«Валите в промзону»: репортаж из прачечной для бездомных в Москве

Вторая в России благотворительная прачечная должна заработать в начале октября в нежилом помещении по адресу: Москва, Петровско-Разумовский проезд, 13, строение 3. Этот проект — почти точная копия «Культурной прачечной» в Петербурге, которую «Ночлежка» открыла два года назад. Московской прачечной заведуют две Дарьи — директор московского филиала «Ночлежки» Дарья Байбакова и руководитель «Второго дыхания» Дарья Алексеева.

«Бездомным со всего города не нужны будут никакие документы или справки. Они приедут стираться, а потом жить в наши дворы!» — значится в шапке группы «Жители против "Ночлежки"» во «ВКонтакте».

В этих двух предложениях — весь ужас москвичей перед бездомными. Администратор группы Кристина Домогацкая живет в Петровско-Разумовском проезде и в последние недели регулярно выходит на протесты. В группу вступили 105 человек, петицию против прачечной подписали больше тысячи.

Место будущей прачечной обнесено забором с колючей проволокой. Внутрь разгневанных жителей не пускает охрана. По приглашению активистов к забору приезжает глава управы Савеловского района Евгений Щербачев. Три блондинки в солнцезащитных очках рассказывают Щербачеву, что им предстоит пережить из-за благотворительного проекта.

Одна из них, Анастасия, устраивает мне экскурсию. Вот ее дом, наискосок от забора. В десяти метрах частный детский сад. Между ним и прачечной детская площадка. Вот школа, совмещенная с еще одним детским садом, и колледж — сразу за прачечной. А вот участок забора без колючей проволоки, рядом предполагаемые места залегания бомжей: небольшое углубление у колледжа, тупичок между гаражами, скамейки перед подъездом.

— Ну нельзя в таком месте открывать прачечную для бездомных. Не строят же тюрьмы рядом с детскими садами и школами! — восклицает Анастасия.

Мы не против, но только не здесь

«Ночлежка» и «Второе дыхание» искали помещение семь месяцев. Недалеко от центра и от метро, при этом не слишком дорогое, на первом этаже — для удобства пожилых и колясочников, но не в жилом доме, со всеми необходимыми коммуникациями, соответствующее санитарным нормам, с забором, чтобы не раздражать соседей, но при этом без пропускной системы по документам: у многих бездомных их нет.

Помещение на Петровско-Разумовском проезде соответствует всем этим критериям.

— Единственное, что мы не учли радикального сопротивления Кэри Гуггенбергер, — вздыхает Дарья Алексеева. — Мы даже не знали, что такой человек есть и что она живет в Савеловском районе. И, когда увидели ее в первый раз, были поражены ее комментариями о бездомных и угрозами в наш адрес.

Кэри Гуггенбергер — профессиональный городской активист с успешной кампанией по борьбе с реновацией за плечами: с ее помощью отбиты почти все савеловские пятиэтажки. Кэри умеет производить впечатление. Она называет себя «розовой фурией», редко улыбается, утверждает, что с ней невозможно договориться, и, похоже, это правда.

— Кэри, — говорю я, — вы неоднократно угрожали Дарье Алексеевой и Дарье Байбаковой в соцсетях. Вы собираетесь реализовать свои угрозы?

— Не задавайте провокационные вопросы, — Кэри смотрит мне в глаза, сжав зубы.

Я раз пять повторяю этот вопрос в разных формулировках через разные интервалы времени. Кэри молчит и смотрит на меня. На наше с ней интервью пришли еще человек двадцать. Или тридцать — не успеваю сосчитать: кто-то приходит, кто-то уходит, кто-то спрашивает меня, готова ли я отдать своих детей бомжам.

Вместо Кэри отвечают другие.

— Ну конечно же нет! Это все на эмоциях. Просто мы оказались в ситуации, к которой не были готовы, — объясняет улыбчивая девушка, недавно присоединившаяся к разговору.

