Радикальный метод лечения расстройства пищевого поведения

Недавно ко мне пришла девушка с нарушениями пищевого поведения и я вспомнила очень-очень давний, трагикомический случай из своей практики. Случай такой яркий и необычный, что, вспомнив его, я даже задумалась: а почему же это я раньше про него читателям не рассказала? И тут же нашла ответ: мне просто было за себя в нём неловко (потому что так себе профессионалом-психологом я в нём выглядела), и я его из памяти вытеснила.

Однако теперь, всё равно уже вспомнив, думаю: расскажу, потому что вот и такое ведь в жизни бывает. А нарушения пищевого поведения сейчас, насколько я понимаю, распространены несравнимо шире, чем в те далёкие времена. И вдруг кого-нибудь прочтение этой истории на какие-нибудь полезные мысли наведёт.

О чём хочу сразу предупредить уважаемых читателей. Прямо сейчас я так бы, как тогда, не поступила. Потому что за прошедшие четверть века мои взгляды на то, что и как дозволено и следует делать в психологической практике, изменились весьма существенно, и время и общество тоже изменились. То есть действует в этой истории, случившейся приблизительно 25–30 лет назад, не просто не я (сегодняшний реальный человек), но даже и не тот литературный персонаж «психолог Катерина Мурашова», которого я для вас описываю в историях «про сегодня». Совсем другой человек — молодой, решительный, взрослый, с университетским, преимущественно теоретическим образованием, но практически без профессионального опыта.

***

— Двое детей! Маленьких детей! Мальчик и девочка! На кого? На кого, я её спрашиваю, ты их оставишь? На меня, да? Но я же отец, а не мать!

Мужчина был уже не слишком молод (так я тогда это видела, теперь думаю, что ему было около сорока лет), но горяч. Тёмные глаза яростно сверкали. Вероятно, не напрямую, но близко присутствовала какая-то кавказская кровь.

Золотой цепи на шее и малинового пиджака не было, но что-то такое из этой части тогдашней жизни отчётливо просматривалось, и я была уверена, что не ошибаюсь. Все мы тогда это на лету ловили — вопрос перестроечного выживания и приспособления. 

Сначала я решила, что утомившаяся страстями и контролем жена просто решила сбежать от него, бросив на его обеспечении (он может их содержать, а она, возможно, и нет) двух их совместных детей. И теперь он хочет, чтобы я уговорила её с ним остаться?

Однако по мере его рассказа мой скепсис постепенно сменялся откровенным ужасом.

Мужчина по имени Александр, как я и предположила, называл себя бизнесменом. В детали происхождения и ведения бизнеса тогда вдаваться было не принято — себе дороже. Его жена прежде что-то там такое делала в модельном бизнесе — тоже без подробностей. Там они познакомились, полюбили друг друга, поженились и строго по взаимному согласию родили двух детей с разницей в два года. Сейчас девочке семь, а мальчику пять лет. Старшая девочка, Аля, родилась легко и развивалась прекрасно и без всяких проблем. Александр её обожал, но, конечно, хотел и сына. Жена была не против: материнство её тогда крайне воодушевляло. Однако сын Николай родился с серьёзными проблемами: в три месяца не держал головку, на правой ручке ставили парез, только что появившееся УЗИ показывало два каких-то затемнения в мозгу. Разные специалисты говорили, советовали и прогнозировали разное — от «перерастёт и всё будет нормально» до «ходить, говорить, понимать ничего не будет, сдайте его куда-нибудь, пока не привязались». Женщину бросало от отчаяния к надежде.

— Она тогда боролась за Колю как лев! — говорит Александр. — Всё делала. Все лечения. Днём и ночью. Ездила с ним в глушь, к бабке в Псковскую область — на телеге, представляете! — порчу снимать. (Читатели должны понимать: в те времена «снимать порчу» считалось вполне штатным методом лечения наряду с гомеопатией и остеопатией — по телевизору Чумак «заряжал» банки с водой, шаманил Кашпировский, в газетах печатали советы и объявления о встречах с народной целительницей бабой Нюрой, на встречах с которой продавали «заговорённые» сушёные заячьи лапки. Я сама училась гипнозу, предполагая, что буду как-нибудь использовать его в работе с подростками). Врачи мне так и говорили: у вас такая самоотверженная жена! 

— Всё это дало какой-нибудь результат? – спросила я, не обсуждая совокупность методик.

— Да! Конечно! Дало! – темпераментно воскликнул Александр. — Коля выправился, начал ползать, потом ходить…

— Что сейчас?

— С Колей? Да всё в общем с ним нормально. Правая рука осталась слабее левой, он предпочитает всё левой брать. А в остальном всё хорошо. И по уму тоже: он уже буквы знает, пытается вслед за сестрой слова читать…

— А жена?

