Патриотично настроенным не читать, или Почему мне не нравится Италия

Стоит только в России выйти на улицу, как тут же попадаешь под обстрел рекламными объявлениями: маршрутка, обклеенная рассказами про двери немецкого качества, билборды, красноречиво уговаривающие чистить вещи только в итальянских химчистках, буклеты с чешскими кухнями, раздаваемые у метро. Стрельба со всех сторон, уворачиваться от которой непросто. Надежды же на сохранность критического мышления не остается практически никакой.

Даже в собственной квартире невозможно спастись. Ведь это же надо! Именно в тот момент, когда ты дожевываешь бутерброд с сыром на основе пальмового масла, тебе обязательно по телевизору расскажут про «жизнь других» с их хамонами и пармезанами. А по «культурному каналу» интеллигентно напомнят, что Питер-то строили итальянцы. 

«А там, за бугром, все-таки лучше», — невольно подумаешь про себя, отрезая в завершение завтрака кусок неестественно розовой докторской. 

Прожив шесть лет в Италии, могу сказать, что, да, на родине Фиораванти по-своему хорошо. Помимо вкусной еды, живописных ландшафтов и средневековой архитектуры, тут гладкие скоростные дороги с витиеватыми развязками; по-европейски культурные люди, которые водят собак на поводке, а не кричат издалека: «Не бойтесь, она у меня не кусается».

Здесь активные профсоюзы с графиком запланированных на год вперед забастовок, готовые в любую минуту броситься на амбразуру в защиту прав рабочего класса. И венчает всё это, конечно же, гласность вперемешку с плюрализмом мнений и сменяемой властью. 

Да, Италия пленяет, завораживает, влюбляет. Только ее великолепие и удобство касается моих здешних будней лишь отчасти.

Да, я наслаждаюсь итальянской кухней и любуюсь ажурными миланскими балкончиками, но не состою в профсоюзе, и, скорее всего, там не окажусь. А свою политическую волю смогу высказать лет через десять, и то при условии, если захочу получить гражданство. К забастовкам приспособилась и стараюсь из дома в этот день не выходить. Единственное, что в Италии я делаю регулярно, так это плачу налоги.

И на этом основании, как итальянский резидент, не могу никак понять, почему в миграционном центре государства, с восьмой по счету экономикой мира, меня не могут принять в назначенное время, вынуждая томиться в живой очереди по пять часов. 

Но даже изнурительное ожидание — пустяк, по сравнению с «зависшей» электронной системой с персональными данными в минуту, когда ты наконец-то оказываешься у заветного окошка. И человек в синей форме, бормоча себе под нос что-то наподобие нашего «е-мое», вежливо разводит руками и назначает тебе дату нового визита, где-нибудь через недельку. А в придачу выдает список дополнительных справок, которые, по его мнению, обязательно надо принести в следующий раз. 

Кстати, про мнение. Оно тут есть у всех: и у офицера в миграционном центре, и у клерка, который раздает талончики на прием в госучреждениях (посчитает, что вам не сюда — в очередь не поставит), и у служительницы в местной мэрии, которая лучше британского консула знает какие нужны справки для получения английской визы. Если бы мне тогда попался бы другой инспектор, то, скорее всего, дополнительные документы не потребовались бы. 

Итальянские банки — это еще один перманентный экстаз местной жизни. Необработанные платежи, затаившийся, игнорирующий письма менеджер, постоянное «занято» на горячей линии — все это обычное дело при работе с клиентами. И упаси господи начать качать права на  со словами «я клиент банка». Все! Можно готовиться к закрытию счета.

И где же тогда хранить сбережения? Уж точно не дома! Потому что число домашних краж на одной улице за день зачастую равно чашкам кофе, которые за тот же день выпивает среднестатистический итальянец. При этом, если вдруг ты стал невольным свидетелем собственного ограбления, то законом тебе предписано смиренно принять сей факт и ни в коем случае не бить преступника дубиной по голове, защищая свой скарб. Италия — не Америка и собственность здесь защищают не с оружием в руках, а с женскими колготками, которыми связывают грабителей в случае, если их каким-то чудом удастся поймать. 

Ну а если все же случится хук справа, от которого бандит лишится чувств — нужно готовиться к тому, что итальянское правосудие разорит тебя же на компенсации «пострадавшему». Поэтому остается только держать себя в руках и читать тихонечко молитвы: авось воры чего-то не заметят и не унесут. Как ни крути, получится выгоднее. 

Но самое великое итальянское зло даже не «домушники», а закон 1952 года, по которому в любой дом в любой момент могут ворваться полицейские. Вот показалось им, глядя с улицы в окна квартиры, что на второй полке платяного шкафа в спальне у тебя припрятан девятимиллиметровый Макаров. И пять часов придется убеждать карабинера, что ты знаком только с Калашниковым, да и то шапочно. В 1980-м тебе лишь один-единственный раз удалось его правильно собрать под строгим надзором школьного НВП-шника. 

От подобных волнений может и сердце прихватить. Но было бы лучше, как бы странно ни звучало, чтобы это случилось сразу «по-взрослому». Потому что если сердечный ритм будет более-менее регулярным, то быстро вылечиться не получится — семейный врач, как изголодавший после командировки муж, «залечит» до смерти, и лишь когда совсем обессилит, отдаст вас в объятия кардиолога. 

Пару лет назад у меня разболелось колено. Десять дней участковый лечил его парацетамолом, затем столько же ибупрофеном. Говорил, что снимал воспаление. Вскоре к боли в колене прибавилась тяжесть в желудке, начали мерзнуть руки, а термометр стабильно показывал температуру тела не выше 35. В итоге, промучившись полмесяца, доктор направил меня на рентген, на котором выявили мениск и назначили правильное лечение.

А вот медицина «за деньги» по срокам ожидания порадует больше: «на завтра», конечно, не записаться, но через две недели — пожалуйста. 

От прочего платного сервиса, лично у меня, наворачиваются слезы. Я давно зареклась ходить на маникюр к итальянкам. Боюсь их до смерти: глядя на то, как они орудуют ножницами, у меня складывается впечатление, что все эти дамы по призванию патологоанатомы, а не мастера по уходу за ногтями. Поэтому частенько на финише процедуры истерзанные ногти покрывают не лаком, а лейкопластырями. 

Вот я иногда думаю: «Бедные итальянские женщины: это же сколько нужно сил, чтобы в родном городе найти качественный сервис». А многие итальянцы ведь жизнь проживут, так и не узнав, что в химчистках выводят пятна, а не просто сдувают с вещей пыль и что педикюр и «стрижка ногтей» не синонимы.

Так что, друзья, родина Фиораванти и влюбляет в себя, и разочаровывает одновременно. И это нормально. Просто реклама на московских маршрутках не все может о ней рассказать.