2 июля 2024 г., 15:33

Главный архитектор Cosmoscow Наталия Зайченко: В любой работе нужна насмотренность

Наташа, вы главный архитектор ярмарки Cosmoscow. Но такого направления в университетах нет. Расскажите, что это такое — быть «архитектором ярмарки»? Это сравнимо с кураторской деятельностью? Или ваша функция скорее математическая, чем творческая?

Моя функция как раз больше творческая. Я работаю над визуальными эффектами. Часто это гибридная междисциплинарная история — командная работа и с куратором, и с художниками, и с партнерами. Наверное, работа над ярмаркой ближе к дизайну интерьера, хотя это все равно лишь часть большой работы множества специалистов разных областей, соединение которых в единое целое ложится на плечи архитектора. Ранее я пробовала себя в большой архитектуре — у меня есть построенное общежитие в 9 этажей, например, и проект телецентра «Останкино» выкрашен в настроечную таблицу по моему эскизу 15 лет назад.

В большой архитектуре мне было как-то «голодно» в плане творчества, а еще было скучно тратить на один проект несколько лет. Я пошла в «Стрелку», стала заниматься театральными декорациями — и это было так драйвово, ярко, а занимало всего ничего, по несколько месяцев. И я решила, что хочу проекты, полные творчества и движухи, и драйва. Примерно так я и пришла к архитектуре выставок. Иногда я делаю и просто интерьеры — это тоже часть профессии.

Что конкретно входит в ваш лист профессиональных обязанностей?

Как пойдет. Бывает, что ты отвечаешь и за технические, и за организационные моменты, и за дизайн, тогда это совсем другой уровень вовлеченности. Самые клевые проекты получаются, когда каждый специалист занимается своим делом: дизайнер делает графический дизайн, архитектор — архитектуру, а куратор — контент. Конечно, архитектор может сделать десять дел сразу, как и другой специалист, но качество будет другим. У каждого должна быть своя, солирующая задача, тогда командная работа превращается в комфортный диалог, дискуссию и драйв.

А вообще, у вас был страх не реализоваться в неизвестной сфере, методичек по которой, по сути, даже нет?

Нет. Я думаю, что все решила жажда креатива, она и уберегла меня от сомнений. Мне было любопытно что-то «перепридумать», да и «Стрелка» подстегнула к экспериментам. Когда я поняла, что это могут быть выставки, я попала, что называется, в поток — сегодня мы видим сумасшедший спрос на дизайн выставок. Почти все музеи хотят архитектора на проектирование выставки. Если раньше этим занимался художник или куратор в штате музея, или они вдвоем, то сейчас уже так не получается. Всем нужна история и впечатление, есть большой запрос, поэтому я уже 10 лет специализируюсь на экспозиционном дизайне — я нашла свою аудиторию, которую могу радовать и удивлять.

Ярмарка Cosmoscow, 2022 год Фото: NZ Group

Да, и в прошлом году это получилось — впервые после долгих лет в Гостином дворе Cosmoscow проходила в «Экспоцентре» в Москве-Сити. В этом году снова будет сюрприз или пока все останется там?

В этом году — снова там. Я очень хотела поменять площадку, потому что мы много лет были в Гостином дворе, и рада, что в 2023-м нам удалось найти новое пространство. Гостиный двор на многих мероприятиях выглядит уже очень подобно. Восемь лет назад мы разработали с ними концепцию модульных стен, теперь они ставят их на всех своих мероприятиях. Новая площадка — это свежо и конкурентно.

А были сложности с новой площадкой?

В Экспоцентре во входной группе и по периметру выставочного зала довольно маленькая высота, всего 3 метра, и устаревший потолок армстронг. Всю нашу команду это смущает, и сейчас мы придумываем разные опции, как его задекорировать или какие активности там разместить, чтобы под галерейное пространство все равно элегантно функционировало.

В одном из своих интервью вы рассказываете, как контрастно выглядят планы Cosmoscow, когда она еще не разрослась до сегодняшних масштабов. Из-за этого сложнее или, наоборот, только интереснее и азартнее работать?

