Синдром ежика Орфея, или Как не стать хулиганом

В далекой молодости работала в зоопарке, и у меня дома некоторое время жил среднеазиатский ушастый ежик по кличке Орфей. Я его спасла от жены-ежихи, с которой он в зоопарке проживал в одной клетке. Почему-то она его невзлюбила, стала гонять, кусать и почти убила. У ежей самки обычно крупнее самцов, и шансов отстоять себя у Орфея практически не было.

Ежик был милый, совершенно ручной, с большими торчащими ушами. Он издавал множество разнообразных певучих звуков — отсюда и кличка.

Моя уже очень пожилая бабушка, которую в целом немало раздражал мой «зверинец» из многочисленных, иногда весьма экзотичных животных, окружавших меня с самого детства, утверждала, что ежик Орфей над ней прицельно издевается, притворяясь ее тапком. Я смеялась и говорила, что этого не может быть: Орфей — представитель одного из самых примитивных отрядов млекопитающих, и на такую сложную операцию у бедного ежика просто не хватит мозгов.

Но однажды я своими собственными глазами увидела, как это происходит. Я встала рано утром и шла по коридору. Бабушка еще спала, но видимо уже начинала просыпаться и заворочалась в постели. В эту минуту откуда-то выскочил Орфей и, бодро цокая коготками по паркету, целенаправленно подбежал к бабушкиной кровати, около которой аккуратно стояли войлочные тапочки с загнутыми носами. Я замерла в коридоре, наблюдая, что будет дальше. Орфей примерился, поводя черным носиком и поблескивая глазками, а потом с разбега точно и плавно загнал один из тапков под кровать. Затем он спокойно встал рядом с другим тапком и надвинул на мордочку колючий капюшончик (среднеазиатские ушастые ежи не умеют полностью сворачиваться в клубок, как наши, европейские). Бабушка тем временем села на кровати, спустила вниз ноги и сунула одну босую ступню в войлочный тапок, а другую — в колючего ежика.

Отдернув ноги, бабушка, проснувшись окончательно, начала кричать, что я сволочь и завела всех этих зверей и конкретно это колючее подлое отродье исключительно потому, что желаю ее скорейшей погибели.

Я, давясь смехом, вошла в комнату с намерением извиниться за поведение ежика — и увидела всю чудесную картину в целом. Бабушка, задрав босые ноги, истошно орет. Ей в тон лает моя тогдашняя собака — скотч-терьер. В клетке мечутся и заливаются криком два чижа. А посреди комнаты, приподнимаясь на передних лапках, ритмично и громко фыркает и почти всхлипывает от явного смешливого восторга ежик Орфей — и эти звуки очень легко переводятся на человечий язык: «О, какой роскошный движ я им и себе устроил! Это все я, я сам! Вон как они все прыгают и орут! Вот здорово-то, вот интересно-то как!»

В последующие годы я неоднократно вспоминала ежика Орфея. Особенно когда стала работать психологом в детской поликлинике. Последний раз вспоминала буквально на днях, когда мне на приеме рассказали про подростка, поставившего на уши заграничную школу. Его дурацкие, но по счастью безобидные шалости учителя расценили как угрозу теракта и действовали соответственно, по тревожному циркуляру. Когда все выяснилось, возмущенно-испуганные родители забрали сына и, естественно, в первую очередь попытались у него узнать: зачем? «Папа, ты просто не представляешь, как было интересно! — возбужденно сказал мальчик. — Учителя и все остальные так ужасно смешно бегали! Так суетились!»

Синдром ежика Орфея. Дети, которые хотят чтобы их заметили, признали и оценили их уникальность, но не знают, как это сделать приемлемым способом, из поколения в поколение хулиганят трогательно одинаковым способом. Почему они не знают? А потому что их не научили.

