Запутанная история

— Мы позавчера были у заведующей отделением, у Нины Петровны, с результатами обследований, она Моню с рождения наблюдает, знает нашу семью. Я ей как врачу очень доверяю и рассказывала кое-что. И теперь она мне сказала, что это мы сами виноваты. Устроили ребенку такую жизнь, что тут кто хочешь заболеет. И странно еще, что он так долго держался. И я в интернете прочитала, что да, тут почти всегда психосоматика. И она мне велела к психологу сходить, то есть к вам, сказала, что если кто нам и поможет, так это вы. И вот я сразу же записалась и пришла, а Моню даже и приводить не стала, потому что он тут получается вообще ни при чем, а у него уроки сейчас, но только что же тут сделаешь, если мы все уже такие, и жизнь такая, и что может психолог изменить, я не понимаю, но Нина Петровна для меня авторитет…

— Стоп! — не выдержала я. — Моня — это ваш сын?

— Да, сын. Младший.

— А как его полностью зовут?

— Соломон.

— Сильно.

— Я не хотела, это Мося с его мамой настояли.

— Мося? — вздохнула я.

— Да, Мося — это мой муж и его отец. Моисей.

— Значит ваш сын — Соломон Моисеевич. Отлично. А как зовут старшего?

— Александр. Сашенька.

— Александр Моисеевич?

— Нет. Александр Жайдарович.

— О! Тогда рассказывайте с самого начала.

Профессиональная жизнь моей посетительницы Альбины складывалась прекрасно, после института она легко защитилась и любила свою кристаллографию. А вот личная жизнь не складывалась никак. Альбина даже думала, что с ней, может быть, что-то не то — никто из мальчиков-юношей-мужчин ей особо не нравился, и ничего, кроме кристаллографии, книг, хороших фильмов и путешествий с друзьями ей вроде как и нужно не было. Но престарелая мама наседала, да и сама Альбина понимала: пора. Сашеньку родила для себя. Призналась честно, что Жайдара, высокого и привлекательного практиканта из Казахстана, который оказывал ей робкие знаки внимания, использовала как производителя сознательно и почти цинично: отпрактикуется и уедет на родину, не надо ничего выяснять и объяснять. Так все и вышло. Сашенька — красавчик и здоровяк с глазами-маслинами, родился всем на радость. Мама Альбины не перегружала дочь уходом за ребенком, скорее, оттесняла от внука.

И вот, когда уже и не ждали — встречайте любовь. С Моисеем Альбина познакомилась на конференции, а потом оказалось, что и живут они на одной улице, всего-то в двух троллейбусных остановках друг от друга. И все как-то очень быстро завертелось. Моисей с маленьким Сашенькой легко нашли общий язык и вместе играли на ковре в солдатиков. А Альбина обнаружила, что беременна. Мося, ни секунды не колеблясь, сказал: женимся немедленно и переезжаем все к нам — у нас большая четырехкомнатная квартира: одна комната моей маме, одна Саше, две — нам с малышом! Альбина была тронута и согласилась.

Маму Моисея Альбина, поглощенная внезапными и радостными изменениями в своей жизни, сперва как-то и не заметила особо. А зря. Потому что мама имела на Моисея значительные виды и влияние.

Но сначала все ждали рождения Мони. И торжественно все вместе встречали Альбину из роддома, и две бабушки над младенцем кудахтали, а тающий от восторга Мося, математик вообще-то, пересчитывал крохотные пальчики и постоянно сбивался счета от застилающих глаза счастливых слез.

Потом была хрестоматия для жен маменькиных сынков: а моя мама гречневую кашу никогда при варке не солит, может, поэтому она и получается — крупинка к крупинке. И рекомендации: мой Мося любит ма-а-аленькие котлетки, а не такие лапти в полсковороды!

Все это Альбина, поглощенная детьми (Саша приносил из садика инфекцию за инфекцией, у Мони был диатез), переносила сравнительно легко. Как и то, что мать Моисея «не намерена в своей квартире как в общежитии в двери стучаться». Тем паче, что посидеть с Моней, забрать его к себе в комнату и поиграть, пока Альбина занималась с Сашей, свекровь никогда не отказывалась.

Но вот спустя еще какое-то время Сашенька спросил Альбину: мам, а что такое ублюдок?

— Это устаревшее ругательство. Но откуда ты это взял? — удивилась мать.

— Бабушка по телефону так про меня говорит. Я — узкоглазый ублюдок, а Моня — наш принц.

Альбина собралась меньше чем за час, хотя вещей получилось много. Благо ехать недалеко.

Вечером после работы Мося приехал за объяснениями. Получил их. Встал на колени: прости меня и позволь мне здесь остаться, с тобой и сыновьями. Альбина позволила. Жили впятером в двух комнатах — ничего. Насчет детей и свекрови Альбина была категорична: их там не будет!

