Не порождай чудовищ или квантовый Роял Флеш. Рассказ

1

Академик Логунов, проходя от пропускной будки к высотке университета по большой асфальтовой площади, окаймленной по бокам сквериками, не удержавшись, взглянул в бликующее окно левого общежитского крыла и неожиданно не увидел странного жильца. Похожий на американского актера Юла Бриннера лысый мужчина обычно деловито ел бутерброды с колбасой, рассматривал воркующих пышнотелых голубей на карнизе, а когда на улице делалось черно включал уютную лампу с зеленым абажуром. Это продолжалось больше года, с перерывами академика Логунова на конференции и отпуска, и вот Бриннер исчез.

Раздумывая как перейти бескрайнюю лужу, вставшую поперек площади, он вспомнил, что в последний месяц к жильцу подселились странные люди – тени, мелькавшие в черноте, жилец много говорил с ними, может они забрали его? Академик Логунов, выискав место, где сквозь воду светлел асфальт, приподнял подол серого плаща и на каблуках перешел. Какое-то время он просто шел, размахивая чуть веселее приличий портфелем, вдыхал бодрящий весенний воздух, слушал переклички дроздов в скверах и щурился от внезапных вспышек солнца в окнах. Москва оживала после холодной зимы.

«А вчера, в страшную грозу, – припомнил он, поправив черную дужку очков, – Бриннер будто египетский фараон Рамзес второй стоял перед раскрытым окном и выглядел будто потерял свою Нефертари. Что бы это все значило?» Он поднялся по мокрым ступеням и уже скоро, стоя перед доской в аудитории на пятнадцатом этаже, объяснял студентам альтернативную теорию гравитации.

Прошла неделя, другая, окно чернело, словно кроличья нора и академик Логунов совершенно забыл о странном жильце, пока однажды, неведомый закон притяжения, рожденный любопытством ученого, не вытащил Бриннера из кроличьей норы, живого и теплого, прямо к его носу.

Лекционные часы на мехмате вела профессор Маслова с факультета госуправления, умная женщина с блестящими задорными глазами, хорошая знакомая академика Логунова. Был день рождения их друга, профессора Белецкого, праздновали жарко и весело в университетском буфете. После остроумных тостов, звонких чоканий, первого, второго и вареников в сметане, седые ученые разбились на группки и начали громкие беседы.

Маслова, стоя с бокалом краснодарского кагора в группке академика Логунова, рассказала об успехе своего аспиранта Карпа Терентьева, получившего литературную награду за роман. Академик, внимательно слушая, взял из ее рук книгу Карпа Терентьева, повертел в морщинистых руках и удивленно воззрился в фотографию писателя. В этот момент ручка в двери щелкнула и в буфет зашел собственной персоной лысый уверенный человек в черной водолазке и джинсах, похожий лицом и кошачьей пластикой на Юла Бриннера.

– Познакомьтесь, Карп Терентьев! – с торжеством сообщила Маслова.

После празднования странный жилец и академик Логунов, вместе направляясь к метро «Университет», разговорились и ученый из первых рук услышал историю Карпа Терентьева.

2

Началась она в сентябре две тысячи первого года. Карп Терентьев, поступив в аспирантуру факультета госуправления, поселился в высотке на Ленинских горах, в миниатюрной комнатке, пахнущей паркетной мастикой и пылью библиотечных учебников. Из мебели в комнатке был старый книжный шкаф, металлическая кровать, квадратный стол и два стула с фанерными спинками. Единственное окно выходило на университетский двор, обычно пользуемый для прохода в высотку идущими с метро, дверь же вела в прихожую, где трясся старинный округлый холодильник ЗиЛ-Москва и в черных углах блестели мышиные глазки. Смежная комнатка, на которую полагался общий с Карповой комнаткой умывальник и туалет по бокам прихожей, пустовала, сосед – юрист из Владивостока, раз появившись, снял квартиру на Вернадского.

С утра Карп Терентьев мылся в маленькой раковине и щурился голубыми ясными глазами в свое отражение. Как и вся балакиревская богатырская порода, Карп был невысок, коренаст и широкогруд. Насухо вытершись, он готовил на кухне в конце коридора яичницу или кушал в столовой, а после завтрака садился за квадратный стол перед окном и писал диссертацию.

