, не могли им обещать гарантированно большие объемы заказов. Поэтому стоимость комплектующих, закупаемых небольшими фабриками в малых количествах, выходила нам дороже. Теперь, когда мы отработали более 20 каналов сбыта, мы можем позволить себе сотрудничать с большой фабрикой — недавно мы заключили контракт с огромной фабрикой ZTE. Себестоимость моделей следующего поколения будет почти на 30% ниже.

СКогда выйдет YotaPhone 3?

В конце второго квартала следующего года.

Блиц

СВ какой стране вы проводите больше всего времени?

В Китае и в России.

СКакие самые яркие бизнес-проекты за последние десять лет?

Tesla, iPhone, китайский Xiaomi.

СЧем вы гордитесь больше всего из того, что вы сделали?

YotaPhone 2.

СЧто вы считаете большой своей ошибкой?

Ошибки — это опыт, не стоит о них жалеть. Самая большая ошибка — это не замечать свои ошибки и не делать выводы.

СКак вы формулируете для себя понятие качество жизни?

Если кратко — когда есть любовь, понимание и свобода.

СЧто в вас советского?

Уникальная возможность выживать в любых условиях. А еще — гипертрофированное чувство свободы. В Советском Союзе не было свободы, но люди очень хотели ее. Американцы и европейцы, которые не жили при советской власти, не ценят ту свободу, что у них есть. Мы, после того как попробовали демократию, стали ценить свободу на порядок выше.

СЧему вас не научили в школе?

Английскому языку.

СКто были ваши главные учителя в жизни?

Первым моим учителем был отец. Он работал в ЦУПе. Когда СССР стал разваливаться, всех поувольняли, есть было нечего. Все кругом стали спиваться или уходить в криминал. Отец, хоть и был инвалидом с детства и передвигался с трудом, взял себя в руки, занялся предпринимательством и стал подключать меня к своим проектам.

Когда я начал работать в западных компаниях, моими ориентирами были Стив Балмер и Билл Гейтс. Я много чего подсматривал у самых разных людей. Важно держать антенны открытыми, потому что поучиться чему-либо можно у любого человека.С