«Город замерзнет за 6 часов». Монологи рабочих Авдеевки
Анна Павляк, рабочая в цеху:
Если завод остановится, Авдеевки просто не станет. Завод — градообразующее предприятие, и весь город делится на две категории: на пенсионеров и тех, кто работает на заводе.
Ситуация тяжелая. На заводе все ломается. Всю прошлую неделю сидели без света, воды и тепла. Мобильной связи практически нет. Нам только вчера свет дали. Мы не обсуждаем, перестанет завод работать или нет, потому что никто ничего об этом не знает. Никто не знает, сколько, например, смогут печи простоять на консервации.
Сама я работаю на обслуживании коксовых батарей. Зарплату нам платят, с этим перебоев нет. Я получаю три с половиной тысячи гривен. Наш директор Муса Магомедов все бомбежки провел на заводе, как и мы все, вместе взятые.
Если попадет снаряд… черт его знает. В основном химикаты находятся в железных хранилищах. Но вот у нас газ горит и может взорваться в случае прямого попадания. В 2014 году досталось сильно заводу. Сборник с маслом сгорел, трубы с газом побило, отстойники с маслом. Но восстановили быстро, в течение месяца. Погибло много в 2014 году, даже на самом заводе. Трое, что ли, на предприятии (по данным директора завода Магомедова, за все время погибло 10 сотрудников, из них двое на территории АКХЗ. — Прим. ред.). А в городе — точно сказать не могу.
Дмитрий Петров, электромонтер:
Завод обеспечивает теплом город и отчисляет налоги на приличную сумму в городской бюджет, за счет этого в городе ремонтируют и восстанавливают здания и другую инфраструктуру.
Встанет завод — город вымрет. Когда снова начались военные действия, люди стали паниковать, многие испугались и уехали. Человек триста, наверное. Этот период не затянулся надолго. Власти, собственно, паники и добивались — хотели, чтобы город стоял пустой. В итоге людей, которые «эвакуировались», просто развели и кинули, в прямом смысле слова. Я не уехал, не бросать же нажитое, да и боюсь перемен. Все эти обстрелы были терпимы. Хотелось бы, правда, посмотреть на новые места, но не потому что такая ситуация, а просто. Как говорится: «Хорошо там, где нас нет».
Сейчас на заводе настрой положительный, мы даже праздники все отмечаем. Рады, что дали свет и воду.
Муса Магомедов, директор завода:
Только что я закончил встречу с главой украинской миссии ОБСЕ Александром Хугом. Он должен договориться с пророссийской стороной, чтобы энергетиков ДТЭК допустили до узла «Макеевка-1 АКХЗ», который будет обеспечивать завод электроэнергией. Чтобы наши специалисты туда попали, часть минных полей должна быть разминирована. Сейчас нас питает ТЭЦ — ее энергии хватает на работу только двух цехов, еще два находятся в режиме консервации. Нам пришлось выбирать — либо мы отключаем город, либо коксовые батареи, поэтому законсервировали батареи.
При минус двадцати город замерзнет примерно за шесть часов. После этого восстановить инфраструктуру, да еще и военных условиях, будет невозможно. Замороженный в мирное время Алчевск (имеется в виду энергетический кризис 2006 года. — Прим. ред.) восстанавливали всей страной год.
Мы оцениваем риск попадания снарядов и поэтому по максимуму постарались вывезти бензол. На предприятии еще есть аммиак, но его количество не катастрофическое. Хотя, если попадут, дня два может гореть все это. Ну и могут попасть в газопровод, у нас была такая ситуация. Тушили долго, более десяти часов.
Наша задача и главная забота — сохранить завод. Был момент, когда мне самому стало очень страшно. Я подумал: да ну к черту этот завод, мне есть на что жить, работу я себе найду. Говоря простым русским языком, *** я. Но от себя не уйдешь — мозгами и сердцем ты здесь. Я дважды уезжал, оба раза на два дня, уехал и вернулся. У кого есть возможность — пусть едут. Я их не осуждаю. У меня такая возможность тоже есть. И я не могу гарантировать, что я готов умереть за то, чтобы завод жил. Но пока я здесь.
Анна, сотрудница завода:
Вам интересно, что происходит и что будет с нами? Вымрем, как мамонты. Приезжайте и сами посмотрите. Разговаривать я не могу с вами. Не могу, потому что не хочу в тюрьму. За что в тюрьму? Да просто так. Как это бывает, не знаете, что ли?