Сергей Николаевич: Кing size. Путеводитель по зимнему номеру
Меня часто спрашивают, как возникают темы литературных номеров «Сноба». И каждый раз этот вопрос застает меня врасплох. Почему «Ностальгия»? Или «Сад»? Или вот теперь «Кровать»?
Мой просвещенный друг, петербургский искусствовед Аркадий Ипполитов объяснил, что все наши темы идут от подсознательной тяги к стабильности. Когда вокруг все так быстро меняется и рушится, очень хочется за что-то зацепиться, обрести пусть иллюзорную, но устойчивость. А что может быть устойчивее кровати? Это, можно сказать, центр мироздания, где, собственно, все самое главное и происходит: зачатие, рождение, смерть... Разумеется, никто не говорит, что во всех этих случаях декорация должна оставаться неизменной. Но неслучайно, что для многих людей, переживших ХХ век, формула удачной судьбы заключалась в жутковатой фразе «умер в своей постели». Слишком много было альтернатив этому финалу. И все они были явно хуже.
Занятно, что в России вплоть до начала XVIII века кровати были не в чести и не в заводе. Спали больше на полу, печных лежанках, сундуках. Кровать – все-таки классическая конструкция западного мироустройства, внедренная в русский мир, в русский быт. За ней культ приватности, частной собственности, островок суверенной территории, рассчитанной только на двоих. Неслучайно во времена активного строительства социализма главной мишенью для насмешек и объектом для нападок становилась невинная никелированная кровать с сеткой на четырех столбиках, утопающая в кружевных подушках и атласных перинах. «Это мещанство!» – уверенно объясняли «горланы и вожаки», под предводительством которых кровати со всем содержимым отправлялись на свалку истории, а их владельцы – еще дальше. Но всех на нары не уложишь, а спать на чем-то надо, поэтому рано или поздно кровати возвращались в нашу жизнь. Скособоченные, уполовиненные, то в виде складных «книжек», то «диванов-малюток», то еще чего-то малогабаритного и неудобного, совершенно не предназначенного для любовных игр и сладких снов. Впрочем, все равно как-то жили, любили, размножались, даже теперь об этих временах вспоминаем с нежностью и ностальгией.
Постельный опыт – он всегда тайный, личный, интимный. О нем не принято говорить вслух. Получается или прямолинейно и грубо, или выспренно и жеманно. Но он единственный, который по-настоящему цепляет и волнует всегда. Именно в нем жизнь и судьба проявляются со всей неотразимой правдивостью. Поэтому его описание – всегда испытание и для профессионала, и для начинающего писателя. Нам хотелось услышать новую интонацию, поискать свежие голоса, выйти на простор каких-то неизведанных сюжетов и необычных характеров, пусть и строго ограниченных параметрами King Size и журнального формата. Тема провоцирует, но она и позволяет. Во всяком случае, за шесть лет выхода литературных номеров «Сноба» мне еще никогда не приходилось наблюдать такого взрыва писательской активности и энтузиазма. Его последствия вы сможете оценить сами. А пока хочу представить всех, кто принял участие в наших «постельных сценах», и поздравить вас с наступающим 2016 годом.
Искренне, С.Н.С