Можно ли детям носить военную форму в День Победы?

Александр Винничук, радиожурналист:

Патриотические настроения, которые охватили общество на фоне присоединения Крыма и противостояния с Западом, нашли и визуальное выражение — большую популярность в молодежной среде набирают футболки с надписями «Россия», «Я русский», «Крым наш». В ряде городов прошли акции по обмену импортных футболок с надписями в духе «I love New York», «USA California», «FBI» на одежду с российской символикой. Популярны значки и майки с изображением Владимира Путина как человека, который возвеличивает страну: президент в боевом самолёте, президент в военной форме и т. п. Георгиевская ленточка на куртке или рюкзаке сейчас несёт однозначный посыл: «я патриот», «я люблю Россию».

Любовь к Родине, и в том числе к малой Родине, есть безусловное благо, но вот вопрос: всегда ли внешняя атрибуция выражает истинную любовь к своей стране, её культуре и истории?

Одевая детей в военные костюмы и фотографируя, переделывая военную песню под попсу, идеализируя и упрощая то, что произошло в страшные годы войны, мы прививаем детям иной тип памяти — это искаженная память.

Мало кто из тех, кто пережил войну, хотел бы видеть своего внука в форме солдата, а внучку в форме медицинской сестры. Формы памяти, конечно же, должны быть, но надо это делать аккуратней. Кроме песен, на войне было много страха и боли и вообще такого, что превращать в шоу нехорошо.

Сейчас мы имеем очень популяризированную, обобщенную, коммерческую картинку Великой Победы. Вспоминать о войне как о веселой победоносной прогулке неправильно, это искажение исторической памяти. Намеренно ли оно? Кому это может быть выгодно? Как показали многие философы ХХ века, в их числе Мишель Фуко, это прежде всего выгодно самой власти, так как властные инстанции являются тем институтом, который конструирует истину. То есть власть диктует нам истину, а именно — правильное восприятие войны, напрямую. Это значит, что нам войну надо воспринимать так то и так-то, и никак иначе; никто не может воспринимать войну так, как он сам хочет её воспринимать. Тот, факт, что истина и власть тесно взаимодействуют друг с другом, Фуко отметил в книге «Воля к знанию». Истину нельзя доказать или логически обосновать в соответствии с теоремой Гёделя о неполноте, истину можно только навязать.

Другой вопрос, если никакой вообще истины о войне не будет. Это будет ещё хуже, чем шоу с переодетыми в военную форму дошкольниками.

Максим Саблин, юрист, писатель, кандидат социологических наук:

Победа в Великой Отечественной войне — это героический подвиг нашего народа, сохранить память о нём я считаю важным как можно дольше и не вижу ничего плохого в том, чтобы детей в дни празднования Победы одевать в форму военных. Пусть помнят об ужасах войны, о павших солдатах, родных, близких. Многое можно и нужно обсуждать, но от обсуждения усилий по сохранению памяти о Победе я бы воздержался.

Гузель Махортова, психолог:

Дети дошкольного и младшего школьного возраста в военной форме. Хорошо это или плохо? Категоричное «за», как и категоричное «против» не могут отражать всей сути явления.

Конечно, это нужно прежде всего взрослым, поскольку подпитывает нарциссизм, часто не здоровый. И это нужно государству в рамках идеи патриотического воспитания молодёжи. Но как это может отразиться на неокрепшей психике ребёнка? Любая униформа, в том числе военная — это Персона. Маска, которую мы предъявляем социуму. С одной стороны, она защищает нашу индивидуальность, а с другой — позволяет психологически безопасно общаться.

В идеале социальные маски отражают нашу Я-концепцию. Но когда на ребёнка с неокрепшей психикой надевают военную форму, да еще в такой ажитации, которая свойственная празднику Победы, маска в лице униформы может способствовать формированию ложного Я. Ребёнок может начать идентифицировать себя с воином, которым не является в силу своей природной индивидуальности. Это социум диктует, кем ему быть, с какой социальной ролью себя идентифицировать.

«Бессмертный полк» — прекрасная идея сплочения нации, воплощение каратаевского «мы» из романа «Война и мир» Льва Толстого. С психологической точки зрения — это уникальная возможность отрефлексировать боль утрат, которые есть в каждой российской семье со времен Великой Отечественной войны. Но это еще и способ канализации подавленной коллективной агрессии.

Зигмунд Фрейд считал, что два инстинкта управляют человеком и обществом — Эрос и Танатос, энергия либидо и энергия мортидо. В идеале эти два начала уравновешивают друг друга. Когда человек попадает под удары судьбы, переживает утраты, болезни, насилие, баланс между этими энергиями нарушается, мортидо усиливается и в поведении человека могут преобладать деструктивные сценарии. Искусственная милитаризация работает на энергию мортидо, в то время как душе ребенка необходимо осваивать витальные навыки.

Алексей Ходорыч, главный редактор детского издания «Классный журнал»:

Когда я вижу, как кто-то начинает горячо спорить по этому вопросу, я, честно говоря, не понимаю самого предмета для столь горячих дискуссий. Собственно, а почему нет? Надеть пилотку в память о Великой Победе можно, а форму нельзя? Или пилотку тоже нельзя? Но суть этой дискуссии совсем в другом — можно ли праздновать День Победы или это день скорби? Если кто-то убежден, что это день скорби, то военная форма на детях и на родителях будет ему казаться неуместной и даже кощунственной. Но если День Победы отмечать именно как великий праздник Победы над врагом, то военная форма более чем уместна.