Прошло два месяца и всё поменялось: Карп пережил страсть к танцовщице и подрался с соперником – богатым ювелиром. Вернувшись после конечного и безутешного объяснения, он пнул неоконченную диссертацию под шкаф и по свежим душевным шрамам решил написать роман.

В марте две тысячи второго года роман был написан и в апреле прочтен. Карп сидел за столом. За окном чернела беззвездная ночь. Зеленый абажур остывал. Сцепив за лысой головой короткие сильные руки, Карп рассеянно наблюдал темный общежитский корпус напротив – в одной комнатке светила люстра, веселились будто в другой – светлой жизни – молодые красивые люди.

Наморщив лоб, он отставил стул и зашагал в узком проеме между кроватью и стеной. Походив взад-вперед, Карп лег животом на постель, сжал в объятиях пропахшую потом подушку и закрыл глаза. «Похоже, вместо света я породил чудовище!» - подумал он, кружась на дно сна.

Под утро, в самую темную пору ночи, в стене прожглась, будто в бумаге, метровая дыра. В дыре виднелся пейзаж ада – черные скалы, буйные реки лавы. Лицо Карпа опалило, подтянув ноги и закрывшись одеялом, он вжался в угол. Через мгновение дыру заволок дым и в комнатку Карпа, будто из тучи, вышли, один за другим, трое уродливых существ. Демонически хохоча, они крепко схватили Карпа за руки и за ноги и поволокли в огненную преисподнюю. Он схватился за кровать, брыкался, отбивался и… проснулся от собственного мычания.

Некоторое время Карп и академик Логунов шли молча. Стемнело. Вдали аллеи прохожие сливались с первым гуманитарным корпусом. На футбольных полях, словно черные призраки, студенты гоняли мяч.

Академик Логунов почему-то вспомнил случай со студентом, тот нагло нарисовался перед жующим в профессорской столовой ученым и заявил о теории материальности идей, якобы подтвержденной квантовой физикой. Все же академик Логунов был руководитель кафедры квантовой теории. «Придуманное становится реальностью! – вещал студент, размахивая руками перед лицом академика. – Вам выбирать что создать – добро или зло, друга или врага, вам выбирать что породить – прекрасное или уродливое. Всё что вы отдали – вернется, что смогли удержать – не появится, выпустите из темницы чудовищ и они тут как тут. Я прав?» «Может да, может нет, но при чем тут квантовая физика?» - ответил ученый.

Академик Логунов, протирая линзы очков, пересказал случай Карпу. Карп, пожав плечами, поглядел на звездное небо и продолжил, попутно заметив, что порождение чудовищ чаще случается вполне естественным, научно обоснованным путем.

3

Кошмарная ночь не кончалась. С верхней комнатки раздался детский кашель, Карп, вздрогнув, вспомнил странную семью, жившую над его головой: мама – одинокая женщина и сын – злой мальчик. Сверху задвигались стулья, послышался приглушенный женский голос. «Их только не хватало!» – подумал Карп и спрятался с головой под одеяло.

Не успел он заснуть, как в дверь поскреблись. Карп заметался по комнатке, натянул кальсоны и судорожно отпер дверь. Перед ним стоял университетский почтальон – горбун.

Темные коридоры университета за полвека населились призраками, которые, казалось Карпу, всегда жили и всегда будут жить в высотке, никогда не выходя за ее пределы – вечные жильцы с истекшими пропусками, бурят-участковый, мнящий себя Порфирием Петровичем, брезгливая кастелянша, что под лупой разглядывала студенческие простыни. Ненормальный горбун был из таких, он был сыном почтальона, тоже горбуна и разносил почту по жилым блокам высотки годов с восьмидесятых прошлого века.

Горбун, узнав, что соседа нет и телеграмму не вручить, растворился в черной перспективе коридора, а Карп вернулся в комнатку, раскрыл окно и лег досыпать.