Спустя полгода у свекрови случился инсульт. Мося, конечно, отправился туда. Она просила: приведи внука (младшего, разумеется) — попрощаться. Привел. И еще раз. И еще. Моне там понравилось: места много и игрушки только для него.

Инсульт, к счастью, был нетяжелый, свекровь быстро восстановилась, но стоило Мосе пару раз подряд заночевать в семье, как следовал звонок: знаешь, я как-то странно себя чувствую… Боясь непоправимого, Мося несся туда, да еще и с покаянием: «Я виноват: мать на меня всю жизнь положила, а я ее фактически бросил и внука лишил».

— Ты лишил? Не она сама? — однажды Альбина почувствовала, что устала, и попросила Мосю определиться.

Он был подслеповатым гуманистом и определился — отдать тому, кто слабее.

Семья, несомненно, рухнула бы окончательно, если бы не мать Альбины. Она сказала: да пусть Моисейка твой с матерью живет. Нам же будет спокойнее. А сюда к мальчикам и тебе приходит. Хоть каждый день. Велик ли путь? И пусть Моня туда к грымзе этой хоть иногда ездит — что мы, звери что ли? — как представлю, что кто-нибудь меня Сашеньки лишит…

Так и повелось. Мося приходил фактически каждый день, не различал мальчиков, возился с обоими. Но к бабушке брал только младшего. Между домами ездили на самокатах. Моне нравилось туда ездить, там было празднично и интересно. Притом он любил и саму бабушку, смотрел с ней фильмы, читал с ней, помогал ей по хозяйству, ухаживать за цветами. Но был добрым мальчиком и привезенные с собой игрушки и сласти сразу же отдавал брату. Однако Альбина переживала. И однажды под настроение даже разыскала через интернет Жайдара, послала ему фотку. Давно женатый и имеющий двух дочерей и сына Жайдар пришел в бешеный восторг: сын, первенец, красавец! Прилетел знакомиться, пригласил всех, включая Моисея и бабушку, в Казахстан. Саша сначала несколько обалдел от такого поворота событий, но потом все-таки был рад. Говорил младшему: теперь у меня два отца, и тут же добавлял ради справедливости: а у тебя — две бабушки!

Все хорошо устроилось? Увы. Бесплатного сыра не бывает. У Мони уже больше полугода — экзема. Причем есть отчетливая закономерность, хотя Мося ее пытается отрицать: сходит к бабушке — становится хуже.

— Может, аллергия в квартире?

— Там все как было при ее дедушке.

— Завела домашнее животное, чтобы не скучно было?

— Есть кошка, старше обоих мальчиков. Она всегда была. Но мы сдавали пробы, на кошек — ничего. Есть на пыльцу ольхи, кажется. Но откуда у нее ольха?.. Нет, права Нина Петровна, это мы все устроили, как нам удобно, а дети — расплачиваются…

— Послушайте, дети приходят в этот мир, не зная, как он устроен. Они готовы приспособиться ко всему.

— Даже к папе на самокате в двух троллейбусных остановках?

— Да, — твердо сказала я. — И не только к такому.

Но сама сомневалась. Уж очень отчетливая связь: пошел к бабушке — усилилась экзема. Может, она продолжает обзывать старшего, а младший молчит и переживает? Может, бабка оскорбляет его мать? Но тогда он мог бы просто отказаться туда ходить… Шантаж?

Потом я поговорила с Моней. Он не видел нигде никаких психологических проблем и ожесточенно чесал между пальцами. Потом — с Мосей. Он во всем винил себя и готов был, если надо, лечь на кушетку к психоаналитику. Потом — вы не поверите! — беседовала с Мосиной матерью. Она винила всех окружающих, кроме, естественно, обожаемого и страдающего внука. Но все как один выказывали полную готовность к сотрудничеству. А я исчерпала идеи и не знала, что им предложить. Не ходить Моне к бабке? Но это однозначно нарушит все хрупкое семейное равновесие: бабка затоскует и заболеет, Мося загрызет себя и разрушит отношения с Альбиной, оба мальчика будут страдать… Что ж, делать хорошую мину при плохой игре? Я признала свое бессилие.

Напоследок предложила им попробовать скроить исследовательскую программу — нас же там было трое ученых, один бывший и два действующих, — просто тасовать факторы, как карточную колоду, и вести дневник наблюдений. И их программа сработала.

Вам интересно, что ж это было?

Диффенбахия — большой красивый цветок с пестрыми листьями, который бабка забрала в свою коллекцию после смерти подруги. Его горшок занял место на подоконнике, на котором любила лежать старая кошка. Кошка ломала листья, выделялся сок, Моня всегда любил ухаживать за цветами, а бабушке было уже сложно. Сок диффенбахии на некоторых действует раздражающе, а у Мони в детстве был диатез, стало быть — предрасположенность.

Диффенбахию убрали, экзема затихла месяца через три.