Братская ГЭС, часть 1. Сердце энергетика
Вечная ГЭС
Каждое утро 75-летний ветеран-энергетик Анатолий Евдокимович Шкатов начинает с прогулки через лес на берег Ангары. Оттуда как на ладони видна махина Братской ГЭС. Путь в одну сторону занимает у него двадцать пять минут.
Во время прогулки он не испытывает сентиментальных чувств и не предается воспоминаниям. По собственному признанию, он просто смотрит под ноги и старается не упасть.
Анатолий Евдокимович перенес три инфаркта и плохо себя чувствует, ходить ему трудно. Но сколько бы еще ему ни осталось жить, говорит, будет ходить сюда, на берег Ангары. Зачем — и сам не знает. Может быть, ради физкультуры. А может, чтобы просто что-то делать. Пока не умрет. Говорит, что осталось не так уж долго.
ГЭС стоит напротив, вечная: расчетный срок ее службы — век, как и у всех «гидротехнических сооружений повышенной опасности». Плотину проверяют и следят за надежностью сооружения каждый день, но раз в сто лет ее ждет большая проверка. Затем жизнь ГЭС продлят еще на столько же.
Цикл этот бесконечен. В Испании до сих пор используют древнеримские плотины. Иркутскую ГЭС сдали в эксплуатацию почти шестьдесят лет назад. Братский гидроузел в сентябре 2017 года отслужит полвека.
Братские против иркутских
В столовой Иркутской ГЭС кормят вкуснее, а в Братской — поварихи смешливее. Иркутские энергетики любят мясо, братчане — рулетики с курицей.
Энергетики с Братской ГЭС глядят на коллег с Иркутской ГЭС свысока. Братская — мощнее в восемь раз, известнее — в десятки. Ее воспевали Кобзон и Евтушенко.
И в огромной толпе однокашной
с ним я шла через год под оркестр.
В этот день — и счастливый и страшный —
состоялось открытие ГЭС.
Я шептала тихонечко: «Трошка! —
прижимая сынишку к груди. —
Я поплачу, но только немножко.
Я поплачу, а ты уж гляди…»
И казалось мне — плакали тыщи,
и от слез поднималась вода,
и пошел, и пошел он, светище,
через жилы и провода.
Зато иркутяне знают, что именно с них начинается «Ангарский каскад», самый крупный в России комплекс гидроэлектростанций, сердце российской гидроэнергетики. Иркутскую ГЭС сдали в 1959 году. За ней на Ангаре начали возведение гигантов — Братской, Усть-Илимской, Богучанской.
Даже относительно небольшая Иркутская ГЭС способна запитать все существующие в мире телевизоры. Она устроена примерно так же, как грандиозная Братская (3-я в России, 20-я в мире). Это такая громадная бетонная плотина с генераторами электричества внутри. Они находятся в машинном зале, вытянутом вдоль тела плотины. Там и стоят гидроагрегаты — тысячетонные колеса, на колесах — по семь десятитонных лопастей. Поток воды подается на лопасти через водотоки, они крутят колеса, вырабатывая электричество.
Несмотря на идентичность технологического процесса, твердо сходятся энергетики Иркутска и Братска только в одном. И те и другие почему-то не любят тепловиков, работников тепловых электростанций. Почему, никто объяснить толком не смог. Видимо, что-то бессознательное.
Иркутская ГЭС
В двухсотметровом машинном зале Иркутской ГЭС — восемь гидроагрегатов и огромный портрет Ленина в полный рост. Сейчас работают пять — их энергии достаточно для того, чтобы обеспечить местный завод и город. Электроэнергия городу и заводу идет пополам. Мощность станции — 662 мегаватта. Напротив Ильича — курилка.
На ГЭС 120 штатных сотрудников, это обслуживающий персонал. И еще столько же работников подрядных организаций, которые занимаются ремонтом агрегатов.
Машинный зал похож на станцию московского метро — размерами, архитектурой, отделкой. Здешние светильники, как гласит местная байка, то ли подарок метростроя, то ли сделаны на том же заводе, что и метрополитеновские. Еще из пятидесятых здесь сами турбины — их делали на харьковском заводе «Турбоатом». Скоро их начнут менять: на всех сибирских станциях компании «ЕвроСибЭнерго» идет масштабная реконструкция. КПД у нынешних колес — 85%, а у новых — до 95%.
Сердце ГЭС — главный щит управления. Это небольшая комната, в которой работают два человека.
ГЭС — стратегический объект, он выдержит два прямых попадания фугасной авиабомбы. На территории интернет ограничен, на главном щите им запрещено пользоваться, как и флешками. Все USB-входы на всякий случай опечатаны. Сотрудники — на контроле у ФСБ.
Правда, как говорит начальник смены Андрей Иванов, пожилой и суровый мужчина, кнопки, нажав которую, можно спровоцировать катаклизм, нет. Для этого нужно долго и упорно учиться.
Будни инженера Филиппова
Местный инженер Владимир Филиппов глядит на левый берег Ангары, щурясь на солнечный свет. На лавочке дремлет беременная женщина в цветастом платье, сотрудница Иркутской ГЭС. Завидев людей, женщина встает и уходит.