Дискуссия на тему празднования вспыхивает ежегодно. И частенько сторонники празднования приводят аргумент про Пурим, который отмечается уже более 2000 лет в память о спасении иудеев от истребления. Красная же армия спасла от истребления народы не только СССР, но и многих других стран. Поэтому, конечно, это праздник.

Не войны, как пытаются передергивать оппоненты, но Победы! Собственно, такая же разница подходов заставляет по разному воспринимать лозунг «Можем повторить». Для тех, кто считает 9 мая днем скорби, этот лозунг — угроза войной. Но для тех, кто считает 9 мая праздником, этот лозунг как раз — угроза войне.

Поэтому лично я ношение военной формы времен Великой Отечественной войны приветствую и одобряю.

Анна Квиринг, программист:

На мой взгляд, дети не должны носить военную форму. Прежде всего потому, что это игры взрослых, которые используют детей как живых кукол. Это не имеет отношения к патриотическому воспитанию: наоборот, воспитывает неуважение к форме, которую может надеть кто угодно, не имея на это никакого права.

Александр Снегирев, писатель:

День Победы в последние годы активно принимает карнавальные черты. Апофеозом стали дети в гимнастерках. Понимаю, что это вызывает негодование у просвещенной, скептически настроенной части нации, я бы и сам не стал наряжать ребенка в псевдо-униформу времен ВОВ, но вопрос этот не так прост. Если исключить определенный милитаристский настрой сегодняшнего дня, если посмотреть на всё с позиции вечности, то мы наблюдаем нормальный процесс. Более того, карнавализация праздника сообщает, что мы начали преодолевать боль. Подлинная трагедия войны и цена Победы ушли на второй план, превратились в яркие картинки и великие предания. Это часть неизбежного процесса. На наших глазах происходит формирование нового по сути праздника, праздника почитания ушедших предков. Отчасти это напоминает мексиканский День Мертвых, разве что без тамошней атрибутики. День Победы становится настоящим языческим праздником, который будет еще многократно видоизменяться, и переживать по этому поводу не стоит. Не будем отвлекаться на атрибутику и учить друг друга, как правильно праздновать. Лучше вспомним павших и порадуемся жизни, которую они очень любили. Важно только избежать бряцания оружием. День Победы — это не похвальба, это тишина и сосредоточение на вечном.

Ксения Чудинова, главный редактор Snob.ru:

Первая реакция на такую новость — нет, подобная акция совершенно ненормальна. Отчасти потому, что заголовок новости дан в пассивной форме (детей «вывели» — читай «как баранов»). Однако здравый смысл мне подсказывает, что детей снарядили таким образом родители, которые ничего «такого» в акции не видят, а скорее, даже напротив, поддерживают ее, считая важной. А уж учитывая масштаб «выведенных дошколят», кажется, речь идет о некотором сообществе взрослых, которые убеждены и в своей правоте, и нужности выбранного ими дела. Стало быть, и для детей, растущих в этих семьях, это нормально.

Исходя из этих соображений, мне лично гораздо важнее то, что происходит за пределами этой новости: есть ли родители, которые отказались участвовать в акции, уважают ли их мнение, как относятся в детском саду к таким родителям, как к детям, идет ли живая дискуссия в обществе по поводу целесообразности подобных акций?

Споры о патриотическом воспитании ведутся давно: что это, сколько стоит, как это организовать и так далее. Я абсолютно убеждена, что патриотов растят семьи, а не детские сады, школы или государства, поэтому ни одна подобная акция, спущенная сверху, не станет тем самым пунктиком, после которого дошколенок полюбит родную страну так, как никто и никогда до того. Поэтому я возвращаюсь к предыдущему тезису: кажется, эта акция придумана в семьях, которые совершенно сходят с ума от радости победы над фашистами, примерно так же, как это делают наши депутаты и высокие чины — просто упиваясь самим фактом, что «мы победили». Это звонкое «мы» вполне тянет на определение «патриотизма», как его понимают партийные бонзы. Другой вопрос о качестве этого патриотизма, который без критического осмысления превращает людей в пушечное мясо.

Возможно, это слишком легкомысленное заявление, но я лично пропустила эту новость в принципе. Во всем мире родители любят переодевать дошколят и младших школьников в какую-то ерунду и таскаться с ними на карнавалы. Мне ужасно жаль, что 9 мая превратилось в подобие карнавала в России, чем-то даже похожего на праздник Пурим, когда народ радуется победе над общим врагом, когда пекут пироги в форме ушей главного злодея и напиваются до чертиков, но что поделать — у России нет других веселых праздников. Масленица не прижилась, Ивана Купала тоже, значит, придется жить с нашим новым 9 мая. Хотя мне, конечно, хотелось со своими согражданами в этот день говорить о гуманизме, о союзничестве, чувстве вины, справедливости, а также о том, что такое общее дело и сколько стоит жизнь человека, а не предаваться странному разгулу, который потом мы ловим в телеграм-каналах в виде фотографий священника с веселой тетушкой, на груди которой написано черной ручкой «На Берлин».

Подготовила Татьяна Санькова