Эскиз

Перед появлением где бы то ни было Репина — всегда происходило одно и то же…

За несколько минут до его прихода, как на разведку, прибегал старый одноглазый неприбранный пудель Мик. Которого Репин никогда не стриг, оттого пёс был абсолютно круглым и похож на колобка.

Мик обнюхивал забор, калитку, — как бы проверяя на прочность, — и громко лаял: дескать, всё в порядке! Тут же из-за деревьев возникал Илья Ефимович, вышедший из Пенат на прогулку: суховатый, седой, невысокий.

С крыльца его уже приветствовали хозяева... Но Репин, будто раздумав входить, вдруг останавливается, достаёт из кармана маленький серый альбом и быстрыми мелкими штришками начинает что-то рисовать.

Оказывается, к дому подошла, с противоположной стороны, соседка с бидоном молока и букетиком полевых цветов. И тоже ждала кого-то из подворья: может, кого с кухни или подругу.

В это время Репин, не спуская глаз с натуры, покорной взгляду рукой пишет эскиз. Проворно, чётко. На бумагу не глядит вовсе, — а только на её лицо. Девушка, заметив внимание всем известного в Куоккале человека, даже чуть подбоченилась, игриво поправив волосы. Казалось, от её лица к его руке протянут невидимый прямой провод.

У ног Репина приютился старый кудлатый Мика, — но сидит тихо, не шевелясь. Он знает, что в такие моменты нельзя ни лаять, ни бегать, ни кусаться.

Репин vs Каменский

В начале XX века художник Илья Репин жил в своих знаменитых Пенатах в Куоккале. Ныне — питерский посёлок Репино.

Кого там только не было! Максим Горький из близлежащей дачи «Линтулы». Перший друг сосед-Чуковский. Есенин, Гиппиус, живописец Ге, артист Максимов. Учёные Менделеев и Бехтерев. Неспокойные (во всех смыслах этого слова) соседи Леонид Андреев, Н. Евреинов. Короленко, Куприн, легендарный народоволец Морозов. Композиторы Лядов, Глазунов. Футуристы Маяковский (Репин восхищённо сравнивал его с Мусоргским и Гоголем), Д. Бурлюк. Многие-многие другие… Не счесть.

Упомянув футуристов, вспомнилось, как у Репина жил некоторое время его хороший знакомый, даже в каком-то роде любимый поэт «непромокаемый энтузиаст» — В. Каменский.

Об этом небольшом эпизоде можно написать целую развёрнутую повесть. Но ограничимся некоторыми весёлыми историческими ремарками.

Это уже было после трагической авиакатастрофы бесстрашного пилота-Каменского. Одного из первых авиаторов в России. Из поэтов же — первейшего.

К Репину его привели на знакомство Д. Бурлюк с Хлебниковым.

В отличие от весёлого экстраверта Каменского, — к тому же отчаянно увлекающегося живописью, что импонировало Мастеру, — с Хлебниковым Репин так и не нашёл общих тем, общий язык: уж слишком тот был нелюдим. Чрезвычайно отстранён от мира и людей в нём.

Это немного подтверждает следующий незатейливый диалог.

Репин, однажды за чаем:

— Послушайте, милейший. Надо бы нарисовать ваш портрет.

— Меня уже рисовал Бурлюк, — резко ответил Хлебников.

Потом добавил:

— Я там был… треугольником.

Пауза… [Что мог сказать на это великий реалист Репин?]

— И мне кажется, получилось не совсем похоже, — закончил неудавшийся разговор Хлебников. На том расстались.

Репин с Каменским частенько веселили друг друга потешными рассказами о бытии художника, журналиста-писателя.

Так, Репину очень нравился рассказ Васи о наглом виолончелисте Милюкове. Возомнившем себя непризнанным гением. А дело было так…

Однажды Каменскому пришлось писать рецензию в одну московскую газетёнку о выступлении Милюкова в некоем пафосном концерте.

Настрочил что-то типа «виолончелист Милюков играл как всегда ужасно — ни слуху, ни тембра».

Так получилось, что Милюков тогда не присутствовал на сцене ввиду болезни. И естественно, послал опровержение в газету.

На что Каменский дал своё опровержение, дескать, «прошу прощения. В тексте ошибочно сказано про неудавшегося артиста Милюкова. Но увы, играл не он. А — очередной недоучка в музыкальном жанре. Очередная жалкая бездарность».

Уж как Репин хохотал!

В свою очередь поведал следующую «ответку»-небылицу…

*

Как-то раз его, знаменитого уже художника, пригласил один местный «олигарх» — богатейший, но, к сожалению (а может, и к счастью) туповатый купец. Исполнить один заказ.

На стене у него висела огромная картина «Страшная буря на море» — кисти Айвазовского, по словам купца. Надо было там кое-что дорисовать(!).

Понятно, Репин сразу увидел, что никакой там не Айвазовский: так, мазня. Поэтому принял заказ к исполнению. [Тем более что гонорар был очень приличным.]

В общем, надо было изобразить над бушующим морем дирижабль. И хозяина сего полотна — на борту: за штурвалом в капитанской рубке.

Репин сделал всё в лучшем виде.

В дальнейшем ему рассказывали, что когда олигарх уходил в запой (что было регулярно), он обычно сидел пьяный напротив подрисованной самим Репиным картины. Ревел нещадно и слюняво говорил, рыдая: «Ведь если сейчас дирижабль грохнется в кипящую волнами воду, я погибну!» [Что было навеяно недавней катастрофой немецкого цепеллина.]

*

Кончилась же дружба Репина с Каменским так же быстро, как началась.

Однажды во время бурной дружеской посиделки поэт-футурист похвалил товарища:

— Но больше всего из вашего творчества, Илья Ефимович, я восхищён блестящей картиной «Переход Суворова через Альпы».

— Вон из моего дома! — последняя фраза, услышанная Каменским от покрасневшего, не на шутку разгневанного старика Репина.

Примечание

На обложке: фото анонимного автора. Выставка «История усадьбы "Пенаты". 110 лет»

На втором фото Репиным изображён пёс Полкан, 1877 г.