Сайт «Сноб»: цитаты года
Это не список самых остроумных, смешных, тонких или противоречивых афоризмов — это скорее напоминание о том, сколько разных тем обсуждалось на сайте с момента его открытия. Отмечайте понравившиеся цитаты в комментариях или предлагайте высказывания, которые запомнились вам, но не попали в этот список.
Георгий Абдушелишвили: «Давно мечтаю о красивом метком пистолете и чтобы гильзы громко сыпались при стрельбе в недруга. Однако представить, что у всех в офисе или во дворе пистолеты, боюсь. Убьют ведь».
Самвел Аветисян: «Муж может соглашаться с женой, но жена быть с мужем несогласной не может».
Ольга Алексеева: «Переехав в Лондон и получив зарплату почти в два раза больше, чем я получала в России, я стала жить примерно в два с половиной раза хуже».
Евгений Асс: «Писать "Сталин" на станции метро "Курская" можно, а назвать шашлычную "Антисоветская" — для них уже страшная угроза всей истории и всему строю».
Наташа Барбье: «Никогда не нужно думать, что власть — это что-то божественное. Власть — обычная, человеческая, и она стоит того, чтобы над ней можно было смеяться».
Вера Бергельсон: «Вот Гитлера поймали бы сегодня — можно его было бы казнить? На уровне таких исключительных случаев я допускаю, чтобы смертная казнь могла применяться, на уровне всего остального — нет».
Андрей Бильжо: «Сегодня через пробу малых наркотических средств проходит почти каждый школьник. Так же как в свое время каждый из нас прошел через сигареты или портвейн».
Галина Бирчанская: «Люди, испытавшие на себе чужую зависть, не завидуют».
Василий Бычков: «У меня есть любимая семья, любимая работа. Для полного счастья не хватает малого — нормальной страны проживания».
Мария Генкина: «"Держать себя в снобах", "живут как сноб с лиазоном", "как в сноб глядел", "а с меня все, как со сноба комментарии", "много, как снобов в снобществе"... Надо идти работать — эта ветка может долго продолжаться».
Мария Генкина: «Я постоянно называла афро-американцев черными, поскольку в Америке это более политкорректно, но на "Снобе" узнала, что в России — наоборот. Прекрасно, я перестроюсь и буду на "Cнобе" говорить "негр", а в своей реальной жизни "афроамериканец" или "черный". Кому от этого плохо?»
Алексей Герман: «Весь этот мыльный пузырь российского медийного рынка во время кризиса немножко сдулся, а сейчас он опять надувается».
Евгений Гордеев: «Люди по своей сути — ленивые скоты. Лишь 5-10% любят работать, остальным бы только развлекаться. Поэтому мотивировать очень сложно. Проще наказывать — это работает намного эффективней».
Дмитрий Гороховский: «Неужели после победы Обамы на выборах кто-то еще может говорить о том, что у меньшинств стартовые условия хуже? Клинтон, белое большинство, рос в семье алкоголика».
Игорь Гурович: «Похороны Япончика — это важное событие в жизни каждого российского мужчины. XX век закончился, собственно, когда умер Ясир Арафат, когда стал уже никудышным Кастро».
Андрей Дикушин: «Вопрос, кого следует наказать за кризис, напоминает последний хитрый вопрос на экзамене, так как на него нет правильного ответа».
Стас Жицкий: «Доверие к Нобелевскому комитету у меня подорвано давно и до основания. Последние нобелевцы представляются мне совершенно безнадежными писателями, и у меня колоссальное удивление вызывает, что им вообще дают премии».
Николай Журавлев: «По дороге на работу я имел очень важную мысль про перфекционизм. Я ее думал, додумывал, передумывал, довел до недостижимого ранее совершенства... и забыл, потому что с совершенной мыслью больше ничего сделать нельзя, и стало неинтересно».
Борис Зимин: «Милиция в моем сознании — это нечто такое, чего нужно опасаться. Это начальство, это что-то против меня. Хотя куда еще бежать в случае чего?»
Николай Злобин: «В отличие от Путина, который часто принимает решения инстинктивно, Медведев позиционирует себя как представителя интеллигенции, как человека, принимающего решения после тщательного обдумывания».
Сергей Иванов: «В профессиональном спорте много футболистов-геев, и никто на это не обращает внимания».
Сэм Клебанов: «Мне кажется, одна из функций нынешней государственной системы — постоянная выработка токсинов, которые глушат общественное сознание. Их вырабатывается явно с переизбытком, и система сама начинает их потреблять».
Ирен Коммо: «Я какое-то время была вегетарианкой, а потом как-то от этого устала. А мои подруги наоборот — раньше ели много мяса, а теперь перестали. Я думаю, это дело личного вкуса каждого».
