17 июня 2021 г., 18:28

«Наука Шерлока Холмса: методы знаменитого сыщика в расследовании преступлений прошлого и настоящего». Отрывок из книги Стюарт Росс

Фото: Unsplash

До эпохи Ренессанса, когда грамотность была уделом небольшой доли населения, в основном духовных персон, изучение почерка имело мало значения для криминалистической науки. Затем, когда развитие системы образования привело к тому, что очень многие стали читать и писать, особенно в протестантских странах, где Библия имелась почти в каждой семье, ученые начали утверждать, что почерк, особенно если писать пером и чернилами, многое говорит о том, кто пишет.

Изучение почерка разделяется на две ветви: 1) сравнительно надежное умение идентифицировать персону по особенностям написания и 2) графология, сомнительное искусство определять пол, настроение и даже черты характера по тем же особенностям написания. Графология стала модной в XIX веке, особенно во Франции. Как образованный и начитанный человек, Конан Дойл, несомненно, знал обо всех способах анализа почерка. Неизбежно, что и Шерлок Холмс разбирался в этой сфере, и в большинстве случаев доказательства, которые он получает из почерка (и пачканья бумаги), выглядят достаточно простыми.

Вот несколько примеров.

В «Знаке четырех», когда Холмс идентифицирует две записки, отправленные мисс Морстен, как составленные одной и той же рукой: «Но никакого сомнения: все адреса и письмо написаны одним человеком. Смотрите, “е” везде одинаково, обратите также внимание, как изогнуто конечное “s”. И там и здесь видна одна рука». Сравнительно очевидная экспертиза, хотя столь быстрое и определенное утверждение в наши дни восприняли бы как поспешное.

Автоматическая ручка

Хотя некоторые ранние конструкции ручки включали небольшую емкость для чернил над пером, ни одна не была достаточно удобной. Все изменилось в 1880-х, когда американская компания Waterman начала производить надежные и сравнительно недорогие «самопишущие» ручки усовершенствованного типа. Позже добавление небольшой резиновой прокладки позволило устранить проблему протекания и облегчить процесс заправки ручки.

Характерные буквы снова появляются в рассказе «Долина ужаса», и в этот раз в более мрачном контексте. Открывая письмо, Холмс уверенно заявляет: «Это рука Порлока... Игрек с особенной верхушкой — это очень характерно». Когда Ватсон спрашивает, кто такой этот Порлок, то ему сообщают, что это «чрезвычайно хитрая и ловкая личность», сообщник смертельного врага Холмса, профессора Мориарти. В той же самой истории детектив исследует бумагу, чернила и перья, чтобы заявить, что таинственная карточка, маркированная «Д. В. 341», вовсе не написана в доме жертвы убийства, мистера Джона Дугласа.

В рассказе «Пропавший регбист» (1904) Холмс использует старый трюк, читая текст в обратном направлении с промокательной бумаги. Такая же бумага возникает еще раз в «Человеке с рассеченной губой», и в этот раз детектив отмечает по-разному окрашенные чернила на адресе, что указан на конверте: «Имя... полностью черными чернилами... остальное более светлыми, сероватыми, что показывает — здесь использовалась промокательная бумага», — он делает заключение, что автор сначала написал имя, дал ему просохнуть, а в это время отправился искать адрес, ну а после промокнул строчки. Поэтому писавший, заключает Холмс, и не помнил адреса. Сомнительно, конечно, но интересный вариант использования криминалистической экспертизы для создания гипотезы.

Интерпретируя неровный почерк на завещании Джонаса Олдейкра в «Подрядчике из Норвуда», Холмс отправляется в смутную и не совсем научную область графологии. Он предполагает, что документ был составлен в движущемся поезде: «Каллиграфические строки написаны на остановках, неразборчивые во время хода поезда, а совсем непонятные — когда вагон подскакивал на стрелках». Не будучи удовлетворен столь смутным заключением, великий детектив продолжает: «Эксперт [такой, как он сам] сразу определил бы, что завещание составлено в пригородном поезде, потому что только при подходе к большому городу стрелки следуют одна за другой так часто». И в конечном счете он осмеливается определить даже линию и разновидность поезда: «Если считать, что он писал всю дорогу, можно заключить, что это был экспресс и что между Норвудом и вокзалом Лондон-бридж он останавливался всего один раз». Прекрасный эпизод с точки зрения писательского мастерства, но сомнительная криминологическая экспертиза.

Если умозаключения Холмса на основе корявого почерка в завещании кажутся немного притянутыми за уши, то по сравнению с полетами фантазии, которыми сыщик наслаждается в других случаях, они выглядят просто безобидно. Источник подобных выводов можно обнаружить в переписке Конан Дойла со специалистом по почерку из Эдинбурга Александром Кэргиллом, автором работы «Здоровье в почерке», переписке, которая велась в районе Рождества 1892 года. Невозможно с уверенностью сказать, насколько серьезно воспринял писатель теории Кэргилла по поводу взаимосвязи между особенностями почерка и болезнями, но мы знаем, что они побудили Дойла забраться в еще одну сферу, где его детектив мог показать близкие к чудесным познания. Еще раз — как и в эпизоде с завещанием, составленным в поезде, — он делает это с таким убедительным видом научной определенности, что читателю только и остается, что восхищенно открыть рот.