Происходящее напоминает ток-шоу, к которому оказалась не готова я сама. Обернувшись, вижу, что меня окружили со всех сторон. Люди постоянно повышают голос, перебивают друг друга и снова и снова повторяют: мы не против прачечной для бездомных, но только не здесь, не в нашем дворе, не напротив наших домов, не через забор от детского сада, в который ходят наши дети. Это доброе дело, мы и сами готовы помогать, но только если прачечная переедет.

В какой-то момент Кэри спрашивает, кто из собравшихся жертвует деньги и вещи на благотворительность. И все поднимают руки.

Сейчас активисты ищут другое помещение для прачечной, подальше от Савеловского района. Пока фондам предложили только один вариант — дезинфекционную станцию в промзоне на улице Ижорская, в 13 автобусных остановках от конечной станции метро.

— Те, кому надо, доберутся и туда! — говорит мать троих детей. С ней соглашаются все остальные, преимущественно тоже матери и бабушки.

По словам Ивана, единственного мужчины, пришедшего на «ток-шоу», в ближайшие дни благотворителям поступят и другие предложения.

— Вы поймите, — доверительно говорит он, — люди здесь защищают семьи. Каждый из нас несет за близких ответственность намного большую, чем девчонки (Байбакова и Алексеева. — Прим. ред.) за своих подопечных. А если что-то случится? Даже одно происшествие сильно обострит обстановку. Мы этого не хотим. У нас тихий спокойный район, наши дети гуляют на улице без присмотра. И мы за это боролись! А они пришли в сформировавшееся сообщество, не спросив нашего мнения. Просто поставили нас перед фактом. А что они пишут у себя в соцсетях! «Прачечная откроется, несмотря ни на что» — как так? Мы будем бороться.

— Собираются «образовывать» нас! — подхватывает кто-то из толпы.

— Они. Пришли. На. Нашу. Землю, — Кэри выносит приговор.

Но «Ночлежка» и «Второе дыхание» уже подписали договор аренды и заплатили деньги за помещение на Петровско-Разумовском проезде.

— Понимаете, о чем сейчас идет речь? О том, что в нашем городе есть люди, которым запрещено где-то ходить. Как такое может быть? — говорит Дарья Байбакова.

— Почему я или вы можем прийти во двор дома, в котором мы не живем, и сесть на лавочку, а бездомный — нет? Почему люди восхищаются милыми моментами из фильмов, в которых герой отдает бездомному свои ботинки, но, когда кто-то собирается открыть благотворительную прачечную у них во дворе, кричат, что это делается ценой их благополучия? — возмущается Алексеева. — Не хочется отступать. Сейчас мы защищаем уже саму идею, а не конкретную прачечную.

Будущая прачечная

Пока это помещение больше всего похоже на большой гараж. Один из углов заставлен коробками и старой мебелью, напротив — ряд из трех автомобильных кресел. На них мы и садимся.

Дарьи показывают мне фотографии из прачечной в Петербурге и план прачечной в Москве. Стены выложат плиткой, как того требует СанПиН, в зале будет зона ожидания со столами для сортировки одежды, а посередине в два ряда поставят восемь стиральных машин и восемь сушилок. Их фондам бесплатно передаст сеть коммерческих прачечных.

— Будет место, где клиенты смогут сходить в туалет, переодеться и, надеемся, выпить горячего чая, — рассказывает Дарья Байбакова. — В зале все время будет администратор: чтобы помогать и следить за порядком. В частности, чтобы вместе с порошком в каждую стирку добавляли дезинфицирующее средство. На стены повесим облучатели «Дезар» — такими обеззараживают воздух даже в операционных. Еще будет дезинфицирующее средство для уборки и средство для дезинфекции рук. Дезинфекция на дезинфекции на дезинфекции!

В прачечной также сделают душевые для сотрудников — это тоже требование СанПиНа — и склад для гуманитарной помощи, которую принимает «Второе дыхание».