4

Утренний луч, перескочив со стены на лицо Карпа, расцветил красные прожилки век. Закрывшись крупной волосатой ладонью, он приоткрыл сонные глаза и увидел на мраморном подоконнике божью коровку – букашка деловито ползла по закругленному краю, перебирая маленькими ножками. «Божья коровка, полети на небо, – вспомнил он. – Принеси нам хлеба, черного и белого, только не горелого». Букашка встрепенулась, расправилась и улетела. Карп провожал ее взглядом, пока маленькая точка не слилась с голубым небом.

Неожиданно во дворе поднялся смерч, верхушки деревьев, с юными сочными листьям, вздрогнули и зашуршали, дверь в прихожей натянулась и завыла от сквозняка и в комнатку ворвался ураган. Пока Карп закрывал окно, взбесившийся ветер смел со стола и разметал по комнате его роман.

Карп оделся в уличное и вышел. Он прошелся до смотровой площадки, спустился к Москве-реке, прогулялся по набережной до Нескучного сада. Он внимательно наблюдал, как из-под земли пробивается юная трава, как жужжит шмель, как улыбается ребенок в коляске. «Все что угодно, но я не вправе порождать в этот мир чудовищ!» – подумал он. И как только он это подумал, Карп узрел тайну мира.

Вернувшись, он сжег в ведре все листы своего творения, а за лето, с огромным напряжением душевных сил, написал новый роман – честный, добрый, светлый. 

5

Шло время. Золотым озером опал сквер. Осень сменилась зимой и буранами. Сугроб, заваливший окно, простоял до весны, усох, скукожился и исчез, оставив на стекле грязные разводья.

На квадратном столе благородного дерева появилась горка, а потом гора рваных конвертов и чем больше росла эта гора, тем слабее становился Карп Терентьев. «То, чему я отдал душу никому не нужно!» - думал он.

Карп перестал вставать с кровати, перестал есть, пить, совершенно ослаб, впал в бред, но однажды очнулся от прикосновения ко лбу теплой руки. На краю кровати сидела красивая женщина.

– Евгения? – спросил он. – Танцовщица из моего романа?

Он впился взглядом в знакомое лицо, в синие прекрасные глаза, в белую гладкую кожу. Евгения была одета со вкусом, изящная от постановки ног до поворота головы.

– Я сошел с ума? – спросил он.

Поправив светлые волосы, связанные в балетную шишку, Евгения иронично улыбнулась. Послышалось деликатное покашливание. Карп увидел за столом старика Антиквара и молодого Луку. Откинувшись на спинки древних стульев, соперники тепло смотрели на него.

Мужчины подняли Карпа под плечи и отвели, шатающегося, к умывальнику. Евгения налила в граненный стакан воды и осторожно напоила Карпа.

На следующий день Лука нашел бритвенные принадлежности, Евгения одежду и уже скоро Карп, гладковыбритый, пахнущий шампунем и дегтярным мылом, одетый в старенький костюм, ходил под их руки в университетскую столовую.

6

Прошел месяц. Карп набрал вес, щеки его порозовели. В ту ночь была страшная гроза. Рассевшись за квадратным столом, они играли в покер. Гудела лампочка под зеленым абажуром. Они строили планы на будущее, будущее всем виднелось светлым и грандиозным. 

Антиквар разложил перед каждым карты, когда в дверь постучали. Карп поднялся и, будто предчувствуя расставание, оглядел друзей. В глазах танцовщицы он заметил печаль. Молодой Лука похлопал его по плечу и подтолкнул к двери. Старик Антиквар иронично улыбнулся.

Пришедший был главный редактор издательства. Сбивая перчаткой с плаща воду, он сообщил о решении издать роман.

– Вы слышали? – крикнул Карп, оборачиваясь на ослабевших ногах.

В маленькой комнатке никого не было, только колыхалась от ветра штора. Карп заглянул в туалет, в душевую. Пусто. Он подошел к столу и долго смотрел в черную мглу, медленно осознавая, что выдуманные им друзья существовали только в его голове, однако, фантастически вернули его к жизни, а теперь выйдут в настоящий мир.

Он поднял со стола свои карты и усмехнулся, старик Антиквар роздал ему старшую покерную комбинацию.

- Так сказать, квантовый Роял Флеш! – сказал Карп, повернувшись к академику Логунову с улыбающимся лицом.