Тут выяснилось, что жена, пока самоотверженно боролась за «тяжёлого» Колю, заедала непрерывный стресс условными булками с маслом и, может быть, даже с икрой (Александр был похож на человека, который «ничего для семьи не пожалеет»). Результат к Колиному двухлетию — плюс тридцать килограмм.

Дальше Коля пошёл на поправку, а девушка из модельного бизнеса взглянула на себя в зеркало и, конечно, ужаснулась. Муж тоже чего-то добавил (смутно, но признался: ему, конечно, «по статусу» нужна была стройная и красивая жена).

Дальше женщина начала худеть. Радикально, как было принято действовать у «людей перестройки». О методах и деталях диет Александр не в курсе, ему казалось, что жена просто перестала есть. Его кормит, а сама отворачивается. Сначала Александр радовался: скоро вернётся та сексуальная красотка, на которой он женился. Потом начал тревожиться: вместе с радикальным уменьшением веса у жены портилась не только внешность, но и характер. Её стали откровенно раздражать сначала дети, а потом и муж. Она выгнала подряд трёх нянь. 

— Слушай, а давай ты уже остановишься худеть? — предложил Александр. – И так уже хорошо. Давай заканчивай это, да?

— Да?! Так ты хочешь, чтобы я опять стала жирной?! — неожиданно для Александра истерически заорала женщина. — Чтобы на меня невозможно было смотреть?! А ты себе тогда другую найдёшь! Так я и знала!

— Да окстись ты! Что ты несёшь?! — ошеломлённо пробормотал мужчина. — Какую другую? У нас дети-крошки…

Но жена продолжала бушевать. И худеть. И, кажется, сходить с ума…

— Вам надо к психиатру! — твёрдо сказала я. – Ведите её туда как можно быстрее. Это психиатрия, нужно лечение, и никакой психолог не…

— Мы уже были, — сказал Александр, опустив голову. — У разных психиатров. И в психиатрической больнице она лежала. Два раза. И лекарства. Но, кажется, она их не пьёт, потому что думает, что от них толстеют. И ничего ей не помогает… Врач в последний раз сказал: «Если что-то радикально не изменится, она, скорее всего, умрёт…» А как же дети?

Я долго молчала. Потом спросила (помним, что я тогда сама была ещё молода):

— А вы жену ещё любите?

— Не знаю, — честно взглянув мне в глаза, сказал Александр. — Прямо сейчас мне кажется, что уже нет. Я её боюсь. Знаете, как боятся смерти с косой… Но дети… Я же понимаю, что родную мать им никто никогда не заменит…

— Почему вы пришли ко мне?

— Ваша главврач посоветовала, пожилая женщина, — мужчина по-прежнему смотрел мне прямо в глаза. — Сказала: случай у вас экстраординарный, а у нас как раз есть психолог, и она… сама со странностями. Вдруг посоветует чего?

***

— Как вас зовут? (Я вдруг с удивлением поняла, что за время нашей встречи Александр ни разу не назвал жену по имени.)

— Называйте Лиорой.

(«Ох, — подумала я. — Модельный бизнес, значит?» Но вслух, конечно, этого не сказала.)

— А настоящее имя?

— Лена. 

— Какое у вас образование, Лена?

— Швейное ПТУ.

Вызов. Но из последних сил. Ей было тяжело даже сидеть. Выглядела Лена чудовищно. Прямая иллюстрация выражения «краше в гроб кладут».

— Лена, зачем это? У вас же дети! — прозвучало жалко. Я сама слышала.

— Вы тоже будете меня уговаривать стать обратно жирной? Не стоит тратить время. Я не согласна. И мужу так и сказала, и вы ему скажите, и пусть он меня не таскает по всяким…

 ***

— У меня ничего не получилось, — сказала я Александру.

— Ну ладно, вы попытались, — вздохнул мужчина. — Я, если честно, и не надеялся особо. Но надо же что-то делать.

«А “порчу снимать” уже пробовали?» — хотелось спросить, но я, разумеется, удержалась. Мужчина, конечно, изначально вложился в происходящее с Леной, но сейчас ему и без того довольно проблем. 

— Так вы думаете, ничего уже сделать нельзя? 

Я крутила и так, и эдак. В голове у меня, как в барабане стиральной машины, бестолково вращались теоретические университетские знания и обрывки всяких западных теорий и практик, которыми меня и коллег снабдили обильно понаехавшие к нам в те дни психологические миссионеры.