— Для клиентов мы будем открыты до пяти вечера. После этого наши сотрудники, бывшие бездомные, будут стирать тут одежду, которую нам жертвуют, — объясняет Алексеева.

Расходы на прачечную — 200 тысяч рублей в месяц. В основном эти деньги нужны для оплаты аренды и на зарплаты сотрудникам. По отдельности ни «Ночлежка», ни «Второе дыхание» не могут позволить себе такие траты. «Ночлежка» пыталась договориться с городскими властями о предоставлении бесплатного помещения. Не вышло.

Теперь обе Дарьи боятся приезжать в Савеловский район — в соцсетях их каждый день обещают убить, сжечь или как минимум побить — и беспокоятся о том, что разгневанные жители могут сделать с их подопечными.

— В Петербурге не было такого сопротивления?

— Не было никакого, — говорит Байбакова. — В Петербурге «Ночлежка» начала работать 28 лет назад. Петербуржцам привычно, что по улицам пять раз в неделю ездит «Ночной автобус», в котором раздают еду, что есть приют, куда можно прийти волонтером, — все это стало частью городской жизни. В Москве же ничего близкого по размаху нет.

Санитарные нормы

Главный аргумент протестующих — санитарные нормы. Они ссылаются на СанПиН, согласно которому прачечная не может располагаться в радиусе меньше 100 метров от жилых домов. Однако это правило распространяется только на те предприятия, которые загрязняют окружающую среду, выбрасывая вредные вещества в концентрации более 0,1 миллиграмма на кубометр.

— У нас такого загрязнения не будет, — объясняет Дарья Байбакова. — Конечно, на этом этапе нельзя провести точные замеры, но мы ориентируемся на опыт наших консультантов из коммерческих структур.

Стиральные машины, которые фондам пожертвовала сеть коммерческих прачечных, по мощности и уровню шума ничем не отличаются от бытовых. Люди за забором их даже не услышат.

Тем не менее активисты Савеловского района грозят судом, обещают завалить проверками и уже привлекли на свою сторону местных чиновников.

— А за нас кто? За нас Людмила Улицкая. За нас Валерий Панюшкин. За нас педиатр Федор Катасонов, который сказал, что туберкулез не распространяется таким образом, как представляют себе наши соседи. Что в метро опаснее, чем во дворе, по которому прошел бездомный. Что туберкулезная палочка везде, — перечисляет Алексеева. — А вши не перебегают по земле. Сюрприз, да? Чтобы ребенок заразился вшами, он должен подойти к человеку, у которого они есть, обнять его и так постоять.

— Люди, которые категорически против прачечной, самые громкие. Но их не так много, — говорит Байбакова. — Здесь живут 59 тысяч человек. И у нас много предложений от тех, кто «Культурной прачечной» рад: кто-то готов взять на себя организацию чайного уголка, кто-то — сортировать одежду. А кто-то уже перевел деньги в помощь нашему проекту.

За час нашего разговора на прачечную пожертвовали 8 тысяч рублей. Это много.

Клиенты прачечной

— Поначалу мы по петербургской привычке говорили о «Культурной прачечной» для бездомных. Но оказалось, что не все москвичи понимают, какие разные бывают бездомные, — объясняет Байбакова. — Есть люди с большим стажем бездомности, они больше всего заметны, а есть другие — они ищут работу и выглядят как любые другие люди, даже мы не сможем опознать их в толпе.

Проект в том числе рассчитан на людей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации и малоимущих. Байбакова показывает мне фотографии из петербургской прачечной. На них обычные с виду люди в обычной одежде — как пассажиры в электричке.

— Жители представляют себе тяжелых бездомных, которые долго живут на улице, — подхватывает Алексеева. — Но вообще-то речь идет о тех, кто, приехав в Москву, не нашел работу. Или потерял ее.

Активисты Савеловского района не раз слышали эти аргументы, но все равно опасаются, что вместе с малоимущими прачечная привлечет и бездомных со стажем, которые, по их мнению, могут быть опасными и заразными.

