Вадим Рутковский: Крампус к нам приходит настоящий! Новогоднее кино для смелых зрителей
1. «Убойный огонек»
Новогоднее шоу на главном официальном канале — телевизионная святая святых, не сравнится даже с трансляцией пасхального богослужения или — что там еще вызывает благоговейный трепет у телезрителей? — прямого репортажа с футбольного матча на первенство мира. У кинематографистов святого вообще мало — они смеются над войной во Вьетнаме и королевой Великобритании, охотой ЦРУ на Усаму и исламскими террористами, сенильными стариками и жертвами ДЦП, но вот на «Голубой огонек» (как бы он ни назывался в разных странах, суть одна) пока, кажется, никто не покушался. Первым решился Алекс де ла Иглесиа, испанский кинорежиссер, любимчик Квентина Тарантино: в бытность председателем жюри на Венецианском фестивале Квентин выбил две награды — второго по значению «Серебряного льва» и «Серебряную озеллу» за сценарий — не самому лучшему фильму Иглесиа «Печальная баллада для трубы». Роднит двух режиссеров бешеный темперамент. Иглесиа по крови положено иметь такой: испанец! Но он даст фору всем неистовым соотечественникам, включая Педро, с чьим последним фильмом «Убойный огонек» рифмуется белопенной феерией в финале. Именно режиссерский темперамент заставляет смотреть фильм, открыв рот от удивления: надо же, такое бывает!
Пересказывать фильм врагу не пожелаешь: он щедр на события и персонажей, можно протараторить полдня. Если коротко, то это хроника съемок испанского «Голубого огонька — 2016», как принято у циничных телевизионщиков, загодя, осенью. Снаружи студию штурмует бастующая массовка: генеральный продюсер — та еще проворовавшаяся сволочь, внутри — ослепительные танцы, хорошо поставленные улыбки и «аплодики» по приказу, а также торговля краденым спиртным, охота за спермой поп-звезды Аданна, покушение на убийство другой поп-звезды, великовозрастного Альфонса, возможные происки секси-ведьмы, приносящей окружающим мужчинам лишь увечья, душераздирающая история мнимого усыновления русского сироты Юрия, говоря короче, полный беспредел. В оригинале фильм называется «Моя большая ночь», Mi gran noce — как песня Рафаэля, который и играет Альфонса. Надо сказать, с 1967-го Рафаэль не сильно изменился — почти как наш Валерий Леонтьев — и зажигает, пародируя собственную улыбку и вечную молодость — со смелостью, завидной для эстрадного кумира пенсионного возраста.
2. «Крампус»
А это — ужастик, впрочем, тоже не лишенный комедийных обертонов (достаточно сказать, что в роли нищебродского родственника главных героев — культовый комик Дэвид Кикнер), но в целом весьма и весьма мрачный. Заглавный персонаж Крампус явился в Голливуд из древней германской мифологии: мохнатый, рогатый, с раздвоенными копытами — чистый черт — считается спутником и злобным двойником святого Николая, то бишь Санты Клауса: он приходит «не дарить, а забирать» в те семьи, что предали дух Рождества. Режиссер Майкл Догерти (автор инди-сенсации 2007 года «Кошелек или жизнь») немного смягчил легенду, согласно которой Крампус пожирает детей на рождественский ужин (в Википедии про Крампуса много интересного, включая старинные открытки с изображением нечисти): зверства демона завуалированы, акценты поставлены на аттракционные моменты атаки Крампуса и его подручных — дьявольского плюшевого медведя с выпученными глазами или плотоядных пряничных человечков. Но само исчезновение духа Рождества в бытовой рутине изображено безжалостно: фильм начинается с вполне реалистичного побоища в универсаме, а маленький Макс, центральный герой фильма, приходит домой после побоища с одноклассниками — они рассказали малышне, будто Санту придумали, чтобы продавать больше «Пепси». «Кока-колы», — поправляет мальчишку сестра. «Какая разница?»
В общем, это отличный хоррор с отличными актерами: кроме круглолицего бодрячка Кикнера тут играют Тони Коллетт, Адам Скотт, Кончата Феррелл и не слишком известная, но очень впечатляющая австрийская театральная актриса Криста Штадлер в роли немецкой бабушки Оми. «Крампус» обманчиво начинается как «Рождественские каникулы» с Чеви Чейзом (семью яппи навещает жлобоватая родня), а продолжается как «Кошмар на улице Вязов». Но самым неожиданным его киношным родственником оказывается русская комедия «Горько» — Крампус Крампусом, а главный-то посыл, как у Крыжовникова: полюби людей черненькими, беленькими-то всякий полюбит.