Помочь Лене-Лиоре. Окончившей швейное ПТУ. Работавшей, скорее всего, сначала проституткой, а потом зацепившейся, с её ростом (177 см) и тогдашней фигурой действительно где-то рядом с нарождающимся моделингом, и практически сразу её оттуда вытащил Александр…

В конце концов я уцепилась за не совсем обычное, книжное слово «самоотверженная». Прямое значение — само-отверженная. Отвергаю себя. Почему? Из биографии Лены-Лиоры это легко предположить. Что можно с этим сделать силами психологии и психотерапии? В нынешнем состоянии Лены и её организма и психики — ни-че-го. Я биолог-биохимик, это для меня очевидно. Но у организма, пока он жив, всегда есть резервы, которые перед окончательной утилизацией особи могут быть использованы… Для чего? Ну хотя бы ради других. Коля «выправился», ради него уже отвергать себя не надо…

— Александр, у меня есть идея. Но, предупреждаю, она абсолютно бредовая.

— Так меня к вам за этим ваша главврач и направила, — мужчина даже нашёл в себе силы усмехнуться. — Говорите скорее.

— Вы прямо сейчас найдёте и купите в семью английского бульдога. Взрослую суку.

— Что?!!

— Что слышали! — огрызнулась я. Я чувствовала себя своеобразно, но уже приняла решение и не собиралась от него отступать. — Более того, вы не только её купите, но и сразу покроете кобелём бульдогом. Она у вас должна сразу забеременеть и родить.

— Что за бред?!

— А я вас предупреждала, — усмехнулась я. — Тут всё дело в том, что бульдоги — это закреплённая селекцией полулетальная (почти смертельная) мутация. То есть они вообще-то и сами должны дохнуть, и толком никого живого родить не могут.

— А как же они тогда…? – обескураженно начал Александр.

— С трудом! — я назидательно подняла палец. С моей точки зрения биохимика, на адреналине умственные способности человека должны обостряться. Относительно Александра я не ошиблась. На его выразительном лице забрезжило понимание.

— Вы думаете, что она…

— Я только предполагаю. Но в вашей ситуации…

— В нашей ситуации нельзя пренебрегать ничем, — решительно сказал мужчина. — … и вообще-то, я всегда хотел собаку.

— Английские бульдоги очень дороги, редки и чертовски сложны в содержании, — предупредила я. — Но надеюсь, что вы справитесь.

***

В дальнейшем я узнала, что Александру с самого начала и повезло, и не повезло одновременно. В Петербурге свободных взрослых сук, доступных к покупке, не нашлось. В Москве — тоже. Однако трагически-абсурдная ситуация мигом разошлась по собачьему сообществу, и буквально через неделю мужчине позвонили: есть немолодая сука в Перми, уже покрытая и, возможно, беременная, хозяева-заводчики ликвидируют питомник, уезжают из страны и хотят от псины избавиться, подумывают об усыплении.

— Я немедленно еду в Пермь! — ответил им Александр.

У него никогда не было собаки, и путешествие через полстраны взрослого мужика и незнакомой с ним беременной и травмированной разлукой с домом и хозяевами суки-бульдога — это, как вы понимаете, был отдельный многосоставной эпос.

Когда они всё-таки приехали, Александр впустил пыхтящую и хрюкающую суку в квартиру, достал из бара бутылку коллекционного коньяка, сказал детям: «Не подходите, укусит!» Лиоре: «Её хотели усыпить, я её спас, она породистый английский бульдог, больная и, возможно, беременная», — засосал сразу полбутылки и, не раздеваясь, без сил упал на кровать в спальне.

Задыхающаяся от ужаса, вся покрытая бородавками сука закатила глаза с красными вывороченными веками, осела на задние лапы и напрудила в коридоре огромную вонючую лужу. 

— Господи, бедная… — прошептала Лена-Лиора, опустилась на колени рядом с собакой и послала дочку в ванную за тряпкой.

 ***

Тяжеленную беременную бульдожиху Александр сначала сам по требованию жены три раза в день носил на руках во двор, чтобы собачка не задыхалась, ходя на третий этаж по лестнице, потом нанял для этого соседского недоросля. Через полтора месяца сука родила четырёх щенков. Трёх удалось спасти: Лиора делала им искусственное дыхание изо рта в рот, докармливала из пипетки, массировала животики и носила, покачивая, на руках, чтобы улучшить пищеварение. Люди из клуба сказали, что три живых бульдожьих щенка — это редкость. Вся семья гордилась собой. Потом выяснилось, что щенки чертовски дорого стоят. Хозяев выбирали суперпридирчиво, в одном случае Лиора с дочерью даже ездили смотреть комнату, где щенок будет жить.

Стоит ли говорить, что за эти полгода сама Лиора поправилась на 13 килограммов и весьма похорошела? Да и семья, по понятным причинам, очень сплотилась.

Дальнейшую их судьбу я не знаю, но мне, конечно, очень хочется верить, что всё у них стало хорошо.

Отдаю себе отчёт, что сегодня такой радикальный совет я дать не решилась бы никому и ни при каких обстоятельствах.