Смерть автора

Этот фильм должен был, конечно, стать катастрофой. Кино про оппозиционного политика, вышедшее на экраны спустя два года после его убийства и снятое людьми, которые имеют непосредственное отношение к «Дождю», — легко себе представить, что могло из этого получиться. Непревзойденные деловые и человеческие качества покойного, обвинения в адрес режима, ореол мученика, альтернативный Пост №1 на Большом Москворецком мосту: плывут пароходы — привет Мальчишу. Репутация документалистики вообще несколько подорвана современным телевидением, штампующим агитационные фильмы с вырванными из контекста цитатами, тенденциозно подобранной хроникой и гипнотизирующим закадровым голосом, который выстраивает из фактов и домыслов диковинные логические цепочки, подгоняя под нужный ответ и задачу, и решение, и правила математики.

Немцов знает всех и появляется везде, отчего кажется, что все это ловкий монтаж и попытка рассказать об истории последних 25 лет, придумав яркого героя, которого никогда не существовало

Однако у Веры Кричевской и Михаила Фишмана вместо катастрофы получилось кино. То есть все вроде бы на месте — кадры хроники, пространные интервью с друзьями, соратниками, родственниками и даже врагами, — но, если представить себе зрителя, который не подозревает о том, что на свете жил человек по имени Борис Немцов, все происходящее на экране может показаться ему выдумкой талантливых сценаристов. Ну, не бывает в реальной жизни таких кульбитов — от губернатора и потенциального преемника президента до изгоя, с которым под конец боялись иметь дело и чиновники, и друзья-бизнесмены, и уличные трибуны. Одна внешность чего стоит — и спорить нечего, все это обман, постановка, модный жанр мокьюментари.

Немцов успел поучаствовать в таком количестве действительно судьбоносных для страны событий и оказаться в важный момент рядом с такими политическими деятелями, что архивные материалы порой напоминают кадры из фильма «Форрест Гамп». Борис Ельцин, Маргарет Тэтчер, Владимир Путин, захват НТВ, украинский Майдан, московская Болотная площадь — Немцов знает всех и появляется везде, отчего кажется, что все это ловкий монтаж и попытка рассказать об истории последних двадцати пяти лет, придумав яркого героя, которого никогда не существовало в действительности. Сказывается, конечно, еще и то, что назвать его конкретные достижения на любом из постов, откровенно говоря, непросто. Самым успешным был, кажется, период губернаторства в Нижнем Новгороде, но как раз о нем нам рассказывают немного — время было тяжелое, но вроде справлялся: угрожал, уговаривал, кричал, улыбался. А вот с дальнейшими успехами все сложнее. Статус преемника? Ельцин в итоге передал пост Путину, а Немцову эта история не принесла ничего, кроме проблем. Приватизация «Связьинвеста»? Как бы ни подчеркивали авторы фильма роль Немцова, первую скрипку тогда играл все-таки Чубайс. Окончание войны в Чечне? Борис Ефимович ссорился по этому поводу с Ельциным и автобусами возил ему подписи за прекращение военных действий, но слава миротворца досталась опять не ему. Создание «Союза правых сил»? Ну, разве что — да и то Владимир Рыжков рассказывает авторам фильма, как совершенно суицидальный разворот СПС прямо во время избирательной кампании вошел в учебники политологии в качестве примера грубейшей ошибки.

В итоге в роли Форреста Гампа, растерянно озирающегося по сторонам, оказывается не Борис Немцов, а зритель: выясняется, что о новейшей истории страны мы имеем очень смутное представление

Борис Немцов был в гуще событий, но словно бы чуть в стороне, и даже если он оказывался на переднем плане, в конечном счете выяснялось, что все главное происходило, наоборот, в глубине, за его спиной и как будто без его участия. Тут, действительно, сложно не вспомнить персонажа Роберта Земекиса, но это сходство оказывается мнимым. Немцов — это Форрест Гамп наоборот. Если герой Тома Хэнкса, занимаясь «пинг-понговой дипломатией» или оказываясь в центре Уотергейтского скандала, не имел ни малейшего представления, что на самом деле происходит вокруг него, то Борис Немцов, напротив, объясняет настоящий смысл событий, к которым был причастен, будь то значение выборов президента в 1996 году или историю с НТВ, не все члены «уникального журналистского коллектива» которого выглядели тогда достойно. В итоге в роли коллективного Форреста Гампа, растерянно озирающегося по сторонам, оказываемся как раз мы: выясняется, что о новейшей истории страны мы до этого имели очень смутное представление.

Эта вовлеченность во все процессы и в то же время легкая отстраненность, способность взглянуть вдруг трезво на вещи и в самый неподходящий момент назвать их своими именами, как в 1996 году, когда Немцов неожиданно заявил, что не случится ничего страшного, если победит Зюганов, — в действительности, его большая трагедия. «Слишком свободный человек» — это даже не диагноз. Это приговор. Авторы фильма, конечно, вспоминают знаменитые белые (на самом деле просто светлые) штаны Бориса Немцова, в которых он встречал Гейдара Алиева, и рассказывают, что всеобщее улюлюканье по поводу этого нарушения протокола было частью развернутой против него кампании, однако эта история на самом деле очень показательна. Немцов, который, по словам Ирины Хакамады, обладал уникальной способностью убирать дистанцию при общении с любым собеседником — от дворника до президента, — в итоге оказался чужим для всех. Для истеблишмента эти брюки были грубым нарушением протокола, для простого народа — показным пижонством, вроде рекламного ролика СПС, где сытые либералы летают над страной на дорогом бизнес-джете. Немцов перестал быть своим в Кремле, стал чужим в провинции — даже несмотря на свое депутатство в Ярославле, — а Михаил Фридман и Алексей Навальный откровенно рассказывают на камеру, как дистанцировались от него, чтобы не повредить своей карьере.

Немцов, который обладал уникальной способностью убирать дистанцию при общении с любым собеседником — от дворника до президента, — в итоге оказался чужим для всех

Эти признания, кстати, дорогого стоят, тем более что создатели фильма сами никого не осуждают и как будто вообще не высказывают свою точку зрения, предоставляя слово героям. Они отказались и от закадрового камлания, и от напористого конферанса в кадре, словно демонстрируя, что у этой истории один автор — сам Немцов. И пусть не все повороты в судьбе героя происходили по его собственной инициативе, решения, которые в конечном счете приводили его то в Белый дом, то в тюремную камеру, Борис Ефимович принимал сам. Он все-таки был настоящим.