Союз кимчи и орала

Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.

У режиссеров с миграционным бэкграундом есть все-таки серьезное конкурентное преимущество. Удивительно, что никто не возмущается этой врожденной привилегией: они гораздо лучше чувствуют зазор, который есть между реальным миром и его образом, существующим исключительно в наших головах. Америка эмигранта, поднимающегося на корабль в каком-нибудь азиатском порту в надежде стать своим в стране бесстрашных ковбоев и удачливых дельцов, имеет мало общего с настоящими Соединенными Штатами, и это быстро понимают даже самые отъявленные оптимисты. Домоседу обычно сложнее осознать, что его представления о мире и своем месте в нем иллюзорны.

Ли Айзек Чун, снявший «Минари», родился в 1978 году в Денвере, но его родители обосновались в Америке незадолго до этого: собственно говоря, вся история семьи режиссера довольно точно воспроизведена в этом почти автобиографическом фильме. Его действие происходит в середине 80-х, когда корейская семья Йи — папа Джейкоб, мама Моника, а также дети Энн и Дэвид — приезжает в Арканзас в поисках американской мечты. Джейкоб собирается разбогатеть, выращивая здесь корейские овощи и фрукты, а пока работает вместе с женой на птицефабрике, определяя пол цыплят: бесполезных и невкусных петушков сразу отправляют в птичий крематорий.

Арканзас, где семья Йи покупает ферму, поначалу предстает почти мифическим пространством, где в абсолютной пустоте властвуют только стихии. Именно они определяют все главные события в фильме: герои пашут землю, ищут воду, сжигают мусор (огонь здесь выступает в качестве чеховского ружья, которое пригодится в последнем акте), а воздух, свившийся в страшный хобот торнадо, грозит унести их непрочный домик в еще более сказочные края. Оператор фильма Лачлан Милн работал, кстати, на картинах «Очень странные дела» и «Охота на дикарей» — кому же, как не ему, снимать природу, детей и 80-е? Через некоторое время на сцену выходят духи этой местности: один символизирует несколько сомнительное предпринимательство, за триста долларов обещая найти воду с помощью лозы, а другой отвечает за религию: назойливо дружелюбный сосед, сыгранный Уиллом Пэттоном, таскает по дорогам огромный крест и изгоняет невидимых демонов.

Все это действительно напоминает Америку эпохи первых поселенцев, наверняка знакомую Джейкобу по вестернам, и начинающий фермер в белой майке и с сигаретой в зубах старательно отыгрывает роль покорителя девственных прерий. Остальные тоже пытаются соответствовать несколько фантастическому образу американской семьи, время от времени предсказуемо ударяясь в крайности: пьют вредную газировку, считая, что Mountain Dew — это действительно чистая горная роса, и жертвуют местной церкви чуть ли не последние сто долларов.

У мальчика Дэвида, прототипом которого стал сам режиссер, положение еще более сложное: для него и Америка, и Корея — одинаково сказочные конструкты, состоящие из рассказов взрослых и собственных фантазий. Он вообще, как и все дети, пребывает в пространстве сказки, причем в качестве заколдованного принца: у Дэвида порок сердца, так что он, в сущности, обитает где-то между миром мертвых и живых. Первым столкновением с реальностью для него становится приезд бабушки, которая совершенно не похожа на хрестоматийный образ: она не умеет печь, ругается как сапожник и учит внуков играть в карты. Потом наступает черед новых разочарований и открытий, так что сказка начинает постепенно уступать место реальности.

Герои фильма постоянно произносят слово dream, причем в разных контекстах — говоря и о снах, и о мечтах. Например, Дэвиду, регулярно просыпающемуся в мокрой постели, потому что ему снится, как он идет в туалет, мама советует спрашивать себя в таких случаях: «Это сон или не сон?» Этим вопросом задаются все члены семьи Йи, пытаясь отличить мечту от реальности. Все оказывается не таким, как им представлялось. Не лучше и не хуже — просто настоящим. «Минари» — это не фильм о трудностях перевода и адаптации иммигрантов. Это история о том, как жить в неизведанных пространствах между сказкой и былью, когда выясняется, что от неприхотливой и почти сорной травки минари больше пользы, чем от всей твоей фермы, что у жены с мужем могут быть разные представления о будущем, что не стоит недооценивать таланты лозоходцев, что сильный и мудрый папа может делать глупости и что бабушка, которая кажется тебе ненастоящей, на самом деле гораздо круче, чем милые старушки из сказок.

«Минари», уже получив «Золотой глобус», теперь претендует на «Оскар» в шести номинациях: «Лучший фильм», «Лучшая режиссура», «Лучшая мужская роль», «Лучшая женская роль второго плана», «Лучший оригинальный сценарий» и «Лучшая музыка». В целом, конечно, вполне заслуженно (особенно в том, что касается Юн Ё-джон в роли неортодоксальной бабушки), однако заслуги, например, Стивена Яна кажутся несколько преувеличенными: отца он сыграл достойно, но воображение ничем не потряс.

Еще больше вопросов к сценарию, который вообще кажется самым слабым элементом этого обманчиво простого и тонкого фильма. Например, в описании взаимоотношений семьи Йи с местными жителями, особенно с прихожанами церкви, чудится какая-то недосказанность. Не в том, разумеется, смысле, что нам показали мало бытового расизма и прочих безобразий: режиссер как раз ясно дает понять, что корейцев в Арканзасе считают не чужими, а просто другими. Странноватыми, конечно, но чудаков там и без них хватало. Просто, если бы эта история рассказывалась от лица мальчика Дэвида, все было бы в порядке: с точки зрения ребенка как раз нормально, что в его жизни появляются и исчезают не слишком интересные взрослые. Однако Ли Айзек Чун решил сделать главным героем всю семью Йи, а с таким подходом от сценария ожидаешь чуть большего масштаба и основательности. Тем более что и сама семья вышла несколько неполной: Энн, старшая сестра Дэвида, большую часть времени выглядит не очень нужной статисткой.

С другой стороны, ничего страшного в этом, пожалуй, нет. В конце концов, между реальным фильмом и идеальной картиной, которая нам представляется в мечтах, тоже всегда есть зазор, который никогда не исчезнет. Именно на этих пустошах и растет сорная трава кинокритики — иногда, может быть, даже полезная.

Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект "Сноб" — Общество». Присоединяйтесь

Вам может быть интересно:

• Геи и лесбиянки в императорской России. Была ли свободной любовь при Николае II
• Второй круг Михалкова. «Сибирский цирюльник» как точка отсчета для новой России
• Богомолов, Минаев, Супер. Что пишут о фильме Ксении Собчак про «скопинского маньяка»