Цветные сны разума. «Сноб» сходил на выставку «“Капричос”. Гойя и Дали»
В субботний полдень, когда большинство людей только выходили к завтраку, члены снобщества скучковались вокруг коллекционера Бориса Фридмана, чтобы послушать, как в ГМИИ им. Пушкина собирали выставку «“Капричос”. Гойя и Дали», ставшую очередным поводом выстроиться в гигантскую очередь. Офорты Франсиско Гойи взяли из собрания музея, работы Сальвадора Дали — некий визуальный комментарий «Капричос», не менее известные, чем оригинал, — Фридман предоставил из своей коллекции. Устаревший за 40 лет перевод авторских комментариев, дополняющих каждое изображение, пришлось специально для экспозиции обновить — буквально за ночь это сделала Наталья Малиновская, известный переводчик текстов Дали.
Борис Фридман напоминает историю создания «Капричос»: 90-е годы XVIII века, Испания, контролируемая Инквизицией, находится в глубочайшем социальном кризисе. Гойя, вполне осознавая, чем он рискует, решается на выпуск тиража серии «Капричос», критикующей и Инквизицию, и тогдашние червоточины института семьи и брака — досталось всему испанскому народу понемногу. С момента публикации объявления о старте продаж книги «Капричос» в мадридской парфюмерной лавке по адресу: ул. Десеганьо, д. 1., прошло четыре дня — один из 27 проданных экземпляров лег на стол католических чиновников, и на этом акция Гойи по выведению всего мира на чистую воду закончилась. «В аннотации к выставке говорится, что художник передал тираж серии в дар королю Карлу IV. Это не совсем так, — говорит Фридман. — Сами посудите, зачем королю двести с лишним копий “Капричос”? Для дара достаточно было одной книжки. Гойя, будучи придворным художником и пользуясь расположением короля, передал эти работы на хранение: король был неподсуден Инквизиции, священники не могли потребовать доступ в хранилище». Только благодаря тому, что художник вовремя совершил акт передачи, до нас дошли «Сон разума…» и другие культовые сюжеты с участием ехидных чертей, меркантильных дамочек и представителей интеллигенции, которых отличают ослиные головы на плечах.
В 1977 году, спустя 180 лет после радикального жеста Франсиско Гойи, Сальвадор Дали создал свою серию, которую назвал «Капричос Гойи»: художник раскрасил офорты, дополнил композиции своими авторскими символами и написал новые комментарии к сюжетам.
Экспозиция в небольшой комнате рядом с Греческим залом кажется скромной: из 80 офортов Гойи экспонируется только 41 работа и столько же парных к ним картинок Дали. По словам кураторов, все решили не вешать, чтобы у зрителей не расплавился мозг: на разглядывание мелких деталей и чтение всех текстов уходит больше часа. Читать нужно обязательно. Без аннотаций Гойи гротескные изображения сцен жизни испанцев на рубеже XVII–XIX веков не более чем карикатуры. Для Сальвадора Дали Гойя был беспрекословным авторитетом, потому сюрреалист подошел к организации работы над серией «Капричос Гойи» со скрупулезностью служителя культа: создал копии оригинальных печатных досок, сделал оттиски на бумаге, то есть полностью воспроизвел техническую часть работы своего вдохновителя — и уже затем модифицировал отпечатки. Работа над серией заняла четыре года. Его собственные подписи к изображениям периодически рифмуются с оригинальными строчками (Al conde Palatino — El gran albino) и сочатся иронией. Однако потешается Дали, разумеется, не над высокопарным слогом художника-романтика, а над общественной ситуацией позапрошлого века. Художественное высказывание Гойи, несмотря на изобилие ослиных голов на офортах, отличается убийственной серьезностью: от того, что он видел, ему было ни капли не смешно.
Выставка в Пушкинском требует стойкости и душевных сил. Лучшее решение — прийти к открытию, чтобы успеть в максимально комфортной обстановке рассмотреть гримасы персонажей Гойи и монстров, придуманных Дали, и представить, что бы нарисовал Гойя, живи он в наши дни.