Приключения испанцев в России. О спектакле «Дон Кихот. Санчо Панса. Русский дневник»

Как вы восприняли идею перенести действие романа Сервантеса в Россию XXI века и связать его с чемпионатом мира по футболу в 2018 году?

Василий Уриевский: Сначала подумал, что это странная затея. Почему вдруг? Но когда я получил пьесу, все встало на свои места: смелая и оригинальная идея. Работать было очень интересно. Если бы в какой-то момент режиссер вдруг передумал и захотел ставить классического Сервантеса, я бы, наверное, отказался.

Павел Комаров: У меня фазы неприятия не было. Я сразу получил пьесу на руки, и эта история меня впечатлила. Мне понравилась идея драматурга Алексея Житковского связать роман XVII века с современными событиями.

Какими вы видите Дон Кихота и Санчо Пансу XXI века?

Павел Комаров: Мне сложно сейчас ответить на этот вопрос, после выхода спектакля. Одно могу сказать точно: мы старались привнести в образы много личного, рассказать, о чем болит, и сделать это от души. Мне кажется, наши персонажи получились очень живыми: таких людей мы можем встретить на улице.

Василий Уриевский: Дон Кихот, конечно, романтик, он безоговорочно верит в добро, у него это граничит с безумством. Он четко разделяет мир на черное и белое и доходит в этом до сумасшествия. Такие Дон Кихоты есть и сейчас.

Мне показалось, что Дон Кихот в спектакле очень неоднозначный персонаж, который на пути к своей цели не остановится ни перед чем, даже готов пойти на убийство. Он повсюду сеет смуту, грабит, разрушает. А для вас он остается благородным?

Василий Уриевский: Конечно. Все «преступления» для него абсолютно оправданны, он совершает их ради благого дела. Они с Санчо переворачивают фуры с алкоголем, сбрасывают их в кювет. Да, это разбой, но так они пытаются искоренить пьянство. Да и людей он убивает плохих и порочных: Маркиз и его жена откровенно идут по головам ради наживы.

А Санчо Панса, напротив, склонен к сомнениям, постоянно рефлексирует, не случайно же он пишет письма любимой жене.

Павел Комаров: Панса очень нерешительный, я бы сказал, ведомый. И при этом душевный, лирический. Я пытался искать близкое в себе и обнаружил много схожего в наших характерах. Дон Кихот сначала делает, потом думает, а Санчо, наоборот, сначала думает, потом делает. Они друг друга уравновешивают. На что-то Санчо не хватает решительности. Но он искренне любит Дон Кихота, готов быть все время рядом с ним, видит в этом свою миссию.

Санчо одержим футболом. Кажется, ради футбола в финале спектакля он готов отказаться от своего служения?

Павел Комаров: Это правда. Он настоящий фанат. Ради футбола он жертвует очень многим, допускает мысль, что никогда больше не увидится с женой, поэтому ему важно постоянно ей писать. Футбол для него абсолют, некая высшая идея.

В финале было ощущение, что на первый план выходит Санчо, а не Дон Кихот. Его образ вообще кажется более проработанным и законченным. А история Дон Кихота как будто не завершена.

Василий Уриевский: Дон Кихот на какое-то время действительно исчезает со сцены и появляется только в самом конце, в это время зритель наблюдает за Санчо. Вообще изначальное название пьесы «Санчо Панса. Русский дневник»: выходит, Алексеем Житковским он был задуман как главный герой.

Павел Комаров: В спектакле открытый финал. Мне кажется логичным решение, что история Дон Кихота не имеет точки, она вечная. Мы же постоянно чем-то недовольны, пытаемся что-то исправить, чего-то ждем, ищем, пробуем, нам сложно достичь конечного результата. Санчо пришел из точки А в точку В, начинает придумывать следующий маршрут. А Дон Кихот стремится к звезде, но мы не знаем, когда он до нее «долетит». Тем не менее он мыслит другими категориями, и его мысль выше, значительнее, глубже, чем у Пансы. В самом финале спектакля он приходит к Санчо и говорит: «Пошли!» На мой взгляд, они и вправду вновь соберутся в путешествие.

Василий, вы смотрели спектакль «Враки, или Завещание барона Мюнхгаузена» в МХТ имени Чехова, и вы говорили, что нашли много общего между Мюнхгаузеном и Дон Кихотом?

Василий Уриевский: После просмотра спектакля в МХТ с Константином Хабенским в главной роли я действительно нашел много параллелей с нашей работой (мы тогда только приступили к репетициям). У этих персонажей много общего. Дон Кихот более активный и даже агрессивный, а барон Мюнхгаузен особо никуда не стремится, по крайней мере в этом спектакле. И тем не менее он так же обаятелен и убедителен в своих рассказах и безумствах. С одной стороны, очевидно, что все это выдумки (враки), с другой — это становится очень похоже на правду. В финале возникает такое ощущение. И последний его монолог о добре и зле очень созвучен идеям Дон Кихота. Мюнхгаузен так вдохновенно рассказывает о своих приключениях, что ты волей-неволей начинаешь ему верить.

Первые 20 минут действия вы говорите только на испанском: тяжело было учить такие большие отрывки на незнакомом языке?

Василий Уриевский: Если я окажусь в Испании, я смогу изъясняться только фразами из спектакля. Больше ничего не знаю. Какие-то слова запомнил. А испанский язык как не знал, так и не знаю, но захотел выучить.

