Владимир Сорокин: Завтрак

Все-таки навязать человеку органически чуждый ему завтрак сложнее, чем ужин. В завтраке скрывается личный код индивидуума, его первое высказывание на тему начавшегося дня, первый акт потребления мира внешнего, первое активное вмешательство в окружающую реальность.

Дали сказал, что пейзаж — состояние души художника. Завтрак — состояние персонального кода человека. Сколько людей — столько и завтраков. Если, опять же, человек выбирает завтрак сам. Взять хотя бы куриное яйцо — сколько возможностей оно в себе содержит: яйцо всмятку и вкрутую, сырое яйцо, яйцо с икрой и паштетом, разрезанное пополам яйцо, яйцо в утреннем салате, яичница простая и болтушка, омлеты с разнообразнейшими дополнениями, наконец, по-детски достопамятное яйцо в стакане с накрошенной туда булкой...

Многообразнейшую мощь завтраков человеческих можно почувствовать, проследив за началом утра литературных персонажей. Поле поистине необъятное: джойсовский Блум, обожающий потроха птиц и подающий изысканный завтрак в постель своей жене-певице; описанный Паустовским одесский биндюжник Хаим Серебряный, привыкший завтракать фунтом сала, «жменей» маслин и полбутылкой водки; неразлучные мушкетеры, завтракающие на бастионе Сен-Жерве под градом пуль жареной курятиной, бараньими котлетами и анжуйским вином; гоголевский майор Ковалев, решивший начать утро с хлеба и лука; две чашки кофея, калач с маслом и сырая утренняя газета Стивы Облонского; сложносоставные фруктовые соки гламурного Виктора Варда.

Персонажи завтракают.

«Был уж десятый час утра. Рашевич медленно оделся, напился чаю и съел два больших ломтя хлеба с маслом».

— Элементарно, Ватсон! Сэру Генри опять подали на завтрак овсянку.

— Дорогой, я заказала нам завтрак в номер.

А завтрак Петра I, описанный Алексеем Толстым?

«Васька-денщик, дворянский сын Сукин, принес на подносе водки, огурцов, хлеб. Петр принял заскорузлыми пальцами стакан, медленно выпил водку, вытер губы ладонью и стал грызть огурец. Это был его завтрак».

Или похмельный завтрак Степы Лиходеева, сервированный Воландом: водка в запотевшем графине, белые маринованные грибы, паюсная икра, сосиски в томатном соусе, хлеб, масло.

Вспоминается и завтрак чудовищного русского графа Минского, описанного де Садом в «Жюльетте»: восемь колбас с кровью девственниц, два пирога с мужскими яичками, восемнадцать бутылок греческого вина. Неплохое, надо сказать, начало дня.

Гоголевский обжора Петр Петрович Петух тоже, думаю, завтракал соответственно...

Советские литературные персонажи тоже внесли свое посильное разнообразие в тему утренней трапезы:

— Я вообще-то по... ммм... по утрам очень суп уважаю... знаешь, как щами или борщом со свининкой заправишься ...день можно на всю катушку пахать... в супе только и сила... а бутербродики да кофейки... это не по-рабочему...

В советском фильме «Деревенский детектив» пожилой милиционер негодует на своих взрослых детей, что они не едят утром суп, приготовленный мамой.

Хотя японцы, чей завтрак, вероятно, самый здоровый в мире, предлагают по утрам свой мисо-супчик. У них также есть удивительная, неповторимая еда на завтрак: нато. Это прокисшие маленькие бобы, превратившиеся в нечто тянущееся, слизеобразное. Очень полезная вещь для крови и прочего оздоровления с весьма специфическим вкусом, делящим европейцев пополам — на ненавидящих и обожающих нато. Попавшие в натонисты уже не в силах обойтись без него утром.

Литературы, связанной с темой завтрака, хватает: «Голый завтрак», «Завтрак у Тиффани», «Завтрак для чемпионов», «Легкий завтрак в тени некрополя», наконец — «Блондинка на завтрак»... Кинематограф отдал завтраку много времени, есть что вспомнить.

Но меня волнует вопрос об идеальном завтраке. Представьте, стоит рядом полупрозрачный официант, готовый выполнить любой ваш заказ. И вы ему заказываете ваш идеальный завтрак.

У Джулиана Барнса в романе «История мира в десяти с половиной главах» герой просыпается в отеле, где ему молча подают идеальный английский завтрак, который он не заказывал, но о котором всегда думал. Начиная есть, он понимает, что умер и находится в раю, где исполняются все желания.

Могу рассказать о моем идеальном завтраке: свежевыжатый сок антоновских яблок, нато, два ломтя серого деревенского хлеба, слегка поджаренные в тостере, гречишный мед, коровье масло, копченый «Эрл Грей».

Хотя... Иммануил Кант вообще не завтракал.