Начало борьбе с рекламой было положено в 2011 году, когда мэр Москвы Сергей Собянин распорядился демонтировать всю рекламу на строительных сетках и фасадах зданий, подавляющее большинство которой было размещено незаконным образом. Тогда же власти города начали демонтаж рекламных установок с крыш зданий.

Осенью прошлого года вступили в силу новые правила размещения рекламы в столице, которые наложили ограничения на размещение крупноформатных рекламных объектов в центральной части города и зонах, находящихся под охраной ЮНЕСКО. Руководитель столичного департамента СМИ и рекламы Владимир Черников пообещал представить до мая текущего года единую схему размещения рекламы, а также заверил, что места под размещение будут выставляться на конкурс.

Власти Москвы пообещали к 1 марта избавить город от 95 процентов рекламных конструкций, настенных панно и незаконно висящих флагов.

Многие уже успели заметить отсутствие рекламных растяжек, удивиться пропаже букв SAMSUNG с крыши Ленинской библиотеки, ну а власти вдобавок ко всему объявили о проведении эксперимента по внедрению на столичных улицах так называемого дизайн-кода, пообещав, что если рекламу житель и увидит, то уж точно красивую.

Мы решили выяснить у людей, не первый год живущих в Москве, увидели ли они разницу и насколько лучше стало жить в городе, «победившем рекламу».

Стас Жицкий:

Понятное дело, что совсем без рекламы ни один город существовать не может, и даже в суперисторических заповедниках типа Венеции можно наткнуться на уродский постер, прилепленный в лучшем случае на некую служебную и неисторическую трансформаторную будку, а в худшем — прямо на вековую (или выглядящую таковой) штукатурку какого-нибудь палаццо. Но это, конечно, полулегальная партизанщина, а вовсе не политика венецианских партии и правительства, и невозможно представить себе десятиметровой высоты надпись SAMSUNG на крыше Дворца Дожей или перетяжку с рекламой кожи и меха поперек Большого канала.

Москва — город на три порядка более скромный в плане исторической среды, но и за него, конечно, было обидно. А теперь обидно чуть меньше. Понятно, что все равно где-то останутся и щиты, и так называемые «крышные конструкции», и остановки общественного транспорта будут заклеены какой-нибудь дрянью — как официально разрешенной, так и неразрешенной вовсе. Но, если уберутся очевидные вопиющести — особенно в центре, где хоть что-то историческое еще осталось и где архитектура вовсе не терпит вмешательства гадких картинок, — уже станет чуть-чуть поприятней. А картинки рекламные — они же гадкие практически всегда. Нет, не вижу ничего ужасного в изображении нового автомобиля, или рожицы фотомодели, или даже (о, ужас!) бутылки какого-нибудь спиртосодержащего напитка — гадость этих картинок не в их неэстетичности, а в их категорическом диссонансе со средой города, если эта среда формируется не с начала ХХI века, а несколькими веками взаимоналожений, симбиозов и прочих присущих городскому организму естественных процессов.

Наружная реклама пролезла в город противоестественным путем — только не надо ее путать с вывесками, афишами и прочими необходимыми элементами информационного поля. Я имею в виду именно вот эту хрень, именуемую билбордами, которую ради денег (а не ради нашей с вами информированности) понавтыкали в асфальт в случайных местах, позакрывали ей остатки городской... ну, хорошо, не всегда красоты, но хотя бы натуральности, я имею в виду так называемые перетяжки и страшные логотипы на крышах... И приходится признать, что тут я с господином Собяниным солидарен. Хотя, если уж признаваться до конца, то, пожалуй, это единственное собянинское начинание, с которым можно солидаризироваться. Но — ни слова о плитке!..

Лев Рубинштейн:

У меня нет специального отношения к наружной рекламе. Так или иначе она была всегда. В пору моей юности это была реклама КПСС или советского образа жизни. Что касается рекламы товаров, таковых были единицы. Помню, в Москве почему-то рекламировали томатный сок, зубной порошок фабрики «Свобода» и полеты самолетами «Аэрофлота». В остальном — реклама идеологическая. В какой-то момент я понял, особенно перед большими праздниками, что рекламными досками закрывались трещины в домах. Позже на том месте, где ты привык видеть плакат «Народ и партия едины», внезапно появилась реклама «Кока-Колы» или «Самсунга». Первое время это было несколько смешно. Тем не менее я считаю, что в городе так или иначе должны быть визуальные образы. 

Если рассматривать эту инициативу внеконтекстуально, то ничего плохого я не вижу. Действительно, нагромождение знаков и символов у нас в городе бессистемно, что не радует. С другой стороны, мы знаем эту жизнь, и, если я правильно понимаю, просто идет передел рекламного бизнеса. Одну рекламу уберут, другую оставят, а нам скажут, какая красивая, какая нет. Честно говоря, я все же не очень верю в их благие намерения. 

Петр Налич:

Рекламы постепенно становилось все меньше и меньше. Несмотря на то что род моей деятельности и мой доход напрямую связан с наружной рекламой, я очень рад, что ее количество сокращается. Обеими руками поддерживаю инициативу Собянина. Рекламы в городе должно быть в несколько раз меньше, она должна быть локализована на отдельных небольших щитах. Нужно смотреть, что нам предложат дальше: красивые флаеры в магазинах — это одно, перекрасить в розовый цвет собор Василия Блаженного — другое. В принципе, этот подход кажется мне прогрессивным и верным, нацеленным на борьбу с хаосом. 

В последнее время стали видны фасады. Надеюсь, порочная практика, когда люди, имея во владении доходный дом конца XIX века, просто забивают на то, что дом разваливается и гниет, и зарабатывают огромные деньги, давая разрешения на размещение рекламы по всему периметру фасада. Разумеется, этим людям наплевать с высокой колокольни на красоту города, им главное деньги. Недавно, например, появился конструктивистский фасад дома на пересечении Арбата и Садового кольца. Много лет его просто не было видно из-за рекламной растяжки.