— Конечно, небольшая вероятность, что такой человек решит дойти до нас, есть. Но зачем ему идти сюда, если здесь нет того, что ему нужно? — парирует Байбакова. — Здесь нет еды, нельзя переночевать или сидеть до вечера без дела, как можно сделать во многих других местах. Если вдруг бездомный со стажем все же придет к нам, мы выясним, что ему нужно, и отвезем туда, где он сможет это получить.

Кроме того, фонды планируют нанять несколько человек, которые будут ходить по окрестным дворам и следить за порядком.

— Мы должны начать работать и показать людям, что то, чего они боятся, не случится. Может, если мы постираем одеяло чьей-то немощной соседке, у которой уже лет двадцать нет стиральной машинки, отношение к нам изменится, — говорит Алексеева.

Вывезти в резервацию

Активисты Савеловского района утверждают, что в Петербурге прачечная для бездомных расположена в промзоне и, значит, так же должно быть и в Москве. Но это только часть правды: рядом с петербургской прачечной действительно много нежилых помещений, но и жилых не меньше.

[bigallery list="1804667"]

— До ближайшего дома там 148 метров. А еще люди 13 лет живут рядом с приютом и консультационной службой «Ночлежки», от которых до жилых домов 35 метров и куда приходят гораздо менее благополучные люди. И их это не смущает. Наоборот, местные говорят, что до нас там было грязнее, а теперь стало чисто и опрятно: мы поставили мусорные баки, следим за порядком, покрасили заборы, — рассказывает Байбакова.

Протестующие москвичи, однако, ищут и находят в интернете отзывы петербуржцев, которые не рады близкому соседству с проектами «Ночлежки».

«У нас во дворе они пьют и гадят везде, спят под кустами, помирают периодически, замерзнув или упившись в центре квартала, на любимой ими трубе отопления... Сколько раз жители вызывали полицию и скорые на трупы», — пишет петербурженка Ирина.

Ее соседка Светлана настроена менее категорично: «У нас во дворе бомжи часто ходят. Приходится их выгонять из парадной, если кто-то из соседей забыл закрыть дверь. Но сильно они не мешают. В конце концов, это вечная проблема больших городов».

И конечно, среди соседей петербургской «Ночлежки» есть те, кто не против: «Неужели вы думаете, что их как-то особенно много в этом районе? — пишет Ольга. — Живу в соседнем доме, видела похожих людей несколько раз, когда проходила мимо "Ночлежки". Это все же благотворительная организация, а не притон».

Савеловский против бомжей

По просьбе протестующих фонды организовали встречу с ними, куда в том числе пришли жители района, которые поддерживают прачечную. Они пытались переубедить протестующих, а протестующие — их. Ни тем, ни другим это не удалось, дискуссия превратилась в перебранку.

— Мне подносили к лицу младенцев и спрашивали, гарантирую ли я, что с ними ничего не случится. А девятилетние дети кричали: «Мы против бомжей», — вспоминает Алексеева.

После встречи кто-то написал на нее заявление в полицию — за несанкционированный митинг.

Если прачечная не съедет, активисты обещают подать на благотворительные фонды в суд. Руководитель «Ночлежки» Григорий Свердлин говорит, что не боится суда — закон на его стороне.

— Что, если вы проиграете? — спрашиваю я у Кэри.

— Это невозможно! — отвечает она. — Это ведь наша земля.

Она обещает, что скоро активисты «выстрелят». Что они подготовили что-то такое, что обязательно уничтожит прачечную.

— Все люди добрые и социально ответственные до тех пор, пока социальная ответственность не приходит к ним во двор. В рай, который они создали для себя. Благотворительная прачечная? Да, отлично, но только в промзоне, за МКАДом, за 101-м километром, — говорит Алексеева. Ее мысль подхватывает Байбакова:

— Мы можем отвечать на аргументы про СанПиН, на вопросы о том, будут ли бездомные стоять на улице, но невозможно за несколько дней убедить людей помогать другим людям. Для этого нужны годы работы.