Павел Комаров: С нами занимался педагог-репетитор Алена, которая обучала нас языку и произношению, мучилась с нами три месяца. Вначале мы посмеялись: «О, будем играть на испанском!» А потом, когда осознали, какой объем текста надо выучить, стало очень страшно. Придумали это не мы с Васей, а отдуваться пришлось нам.

Василий Уриевский: В сценах на испанском нет субтитров. Режиссер ставил перед нами задачу играть так, чтобы зрителю все было понятно по нашим интонациям, мимике и жестам.

Павел Комаров: Несмотря на то что большинству зрителей этот ход понравился, были и недовольные. Главная шутка спектакля, когда Дон Кихот говорит: «Я русский». После этой фразы зал «выдыхает»: значит, не весь спектакль пройдет на испанском.

Какую роль в вашем спектакле играет визуальный ряд?

Василий Уриевский: На мой взгляд, декорации отлично вписываются в общую концепцию. Безбрежные просторы России, которые загораются то одним светом, то другим, приобретают то одну форму, то другую. И постоянно присутствует лейтмотив дороги. Герои вместо коней «скачут на велосипедах», карабкаются в горы, идут пешком по бездорожью. Наш спектакль — это роуд-муви и сказка. Правда, непонятно, с хорошим или плохим концом.

У вас сложился замечательный дуэт: решительный, сумасбродный Дон Кихот и мечтательный, сомневающийся, робкий Санчо Панса. Как вам работалось в паре?

Василий Уриевский: Мы уже не первый раз заняты в одном спектакле. Например, в «Горке» по пьесе того же Алексея Житковского, но там мы почти не пересекаемся. Оба играем в «Le Тартюф. Комедия» Юрия Муравицкого, но там нас в прямом смысле слова не узнать: такие костюмы и такой грим. Сказать по правде, в этой работе нам было легко, интересно и весело вместе. При подготовке «Дон Кихота» мы очень подружились, как минимум за это я благодарен спектаклю.

Кстати, тема футбола идет по касательной в спектакле и остается не раскрытой… Россия обыгрывает Испанию в одной восьмой финала, это общеизвестный факт, но российское общество никак не показано во время чемпионата, хотя оно очень изменилось в тот период. Почему?

Василий Уриевский: Чемпионат мира по футболу существует тут просто как некий фон. Наш спектакль вообще не об этом. У нас не было цели показывать Россию во время чемпионата, как у людей возникли эти духоподъемные настроения. Футбол — только повод для Дон Кихота, чтобы заманить Санчо в путешествие по России. Да и показать матч на сцене очень сложно, хотя мы ломали над этим голову, но театр все же не кино.

Павел Комаров: На мой взгляд, спектакль решен как своеобразный комикс. И главное для нас было представить разные слои общества. Мы взяли самых показательных его представителей из глубинки: бабушка, молодая девчонка, невеста, олигарх, безумная теща, это для нас отправные точки. Футбол существует где-то на периферии. Хотя, как я уже говорил, мой персонаж едет в Россию в первую очередь ради него и в какие-то моменты очень сильно переживает, что не увидит матчи, но в итоге он успевает на матч Россия — Испания и даже участвует в нем. В реальности чемпионат — просто отрезок времени, через который «движутся» персонажи: лето 2018 года.

В спектакле представлена панорама российской хтони: пьянство, нищета, бездорожье, драки, коррупция. Но в каком-то добро-юмористическом ключе. Приключения испанцев в России нужны были, чтобы показать страну глазами иностранцев?

Василий Уриевский: Наверное… Дон Кихот и Санчо Панса пытаются навести в России порядок, ничего в ней не понимая. Все, конечно, сильно утрировано и гиперболизировано. Герои показаны как некие типажи, штампы. Вот, иностранцы попадают в деревню: кого они могут встретить? Алкашей, сумасшедших старух, рыдающих брошенных невест. Если этот сюжет трактовать комедийно, то на ум сразу приходит фильм «Особенности национальной охоты». Наш же сюжет драматический. Начинается и развивается он как комедийный, а потом случается беда. Идеи Дон Кихота сводят его с ума: все его планы рушатся.

Какие ваши рабочие планы на будущее?

Василий Уриевский: И я, и Павел будем играть в спектакле Юрия Муравицкого «Черная кошка, белый кот» по фильму Кустурицы. Премьера в ноябре.

Павел Комаров: Буквально позавчера я завершил съемки в сериале «Весьма непрост» для «России 1», и стартовали съемки третьего сезона сериала «Жуки».

Василий Уриевский: Я еще даю сольные концерты, с разным составом музыкантов, и у нас есть музыкальный квартет «Необарды»: мы поем песни друг друга. Наши ближайшие концерты, уже ставшие традиционными, — «Шесть вечеров в рюмочной» — стартовали 22 июля в «Рюмочной 6Х6».

Сервантес своим «Дон Кихотом» прощался с рыцарским романом, а вы считаете, что еще может наступить время благородных рыцарей?

Павел Комаров: Думаю, да. Даже русскую хтонь мы показываем на сцене с теплотой, она наша, родная, в чем-то забавная. Наш спектакль мы делали с большой любовью к России, из которой ни за что не уедем.

Ближайший показ спектакля состоится 2 августа.