Моя специальность — ученый-эколог. Пока я только учусь, но мечтаю стать профессиональным экологом, работать в академической среде, преподавать в университете. Сейчас стажируюсь и пишу статьи для одной из экоорганизаций. На постсоветском пространстве существует стереотип, что важные профессии — инженер, экономист, юрист и врач, а эколог — это что-то несерьезное. Часто слышу от людей старшего поколения: «Так и будешь по колено в грязи всю жизнь стоять?» К счастью, мои родители меня поддерживают, а мое поколение считает профессию эколога крутой.

Еще в школе я волонтерила в организациях, которые занимаются экопросвещением молодежи. Затем прошла отбор на программу ООН по окружающей среде и стала юным послом экопоколения в Казахстане. С 16 лет я представляю казахстанскую молодежь на международных экологических конференциях. В прошлом году в Глазго на Конференции ООН по изменению климата выступила с лекцией о биологическом разнообразии Казахстана и экологических проблемах страны. Совместно с фондом «Дети рисуют мир» мы разработали поправки к Экологическому кодексу Казахстана. Также я читаю лекции в вузах Казахстана. Очень приятно, что люди слышат и понимают то, о чем я говорю, что есть обратная связь. После выступления в одном из медицинских университетов Алматы ко мне подошел ректор и спросил, где можно достать контейнеры для раздельного сбора отходов — позже их установили в университете.

Сегодня один из наиболее значимых для меня проектов — участие в Международном молодежном совете Impact Team 2050 госкорпорации «Росатом». Я вижу, как много компания делает для повышения качества образования детей: проводит олимпиады, создает образовательные проекты, оснащает школы по последнему слову техники. В этом году приоритетным направлением Impact Team стало как раз образование — через призму устойчивого развития и видение его с точки зрения нас, молодых лидеров из 12 стран мира.

Мне не нравится, что климатическая повестка становится истеричной. Подростки смотрят пугающие ролики с непроверенной информацией, суть которых сводится к тому, что жить планете осталось недолго и мы все умрем. Потом идут в музей и поливают картины супом или приклеивают себя к дорогим машинам — и это такой массовый юношеский максимализм. Но есть и обратные примеры. Несколько лет назад молодой индийский адвокат Афроз Шах начал убирать мусор на пляже в Мумбае. Его примеру последовали сотни добровольцев. За 86 недель они убрали 5400 тонн мусора. Такой человек эффективнее и полезнее любого экоактивиста на протестах.

Иногда молодежь обвиняет руководство компаний в том, что их не слышат. Но это не так. Просто имея большой опыт, руководство понимает, что не все проблемы можно решить быстро и не все требования в принципе выполнимы. Считаю, что компании должны спокойно, шаг за шагом, искать более экологичные способы работы и не поддаваться массовой истерии о климатическом кризисе. А еще — финансировать молодежные экостартапы. Ведь, возможно, у кого-то родится идея, как, например, сделать батарейку суперэкологичной.