Ребенок, у которого не получается заработать и регулярно получать «положительные поглаживания» от родителей, сверстников, других значимых взрослых (учителей, тренеров и т.д.), вполне согласен и на отрицательные. Единственное, чего ребенок абсолютно не может вынести, — когда его не замечают, не выделяют из фона: «Лучше я буду злой и ужасный, чем маленький и брошенный, ни для кого не важный и никем не замеченный». К тому же, получить отрицательную реакцию значительно проще: навел шухер — и дело в шляпе (заметьте, что даже говорить об этом легче и уместнее на жаргоне).

Тридцать лет назад, когда я только начинала работать, в значительном проценте случаев такие дети встречались в дисгармоничных семьях с пониженной социальной ответственностью. Никто там за детьми не следил и внимания им не уделял, и они от этого начинали все портить и всячески привлекать к себе внимание. Но с тех пор, прямо на моих глазах, многое изменилось.

Во-первых, изменилось содержание понятия «не замечать ребенка». Сегодня это чаще всего значит, что ребенок — это «проект», который семья изо всех сил «реализует». А сам он, как уникальная и часто не очень вписывающаяся в этот «проект» единица, при этом не очень важен, а иногда и вовсе только мешает.

Во-вторых, другим стал подход к идее социальных поглаживаний. Чтобы все складывалось благополучно и гармонично, их нужно именно заработать. Если постоянно говорить ребенку, что он прекрасен, талантлив, чудесен и вы его сильно-сильно любите (а именно это склонны делать многие начитавшиеся современной психологической литературы родители), внимательно его выслушивать и удовлетворять большинство его желаний, как бы это ни было благостно и позитивно само по себе, описанной выше проблемы это не решает.

Задача родителя — научить ребенка трудиться для получения положительных поглаживаний. В глазах ребенка имеют действительную цену только тогда, когда он их заработал. Доставшееся даром — не считается.

Как этому научить?

В первую очередь, самим подумать, что могло бы действительно понадобиться от ребенка — учитывая его возраст, силу, здоровье, навыки, способности и прочее. Ответ «ничего мне от него не надо, кроме учебной мотивации, я все ему сам дам и обеспечу, главное, чтобы он вырос счастливым, успешным и самореализованным» здесь категорически не подходит. Нужно нечто простое и конкретное, что было бы уместно, приятно и полезно.

Примеры из моей практики:

• пятилетний ребенок каждый день встречал отца с тяжелой работы, подавал ему тапки, полотенце и стакан крепкого чая с сахаром (сам его кипятил, наливал и заваривал);
• девочка — младший подросток раз в неделю на вечер отпускала мать «погулять» и развлекала в это время, кормила и укладывала спать трехлетних братьев-двойняшек;
• старший подросток раз в неделю спрашивал у бабушки о ее компьютерных нуждах, регулярно приезжал и отлаживал все нужные ей программы во всех наличных устройствах.

Они все не сами до этого додумались. Им сообщили, что они нужны и могут быть полезны вот таким способом. Они честно заработали свои положительные поглаживания от семьи.

Также можно учить и отношениям со сверстниками.

Первый этап — разобраться с реальными нуждами сверстников (большинство современных детей реальные нужды других различают, увы, плохо).

Второй этап — решить, чем ребенок (подросток) может и хочет быть в этой ситуации полезен.

Третий этап — сделать это.

Четвертый — получить заслуженную положительную обратную связь, почувствовать себя важным, нужным, принятым другими детьми.

Все это выглядит просто и очевидно, но поверьте, в реальности очень много детей и подростков этого просто не умеют. А равнодушия, как мы знаем, они не выносят совсем. И в результате либо впадают в отчаяние и агрессию («я дурак, я идиот, меня все ненавидят и я всех ненавижу!»; особенно тяжело, когда «психологически ориентированные» родители при этом твердят «ты прекрасен и мы тебя любим»), либо начинают при каждом удобном случае прикидываться тапком, чтобы кто-нибудь наступил на их колючки — и образовался хоть какой-то «движ» с нашим «ежиком» в центре.

Всего этого можно избежать, но придется поработать.