— Согнали, — переживаю я.
— Ей так и так идти через четыре минуты, — говорит Филиппов, глядя на часы, — перерыв кончается.
Филиппов — маленький, шустрый, улыбчивый, на его фоне все остальные энергетики Иркутской ГЭС — монументальные, замкнутые, курят в кулак, глядят сурово. Такие как инструктор по технике безопасности Сергей Тараканов, который десять минут громовым голосом объясняет, что во время экскурсии требуется «соблюдать личное ориентирование, этику взаимного общения и носить каску, а также категорически запрещено смотреть на дугу электросварки без специальных очков».
Филиппов стал энергетиком по велению сердца. Работа ему нравится, коллектив тоже. «Живут и работают здесь интересно, у многих коллег есть хобби», — говорит Филиппов, который всем хобби предпочитает рыбалку. Служба релейной защиты играет в шахматы. Еще энергетики — отличные музыканты. Ребята с главного щита исполняют Цоя, а пожилой аккордеонист из машинного зала — военные песни, вроде «Идет солдат по городу» и «Брестская улица». Соседи по плотине из «Водоканала» выращивают морковь и редиску.
Филиппову нравится стабильность и достойная зарплата — от 40 тысяч рублей. Отец-механик говорил ему, что энергия нужна всегда, поэтому без работы сын не останется. Вот он и пошел на ГЭС.
Сибирская Филадельфия
По сибирским меркам от Иркутска до Братска ехать недалеко, область-то одна. На машине выходит часов семь.
Утро в Братске — это звон колоколов Храма Рождества Христова, стоящего на пересечении улиц Кирова и Мира. Напротив храма — гостиница «Тайга» с зелеными ковровыми дорожками и корейскими лифтами. В номере есть вайфай и радиоточка. Колокола заглушают шипение советского приемника.
Название города — совсем не про интернационализм. Острог, куда казаки еще в XVII веке сажали бунтующих местных в честь населения и назвали — Братским (бурят на старорусский манер называли «браты»). В начале пятидесятых здесь решили построить ГЭС, и местные поселки сделали одним городом. Поэтому у Братска необычное устройство — это несколько населенных пунктов, разделенных трассами.
ГЭС находится на территории поселка Энергетик, доехать до нее можно по улице Приморской; морем здесь зовут местное водохранилище.
На въезде — два шлагбаума, макет робота из арматуры и женщина-охранник. На территории ГЭС пустынно и тихо. Братскую ГЭС строили 16 тысяч человек, обслуживают ее всего 250.
Высота плотины Братской ГЭС — 124,5 метра. Если использовать весь бетон, который потратили на ее строительство, можно построить дома для шестисот тысяч жителей — это в три раза больше, чем живет в Братске.
Колеса и будущее
Заместитель главного инженера Юрий Дворянский впервые попал на станцию, когда ему было шесть лет. Его привел отец, тоже энергетик. Дворянский-младший был так поражен масштабом плотины и крутящимися махинами гидроагрегатов, что решил пойти по стопам отца. Он вспоминает, что в юности любил смотреть на водосбросы — холостой спуск воды, когда плотина превращается в водопад. Последний сброс был давно — в конце девяностых; на Ангаре в последнее время маловодье.
В 2006 году Дворянский пришел на ГЭС работать. Через год здесь началась модернизация: что на Иркутской, что на Братской ГЭС схожие проблемы — устаревшие агрегаты. На Братской станции уже десять лет меняют рабочие колеса гидроагрегатов. Процесс это сложный. Из 18 поменяли 12.
Колеса везли по два месяца на специальной фуре из Питера. Диаметр колеса — 5,5 метра, вес — больше 70 тонн. Быстро ехать фура не может, плюс в каждом регионе требуется согласование на проезд. Демонтаж прежнего колеса и установка нового занимает около полугода. Затем старое сдают на металлолом.
Первые шесть колес поменяли с 2007 по 2010 год. Это были российские колеса. С 2013-го по 2016-й — еще шесть, на этот раз фирмы Voith. Техники рассказали, что Voith работает лучше, но стоит дороже. Всего на замену потратили 2,5 миллиарда рублей. Ежегодная выработка станции может увеличиться в среднем на 900 миллионов киловатт-часов, при том что через турбины пропустят тот же объем воды.
Главный щит управления тоже заменили. В комнате управления щитом сидит диспетчер Ольга Трухина. Она в платье золотого цвета — специально нарядилась к приезду журналистов. Трухина стала энергетиком из гордости — красный диплом не позволял идти на менее престижную специальность. Она довольна жизнью и работой. Сначала ей было скучно, но работа диспетчером ей нравится. И зарплата для Братска хорошая — 60 тысяч рублей, на треть выше средней в городе.
Ольга работает на станции с 1986 года. Большая часть тех, кто работал здесь, когда она пришла, уже на пенсии. Ольге тоже скоро на пенсию. Ее Трухина представляет себе смутно.
Продолжение читайте здесь.