Александр Кондуков: «Вредно следить за американским баскетболом. Потому что полгода вообще не спишь».
Константин Кропоткин: «Я вот все никак не могу найти ответ на вопрос, почему в России все еще не стыдно быть сталинистом... Все ведь, кажется, ясно».
Рейнхард Крумм: «Я, когда был студентом, скрывал от родителей, что пользовался парфюмом. Мне трудно объяснить почему».
Александр Липницкий: «Если бы я мог выбирать до рождения, я бы жил в Америке. Потому что мне кажется, там люди все-таки договорились жить более правильно».
Павел Лунгин: «Представьте себе, что в Америке, где со стыдом вспоминают о расизме и о преследовании негров, стали бы говорить: да кто вы такие, уж не евреи ли вы, как вы можете поднимать руку на наше великое американское прошлое. Но почему-то в России всегда это проходит».
Леонид Макарон: «Как человек, который служил, я считаю, что армия — это школа для мужчины, была и остается ею».
Игорь Мальцев: «Церковь — это всемирный заговор против секса. Неужели лицедей в попонке от Versace может встать на пути истинной любви?»
Дмитрий Муравьев: «Нет в стране Британии антисемитизма, как нет и других анти- (подставить можно любую национальность)».
Оуэн Мэтьюс: «То, что Запад победил в холодной войне и способствовал объединению Германии, — миф. Причем российский миф, на Западе так не считают».
Андрей Наврозов: «В двенадцатилетнем возрасте нам казалось поразительно остроумным, когда все наоборот. Но уже в четырнадцать думаешь: если все наоборот, тогда зачем всем этим заниматься? Скука страшная».
Максим Никулин: «Цирк — это такая вещь, про которую почти никто ничего не знает, но все считают себя специалистами».
Антон Носик: «Наркотик есть только один, и это опиум. Все остальные вещества, в разное время внесенные властями разных стран в списки запрещенных наркотических препаратов, попали туда по сугубо политическим причинам».
Иван Охлобыстин: «Благотворное влияние принципа соборности на человека очевидно и звучит в унисон с большинством пунктов Уголовного и Гражданских процессуальных кодексов; негативное следует отнести к проявлениям психической неуравновешенности и дурного воспитания».
Валерий Панюшкин: «Воспитывать патриотизм в детях, без сомнения, нужно — как минимум от нежелания жить в говне в разных смыслах этого слова».
Анастасия Пожидаева: «Несколько лет назад было модно среди девуль в розовом носить крошечных собачек в сумочках. Судьбы этих собачек, в большинстве своем, кошмарны».
Елена Пыльцова: «Прочитала "Энциклопедию русской души" Ерофеева. Послевкусие, как после баранины с горчицей, поданной на слое салата оливье с курицей, приправленного карри».
Василий Резниченко: «МУЖИДАК — это замечательный неполиткорректный неологизм. Одновременно шовинистический и националистический».
Саша Рязанцев: «Алхимия "Сноба" в действии — пишешь что-то не очень умное, а комментарии более умных членов превращают это во что-то умное. Как железо — в золото».
Давид Саркисян: «Я не знаю ни одного культурного человека, который сказал бы: давайте эту башню построим. В свое время там не построили даже колокольню Смольного собора, считая, что она слишком длинная».
Михаил Семенов: «Это очень правильный ход — рекламировать нечто очень законное абсолютно незаконно. Привлекает дополнительные группы избирателей».
Сергей Скуратов: «Храм Христа Спасителя ничего общего с духовностью не имеет. Это в общем-то официальное мероприятие московских властей по уважению интересов РПЦ».
Булат Столяров: «Вся российская публичная политика — совершенно маргинальный процесс, в котором не происходит ничего позитивного. Это мышиная возня, в которой одни мыши взбунтовались против других и решили покинуть теплое местечко, где они любят попищать».
Максим Терский: «А пропитый матч со Словенией! Видимо, футболисты из сборной России всю ночь ловили вирши, стимулируя стихосложение перед решающей баталией. Короче, алкоголь — это не порок, а образ жизни. Лучше, чем курить, хуже, чем работать».
Максим Терский: «Дело в том, что с научной точки зрения к формам половой жизни относится не только коитус, но и, например, танцы».
Дмитрий Ханкин: «Сейчас качество живописи вообще ничего не значит. Современное искусство — это состязание идей. Средства их воплощения — это дело второе».
Илья Шершнев: «А мне кажется, что патриотизм едят с мясом, а запивают кровью. Русский патриотизм можно также запить березовым соком, а на аперитив съесть ложку черной икры с бородинским хлебом».
Дмитрий Шлеймович: «Когда на Западе говорят о том что Россия представляет военную угрозу, то я себе представляю, что в высших эшелонах власти случается оргазм, причем это не один человек оргазмирует, а целое стадо».