Слово "человек" как призыв к действию

Сегодня слово "человек" опять, как и сто лет назад в послереволюционной России, становится подозрительным и опасным. Что это за тварь такая — человек? Есть пролетарии и капиталисты, белые и черные, мужчины и женщины, гомо-, гетеро- и транс-... А тот, кто напирает на слово "человек", наверняка, реакционная сволочь, которая хитро скрывает свои классовые, расовые, биополитические интересы.

Что на это ответить? Прежде всего, возблагодарим русский язык за то, что в нем есть слово "человек". Не всякому языку выпадает такая удача. В английском и французском понятие "человек" выражается тем же словом, что "мужчина": "man", "homme". Поскольку непозволительно приписывать свойство быть человеком только мужчине, это общечеловеческое значение у данных слов постепенно отпадает и для него не остается своей лексемы. Сама идея человека уходит из этих языков.

Если у русского языка есть шанс внести свой лексический вклад в сокровищницу современной цивилизации, можно предложить именно слово "человек" для заполнения этой вопиющей лакуны. Chelovek. Думаю, англоязычным это слово понравилось бы еще и потому, что в его серцевину вписано "love" — любовь. Чеloveк — существо любящее и призванное к любви, хотя бы потому что именно любовью он и производится на свет.

Но если понятие "человек" находится под подозрением, если его сегодня воспринимают как вызов идеям социальной, расовой, этнической, гендерной идентичности, следовательно, оно обозначает нечто большее, чем просто биологический вид, т.е. представитель млекопитающих рода Homo отряда приматов, а в узком смысле — Homo sapiens. Слово "человек" в нынешних условиях начинает звучать как лозунг, как призыв к действию.

Каждому, кто рождается человеком, еще надлежит вочеловечиться, т.е. стать человеком на протяжении всей своей жизни. Это путь от идентификации с определенными общественными группами к идентификации со всем человечеством, воссоединение индивидуального с универсальным. «Вочеловечение» в данном значении — секулярный, а не религиозный термин («вочеловечение Бога в Иисусе Христе»). Вочеловечиться — значит принадлежать человечеству не только по рождению, но и по свободному выбору, а это огромная задача, для которой и целой жизни может быть недостаточно.

В отличие от глобализации, которая происходит на уровне экономических, политических, научно-технических процессов и вовлекает широкие массы, вочеловечение — это процесс чисто индивидуальный. В его основе рефлексивно-волевой акт: «Я сознаю себя человеком и ставлю свою человечность выше всех других групповых принадлежностей. Я преодолеваю их в той мере, в какой они отделяют меня от других людей». Эта гуманитарная рефлексия есть логическое и этическое расширение постулата Декарта: «я мыслю, следовательно существую». Факт существования выводится не из показаний внешних органов чувств (которые могут обманывать), а из акта собственной мысли. Я мыслю себя человеком, следовательно, существую в качестве человека. Это не просто возвращает человека к его природе, но и поднимает его как над природными спецификациями (раса, этнос, пол), так и над последующими социальными (класс, религия, идеология, культура, воспитание и т.д.).

Можно выделить три стадии становления всечеловеческого: биологическую, социальную и экзистенциальную. На первой стадии человек принадлежит человеческому роду, как животное — своему виду. На второй развиваются многообразные формы социализации, которые разделяют людей на этнические, культурные, конфессиональные, профессиональные, классовые, политические группы. На этой стадии ряды человечества как целого пустеют, поскольку укрепляются более частные, конкретные формы социальности. Всечеловеческое оказывается вне поля сознания, неким нулевым классом: к нему относятся все, а значит — никто.

На третьей стадии рождается сознание принадлежности всему человечеству, как акт экзистенциального выбора. Возникает потребность «вступить» в человечество, как вступают в другие организации, т.е. совершить акт добровольного и целенаправленного присоединения к этой общности. Всечеловечество возникает по мере того, как из пустого множества оно обращается в сверхнаполненное, т.е. из простого природного факта становится делом саморефлексии и самоопределения. Далеко не у каждого, родившегося человеком, происходит второе, духовное рождение, своего рода «крещение» в человечество, т.е. сознательное приятие на себя этой миссии.

На простейшем языке грамматики: есть подлежащее — "человек". При нем может быть сказуемое — "быть человеком". А может и не быть. И тогда "человек" остается просто темой, высказывания, а предикаты у него другие (имя, национальность, профессия, конфессия и т.д.). Задача в том, чтобы из подлежащего превратиться в сказуемое.

В чем же состоит действие: "быть человеком" (вочеловечиться, человечествовать)? Иммануил Кант назвал это категорическим императивом: «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству».

Мысль Канта очень проста: относись к человеку как к субъекту, а не как к объекту. Это распространяется не только на публичную, но и на частную жизнь. Поясню одной историей, или притчей. После смерти жены, с которой муж прожил полвека, он никак не мог вспомнить цвета ее глаз. И вдруг осознал, что никогда не смотрел НА ее глаза, а только В них. Туда, где не было никакого цвета, а только личность. Это важно: не смотреть на человека, а только в него, воспринимать как субъекта, а не как объект.

Казалось бы, кантовский императив — бесспорное утверждение, с которым легко согласиться — ведь он всех объединяет. Но в пору ожесточения классовых, расовых, религиозных войн этот призыв к чистой, самоценной человечности становится опасным и "реакционным", как это было в Москве 1920-30-х гг. Вспомним "Мастера и Маргариту": "Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки!" — произносит свой скоротечный пролетарский суд Иван Бездомный. Боюсь, что если бы Кант выступил сегодня перед бушующими толпами в разных уголках мира, его бы тоже oсвистали или приговорили к расправе.

Итак, "человек" — это не просто понятие, это призыв, достаточно смелый в наши дни, когда ужесточается атака на "абстрактный гуманизм". У слова "человек" — загадочная этимология, но в нем ясно проступают два индоевропейских корня: "чело" (верх, возвышение, лоб) и "век" (сила, жизнь, здоровье; антоним — "увечье"). И в этом первородном смысле "человек" — не просто данность, это задание. Это пожелание силы и высоты.