Никакие не девственники. Почему то, что пишут о сексуальности миллениалов, чепуха

Эти рассказы начинаются настолько одинаково, что вызывают смешок.

Вот самый свежий: «Анне 23 года. Она живет в Торонто, работает контент-менеджером на удаленке, и у нее никогда не было секса. Она, конечно, пыталась использовать приложения для знакомств, но не сложилось. Она говорит, что и времени у нее нет на секс — делает карьеру».

А вот этому — полгода: «Саманте 26 лет. Она финансовый аналитик из Чикаго. У нее не было секса 18 месяцев с момента расставания с бойфрендом. Она периодически встречается с парнями, но больше любит обнимашки».

Оттуда же: «18-летний Ной признается, что ему интереснее одним глазом смотреть порнуху, а другим следить за доходом от своего заработка в интернете, чем идти на свидание и тратить два часа жизни ради сомнительной перспективы секса в конце».

А вот LifeNews быстренько нашли свою героиню: «”Привет. Мне 22 года, последние четыре года я живу без секса, и мне нормально”, — говорит мне Лена. Она бренд-менеджер в крупной западной компании, у нее диплом РГГУ, красная Mazda 6, отличная фигура (зал два раза в неделю плюс бассейн в Лужниках по выходным) и платиновое каре, как у певицы Sia. В жизни молодой москвички есть всё. Кроме секса».

Все эти истории — о сексе миллениалов, точнее, о его отсутствии. Те, кому сейчас от 18 до 37 лет, хотят что-то более классное, чем этот ваш секс. 15% американцев в возрасте 20–24 лет, принявших участие в опросе ученых из Флоридского Атлантического университета, ответили, что у них не было секса с 18 лет, в то время как из рожденных в 1960-е годы в том же возрасте в этом признавались всего 6%. То есть миллениалы попробовали в подростковом возрасте, поставили галочку и задвинули это занятие куда подальше.

Их родители думали, что они все вечеринки проводят в клубных туалетах в позе собачки, а в обеденный перерыв ищут в Tinder кандидата на быстрый перепихон, желательно, чтобы он сидел в том же бизнес-центре. А они вместо этого в лучшем случае увлечены саморазвитием, а в худшем — с головой ушли в свои интернеты, где порнография и вирт избавляют их от необходимости отклеиваться от стула и идти подкатывать к кому-нибудь. Сексологи, социологи и эксперты по онлайн-знакомствам (есть и такие) винят в первую очередь соцсети за то, что они сделали природу общения антисексуальной: где Он и Она, теперь всегда еще и их телефоны, в которые они все время зыркают. Еще, конечно, виноват типичный миллениальский нарциссизм, который не дает им начать интрижку от страха провалиться и перед самим собой опозориться.

Согласно тому самому опросу, из-за которого было столько шума, число сексуально активных двадцатилетних упало по сравнению с их количеством в двухтысячных годах всего на 3% — разница миллениалов с поколением X не столь драматична, как с современниками сексуальной революции. Что произошло за эти 10 лет? Для начала, люди стали меньше лицемерить и клевать белых ворон. Появились задницы в инстаграме, сиськи в инстаграме (пока что соски замазывают, но это, кажется, ненадолго), потом сразу же — неидеальные задницы в инстаграме. Стыд уходит. Знаменитости каждый день совершают каминг-ауты: голливудский секс-символ, оказывается, ненавидел свое лицо и устраивал голодовки, а у одной из самых успешных моделей в детстве был член, который отрезали, не спросив у нее. Теперь она призывает других интерсекс-людей выйти из тени, чтобы современные родители не спешили тащить ребенка-гермафродита к хирургу и без его воли решать его судьбу. Кто знает, сколько людей 10 лет назад занимались сексом только потому, что так надо? Кто знает, сколько участников опроса, начиная с семидесятых, врали социологам, чтобы не выглядеть неудачниками? Сейчас просто не страшно признаться, что у тебя нет секса и тебе не очень-то надо.

Миллениалов совсем затюкали: они поздно женятся, потому что, в отличие от их родителей, не прыгают под венец при первой возможности, а взвешивают все за и против, чтобы потом, в отличие от старших, не разводиться. Половина (наверное, из тех, у кого есть хоть немного моральных сил на кадреж) предпочитает сразу переспать с новым знакомым, прежде чем идти на свидание, потому что секс для них перестал быть самой интимной частью узнавания партнера и потому что это хороший способ сразу прикинуть, стоит ли рассматривать человека как потенциального супруга или ну его. Ибо треть миллениалов, которых допрашивают социологи, хоть и не спешат жениться, находятся под давлением: их окружение намекает, что часики тикают, пора в ЗАГС. Когда-то люди начали ходить на свидания вместо того, чтобы сидеть дома и ждать сватов, сейчас и от этого устаревшего необязательного ритуала можно отказаться.

Главная проблема миллениалов, пожалуй, в том, что разные грантоеды изучают их повадки под микроскопом. Миллениалы то, миллениалы се. После суммирования всех их черт создается впечатление, что их родители произвели на свет роботов-пессимистов, не способных к нормальному размножению.

Если вы уже начали думать так же, то прекратите. Для начала, миллениалы — это симулякр, порожденный и размноженный демографами и редакторами глянца. Если рассмотреть кучку людей, которую пытаются обвешать ярлыками «нарцисс», «нервный карьерист» и «айфонозависимый», с чуть более высокой точки, то становится понятно, что это лишь малая часть людей, рожденных в 1981–2000 — самая нежная мякоть поколения. А вокруг огромная толстая корка.

Американские исследования говорят, что лишь у половины поколения беби-бумеров были пенсионные накопления и чуть больше трети поколения Х имеет высшее образование. Значит, у очень многих из их ныне двадцатилетних отпрысков было не самое роскошное детство. Тридцатилетняя кассирша в «Пятерочке» — она тоже миллениал. Что мы можем сказать о ее сексуальных похождениях? Ничего. Можем только догадываться. Крепкий детина, который меняет шины на «Мазде» 22-летней Лены, бренд-менеджера, — миллениал. Девственник ли он? Вряд ли. Скорее всего, у него есть ребенок. Так вышло, что героями историй о поколении становятся везунчики — те, кто стоит на самых высоких ступенях среднего класса. Остальные — даже не массовка. Так что будет здорово, если все отстанут, наконец, от миллениалов и дадут им заняться сексом без посторонних глаз. О том, какой была их, точнее, наша (автор — из этих) половая жизнь, пусть судят те, кто будет нас раскапывать.