Графологические изыскания Холмса стартуют без шума и пыли в «Картонной коробке». Процесс рассуждения в этой истории выглядит достаточно достоверно: тот, кто писал адрес на коробке, был «не очень образованным и не знающим Кройдона». Когда же сыщик добавляет, что отправитель был мужчиной, поскольку «почерк явно мужской», он, как и в случае с френологией, переходит в область псевдонауки.

Исследования показали, что пол невозможно с какой-то вероятностью определить по почерку. И в то же время достоверными научными методами удалось доказать, что мужчины идентифицируют мужской почерк лучше, чем женщины, а женщины идентифицируют женский почерк лучше, чем мужчины.

В «Рейгетских сквайрах» Холмс растягивает графологический анализ до предела, и даже выходит за него. Кучера Уильяма Кервана убили выстрелом, и, скорее всего, это сделал чужак, который вторгся на территорию усадьбы, принадлежащей семейству Каннингемов. В руке убитый сжимает кусок бумаги (показано как факсимиле в оригинальной истории), оторванный от листа большего размера. На фрагменте можно прочитать такие слова: «Без четверти двенадцать узнаете то, что может». Холмс находит, что «документ представляет чрезвычайный интерес», и рассматривает его «с самым сосредоточенным вниманием», после чего глубоко задумывается. Хорошенько взвесив все, он «вскочил на ноги с прежней энергией».

И что же наш человек науки сумел понять по обрывку бумаги с краткой надписью?

Начнем с того, что все написано «неровно и беспорядочно», и это показывает, что «не может быть ни малейшего сомнения в том, что этот документ писали два человека, по очереди, через слово».

Во-вторых, характер двух людей, которые сочинили записку, очевиден по их почерку. Доказательство: «энергичное t в словах at и to» и «вялое t в словах guarter и twelve». Это позволяет Холмсу «сказать с полнейшей уверенностью, что learn и maybe написаны более сильной рукой, а what — более слабой».

В-третьих, два индивидуума писали бумагу, поскольку один из них не доверял другому, и по этой причине решил, что «каждый должен принять равное участие». Отметим, что к этому моменту Холмс уже понял, без какого-либо объяснения, что оба индивидуума принадлежали к мужскому полу.

В-четвертых, «тот, кто писал at и to, был главарем». Невероятно!

И вот доказательство.

«Обладатель более твердой руки писал все свои слова первым, оставляя пропуски, которые должен был заполнить второй».
Поскольку «эти пропуски не всегда были достаточно большими... второму было трудно уместить свое quarter между at и to».
Следовательно, «человек, который написал все свои слова первым, был, безусловно, тем человеком, который планировал это преступление».

Холмс определяет свои размышления до этого момента как «очевидные», поскольку у него еще есть чем удивить нас. Он начинает все сильнее углубляться в область псевдонауки: «Возможно, вам неизвестно, что эксперты относительно точно определяют возраст человека по его почерку». Чистый вымысел со стороны Конан Дойла.

И каков же возраст двух людей, оставивших свой след на клочке бумаги?

Один почерк энергичный и четкий.
Другой — нетвердый, но все еще вполне разборчивый, уже теряющий поперечные черточки.
Вывод: «Один из них — молодой человек, а другой — уже в годах, хотя еще не дряхлый».

И даже на этом Холмс не заканчивает.

У него есть откровение, которое позволяет раскрыть один момент, не такой явный и более интересный». Ошеломительно, но он сумел понять, что два почерка «принадлежат людям, состоящим в кровном родстве». И какие же доказательства для этого? Написание одной буквы специфическим образом и еще «много более мелких признаков»; второе упомянуто явно для тех, кто знает, что в подобном начертании конкретной буквы нет ничего необычного. Однако конкретики тут нет, как нет ее и по поводу еще «двадцати трех заключений, которые интереснее экспертам, чем вам». Холмс просто переходит к финальному разоблачению: «Письмо написали Каннингемы — отец и сын».

Это снова прекрасный образец писательской работы, и еще один пример блестящей непостижимости Шерлока Холмса. Но все это на самом деле невероятно далеко от науки. Честно говоря, это вообще не наука, и Конан Дойл это, вероятно, понимал: перед тем как начать историю, он написал Кэргиллу, что собирается просто посмотреть, насколько много правдоподобного Холмс может извлечь из куска бумаги. Другими словами, анализ почерка в «Рейгетских сквайрах» был неким упражнением автора, другим впечатляющим трюком великого детектива, включающим «ретроспективное пророчество».

Холмс, женщины и почерк

Холмс мог с легкостью отличить мужской почерк от женского, поскольку он верил в то, что два пола совершенно отличаются друг от друга. Отражая скорее предубеждения того времени, чем научные представления, он говорит, что женщины менее логичны, более эмоциональны и непостоянны, чем мужчины, и что эти качества можно заметить по их почерку. В завершении истории, рассказанной в «Скандале в Богемии», Ирен Адлер, женщина, которая перехитрила Холмса, и единственная, кого он на самом деле уважал, пишет ему письмо — прекрасный предмет для графологического анализа. Могло ли изучение этого послания заставить его пересмотреть собственные идеи насчет связи почерка и пола?

Возможно, понимая, что зашел слишком далеко в этом случае, в дальнейшем Конан Дойл позволяет Холмсу демонстрировать графологические познания всего один раз.

Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект “Сноб” — Общество». Присоединяйтесь

Вам может быть интересно:

Обсудить на сайте