Замри, роди, воскресни
Этот фильм не лезет ни в какие рамки и обманывает любые ожидания. Его очень хотели видеть историей любви двух женщин и даже номинировали в Каннах на квир-пальмовую ветвь, но, как оказалось, даже «Служили два товарища» — гей-драма в гораздо большей степени, чем «Дылда» — фильм о проблемах ЛГБТ. Это могла быть картина о великой победе и отважных женщинах, которые приближали ее как могли, но две девчонки на горестных руинах послевоенного Ленинграда не вспоминают ни о доблестях, ни о подвигах, ни о славе, потому что хотят просто жить, танцевать и любить. Наверняка было бы несложно превратить историю, придуманную Балаговым вместе с Александром Тереховым (автором не только «Каменного моста» и «Немцев», но и сценария для «Матильды»), в рассказ об ужасах тех лет: калеки, похотливые мажоры, детоубийство, нищета, голод, жирующие чиновники, доносы в НКВД, шантаж, харассмент — все здесь вроде бы есть, но в «Дылде» столько райского света и земной нежности, что и этот ярлык на нее никак не клеится.
Дылда — это Ия, длинная девушка с коротким именем, которое означает, как нам объясняет увивающийся за ней престарелый сосед, нежную фиалку. Ия работает санитаркой и воспитывает маленького мужичка Пашку, иногда совмещая оба занятия, из-за чего мальчик много времени проводит в госпитале, среди раненых, которые в своих белых одеждах похожи на искалеченных ангелов — особенно, когда изображают для него то ли зоологический сад, то ли райский и, взмахивая обрубками рук, будто крыльями, пытаются взлететь. Дылду контузило на фронте, отчего она иногда замирает, ничего не видя и не слыша вокруг, и словно бы на пару минут исчезает из реальности. Ия вообще существует на границе двух миров, но, хотя предполагается, что она должна дарить жизнь — как санитарка и как женщина, — Дылда отчего-то несет лишь смерть и крадет чужое дыхание, становясь нежной проводницей в небытие.
Ее фронтовая подруга, наоборот, кажется воплощением жизни: если Ия, белесая и нескладная, прекрасна какой-то не совсем человеческой красотой, то разбитная Машка выглядит очень земной и, вернувшись в Ленинград, в первый же вечер ловко стаскивает трусы, оставшись в машине с губошлепом Сашкой — тот, напоминая одновременно Путина и Колю Герасимова, словно бы символизирует два варианта прекрасного далека. Маша очень хочет ребенка, но поперек живота у нее огромный шрам, скрывающий пустоту внутри: забеременеть она не может ни при каких обстоятельствах. В сущности, обе подруги — такие же калеки, как их пациенты, просто увечья женщин не так заметны. В книге Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо», откуда в некоторой степени выросла «Дылда», было много историй про девушек, которые, вернувшись с фронта, прятали свои ордена и рвали справки об инвалидности: они мечтали стать такими же, как раньше, чтобы снова бегать на свидания, красить губы алой помадой и кружиться в изумрудных платьях.
Стараниями оператора Ксении Середы по всему фильму рассыпаны эти цветные пятна, зеленые и красные. Иногда кажется, что они с Балаговым несколько переусердствуют — особенно когда зелеными оказываются и кухонная тряпка, и утка под кроватью больного, — но упражнениями дорвавшейся до камеры молодежи (обоим нет еще и тридцати) это никак не выглядит. Скорее, почерком уже сложившихся мастеров. Зеленый — это, конечно, цвет жизни и возрождения, но именно на нем ярче всего смотрится красный, и понятно, что рано или поздно капли крови упадут на новое платье. «Дылда» — как раз про этот контраст и взаимопроникновение зеленого и красного, жизни и смерти, любви и подлости, радости и ужаса. Маша мечтает стать матерью и ради этого готова врать, доносить и шантажировать. Ия кажется чистой и безгрешной, но именно через нее война продолжает убивать. Одну выскоблили изнутри фронтовые врачи, сделав бесплодной, у другой не все в порядке с головой, но обе верят, что вместе они смогут совершить чудо. Что все будет как раньше — зеленая юбка, красные бусы, детский смех. И раненый солдат, взмахнув культями, поднимется в небо.
20 июня в рамках проекта КАРО.Арт состоится специальный показ и обсуждение фильма c режиссером Катемиром Балаговым, продюсером Александром Роднянским и кинокритиком Антоном Долиным.