Гюней Йылмаз

Гюнея Йылмаза, турецкого курда и великого кинорежиссера, сажали трижды. За то, что написал коммунистический рассказ. За то, что пустил переночевать группу анархистов. И за то, что застрелил в пьяной драке прокурора. В тюрьме он провел 8 лет и должен был провести еще 19, но тут в Турции случился очередной военный переворот, генералы посадили полмиллиона человек, начался бардак и Йылмаз бежал во Францию. Там-то ему и дали Золотую пальмовую ветвь. Его «Дорога» (1982) — история заключенных, отпущенных на свободу на одну неделю. Первый турецкий road movie с ворами, проститутками и религиозными мракобесами.

Семих Каплаонглу 

Главная претензия к каннским, берлинским и нобелевским призам, уходящим в Турцию, заключается в том, что их дают по политическим мотивам: за страдания, а не за мастерство. К кому точно нет вопросов — так это к Семиху Капланоглу, автору политически нейтральной «Трилогии Юсуфа». «Яйцо» показали в Каннах, «Молоко» в Венеции, а «Мед» в Берлине, где он 2010 году выиграл «Золотого медведя». «Экзистенциалистский нарратив о мире, скорби и потере глазами ребенка»— так оценили этот фильм немецкие критики.

Нури Бильге Джейлан 

У Джейлана только в Каннах семь премий: он один из самых титулованных режиссеров в мире. Кино его медленное и долгое, «Зимняя спячка» («Золотая пальмовая ветвь» 2014 года) длится больше трех часов — но это, кажется, ее единственный недостаток. «Это почти русский фильм, с вечными русскими вопросами и болезненной главной темой: житие интеллектуала в варварской стране. В титрах Джейлан упоминает все источники вдохновения: Шекспира, Вольтера, Достоевского, Чехова. Собственно, «Зимняя спячка» — очень вольная экранизация «Дяди Вани», в которой нет особого места для надломленных идеалистов».

Beş Yıl Önce On Yıl Sonra

С музыкой, особенно с «серьезной музыкой», в Турции худо. И хотя марши янычар вдохновляли Гайдна, а благодаря итальянской опере возник турецкий шансон, в целом у Турции с Западом не очень интенсивный музыкальный обмен. Лишь в восьмидесятые годы турецкая поп-музыка начала покорять «Евровидение» и западные рынки — военный переворот и массовые репрессии этому нисколько не помешали. А началось это с ныне почти забытой группы«Пять и десять лет спустя» — очаровательного клона «Аббы», у которой турки даже содрали мелодию припева.

Хайко Джепкин

Турецкий металлист Хайко Джепкин лицом и голосом похож на Филиппа Киркорова, но на Киркорова, которому стало окончательно плевать, что о нем подумают. Аккордеонист, гитарист и клавишник армянского происхождения, Джепкин использует провокативный сценический образ и играет «музыку не для всех»— так считается в Турции, но по гамбургскому счету это просто альтернативный рок с харизматичным фронтменом.

MaNga

Популярная альтернативная группа MaNga примечательна не только гигантскими тиражами дисков, но и пророческими клипами. Противогазы, колючая проволока и бейсбольные биты появились в них ровно за год до начала гражданской войны в Сирии и за три года до столкновений на площади Таксим, когда турецкая полиция в очередной раз избила несколько тысяч протестующих. В 2010 году это вряд ли кто-то мог предсказать. Страны сходят с ума легко и быстро — любые страны.

Орхан Памук

Весной 2006 года живой турецкий классик побывал под судом за действия, которые в России назвали бы «разжиганием розни»: он требовал признать ответственность Турции за армянскую и курдскую резню. Осенью того же года он получил Нобелевскую премию с примечательной формулировкой: «автору, который в поисках меланхоличной души родного города нашел новые символы для столкновения и переплетения культур». Проще говоря, за то, что вписал Стамбул в литературную вечность, где уже пребывают Петербург Белого, Москва Мариенгофа, Дублин Джойса и Париж Пруста. Хотя живет Памук вдали от родины — на Гоа с подружкой. 

«Стамбул — пробный камень: не то что жить там, ступить туда означает — сдаться, потерпеть поражение. Страшный город, он теперь полон отвратительных картин, которые мы раньше видели только в темных кинотеатрах. Жалкая толпа, старые автомобили, медленно погружающиеся в воду мосты, груды жестяных банок, искореженный асфальт, непонятные громадные буквы, неразборчивые афиши, полустертые надписи на стенах, реклама спиртного и сигарет, минареты, с которых не читают азан, груды камней, пыль, грязь и т. д. и т. д. От этой разрухи нечего ожидать. Если когда-нибудь наступит время воскресения — хозяин дома уверен, что есть множество людей, как и он, всю жизнь сопротивляющихся тому, что происходит, — оно начнется в этих кварталах, о которых с пренебрежением говорят: «бетонные лачуги», потому что именно здесь все еще хранятся истинные сокровища».

(«Черная книга», 1990).

Яшар Кемаль

«Турецкого Толстого» Яшара Кемаля номинировали на Нобелевскую премию больше десяти раз, но он так ее и не получил. Он умер весной 2015 года, не застав русско-турецкой размолвки. Всю жизнь он писал о разбойниках. О благородных разбойниках, турецких Робин Гудах, и о самых обычных бандитах. И в каждом рассказе, романе и повести у Кемаля сквозной мотив: если тебя достали — бери оружие и уходи в горы. Как, собственно, и происходит в Турции в наши дни.

«— Мой йигит, — говорит ему наставник. — Не всякое дело с первого раза удается. Нужна сноровка. Возьми ружье и стреляй. Пока не попадешь.

А Мехмед как будто и не слышит его. Сидит неподвижно.

— Умение стрелять — не от Аллаха, — внушает ему Хаджи. — Тут надобно упражняться да упражняться. Не выпускай эту штуку из рук. Я вот вроде бы неплохой стрелок, а стоит мне месяц не пострелять — начинаю мазать. Так бывает с некоторыми разбойниками: поживут на равнине — и опять в горы, а стрелять-то за это время разучились — тут их и хватают за шкирку. Рано еще огорчаться. Научишься и ты метко стрелять. Для этого наперед всего хороший глаз нужен да выдержка и терпение. А все это у тебя есть. Так что продолжай. Без передышки».

(«Разбойник», 1972 год).