Мы и они. Особенности национальной идентичности

Меньше всего мне хотелось бы, чтобы эта статья выглядела конъюктурной. Иногда пространство разворачивается таким образом, что остаётся всего лишь оформить мысли на бумаге.

Несмотря на многолетний опыт практической работы, непосредственно с европейцем работала впервые. Конечно же, мы не могли не затронуть тему различий в менталитетах россиян и европейцев.

Возможно, я не открою ничего нового. Но для меня это впервые прозвучало от ассимилированного россиянина - европейца, живущего на две страны.

Во-первых, есть нечто большее, чем прагматизм и рационализм.  И это нечто большее – ценность душевных, эмоционально близких отношений. Время европейца расписано на месяцы вперёд и спонтанность общения не приветствуется и даже может осуждаться. Позвонить вечером после шести, не возбраняется, если только кто-то умер.

 Конечно, в последнее время стиль общения россиян имеет тенденцию к большей регламентации и структуризации. Тем не менее, ностальгия по общению в стиле романтического СССР, как в фильмах Геннадия Шпаликова, Георгия Данелии присутствует на сессиях с российскими клиентами.

Я сама не представляю своей жизни без задушевных бесед со школьными и университетскими подругами, когда стираются различии в статусах, возрасте. Ты видишь своих «девочек» такими, какими они были много лет назад.

Наверное, основное различие в национальных идентичностях можно отнести к превалированию индивидуализма над коллективизмом.

Коллективизм русского народа прекрасно описан в романе Льва Николаевича Толстого «Война и мир». Когда простой русский солдат Платон Каратаев объясняет аристократу Пьеру Безухову про это «мы» в плену у французов.

Чувство товарищества, взаимовыручки и взаимопомощи – всё это каратаевское «мы». Именно оно во времена студенческой юности и потрясло моего клиента. Когда приходят на помощь те, которых не принято " уважать" в Европе.

Другой особенностью нашей национальной идентичности является спонтанность, которая органично проистекает от эмоциональности и душевности.

Профессионально мне хотелось бы развести понятия души и эмоций. Душа как константа, данная от рождения Богом.

Отказываться от душевных порывов благородного качества, означает отказываться от себя самого.