Да, это правда. У нас был отток галерей-участников, когда была пандемия. В 2014 году было всего 34 стенда. Сейчас их уже более 80. Когда смотришь на тот план, создается поразительное ощущение пустоты — он практически голый (смеется). Сейчас плотность заявок увеличивается, как и количество партнеров, которым тоже нужно свое эффектное место.

А какой ярмарка будет в этом году? Вы уже утвердили стилистическое направление?

Да, утвердили. Традиционно стиль завязан на художнике года — в этом году это художница из Санкт-Петербурга, немного андеграундная Александра Гарт. У нее монохромные графичные работы. Еще планируем тестировать разные материалы для декорирования общественных пространств. Хотим создать свои модульные стены. Свой свет у нас уже появился.

Получается, вся эта история будет рифмоваться с трендом на возвращение к корням в искусстве, эдакий оммаж на славянский фольклор?

Тут нет такой прямолинейности. Это скорее многослойная тема, где каждый прочтет то, что прочтет.

Вы нашли для себя какие-то европейские стандарты в архитектуре ярмарок?

Я бы сказала, что это не стандарты, а скорее что-то, вытекающее из насмотренности. Безусловно, в любой работе, и в моей тоже, она нужна, и она присутствует. Но даже с ней у нас остается свой, уникальный путь, потому что наша публика — другая, и уже устоявшиеся в нашем менталитете нормы или стереотипы полностью взять и переставить вот так сразу просто невозможно. Сравнение нужно, но не только в контексте материалов, кстати. Мне вот всегда очень интересны планировочные решения — навигация, как сделано направление движения, этикетки и указатели.

А как насчет экотренда? На европейских выставках об этом много говорят — используют правило трех R, создают стены из переработанных материалов, что-то идет в повторный оборот.

Для арт-ярмарочного будущего — в том числе и для осознанного потребления — я думаю, нам нужно организовать в Москве какое-то большое экспопространство, современное, где будет спроектирована система музейных модульных стен. Тогда не придется все время их строить, а потом выбрасывать. На демонтаж реально больно смотреть. И как раз из-за финансового и экологического вопросов думаем, как сделать так, чтобы это исправить. В «Экспоцентре» давно пришли к тому, что каркасы под стены хранят. В Гостином дворе нам удалось создать многофункциональные модульные стены с системой света. Сейчас посмотрим, получится ли у нас сделать свои стены ярмарки Cosmoscow — если да, это будет большой успех десятилетия (смеется).

К каким материалам вы обращаетесь, чтобы быть экологичнее?

Перерабатываемые повторно материалы или материалы, уже сделанные из чего-то, — это здорово. Однажды получилось так, что мы взяли в аренду ящики, а потом их сдали обратно — это были овощные, складные ящики, и мы использовали их как кирпичики. Наверное, с точки зрения количества отходов это была самая удачная ярмарка за все время моей работы с Cosmoscow. В прошлом году мы брали в аренду металлические сетчатые заборы, которые тоже вернули. Быть экологичным — выгодно, так как стоимость на застройку сокращается.

Кроме Cosmoscow вы можете использовать это и в других проектах. Как вы уже сказали, периодически вы работаете с дизайном интерьера. А какие планы музейно-галерейного характера у вас есть?

Их немало! Из актуального — в конце июня мы взбодрили Музей архитектуры, здесь открылась выставка «Конструкторы науки», она приурочена к 300-летию Российской академии наук. Получилось очень ярко, а идет она до середины сентября. Но у меня есть и долгоиграющие проекты. Сейчас в NZ Group мы развиваем еще два направления. Первое — это музеи как портфолио компании во входных группах. Этот формат актуален для фабрик или крупных корпораций, которые хотят рассказать о себе — своих миссии, ценностях, истории, коллективе. И гости, и сотрудники не просто идут по лестнице, через холл и минуют охрану, когда заходят на предприятие, а сразу погружаются в атмосферу и осознают историю и уровень компании. Такой подход эффектно выглядит благодаря музейному подходу к экспонированию.

Подобный проект, тоже про историю, мы делаем для частных клиентов — формат музея семьи как архива. Коллекция семейных фотографий, историй, все эти памятные вещи становятся экспонатами внутри одной семьи. Мы оцифровываем их наследие и интегрируем в цифровом пространстве, например, фамильной усадьбы через VR.