Борис Зимин: Ученые и государь
В недавней колонке Борислава Козловского о спорах внутри российской науки упоминается следующий эпизод. Группа успешных западных ученых российского происхождения осенью адресовала письмо Медведеву и Путину (сбор подписей продолжается до сих пор), в котором просит защитить российскую фундаментальную науку — ведь именно наука должна поддержать престиж страны, обороноспособность, и вообще, «даст пропуск».
Давно меня напрягал диссонанс, возникающий при чтении некоторых обращений интеллигенции к властям. Пример этого письма как-то особенно показателен.
Сознательно хочу удержаться от оценок, но мне непонятна логика весьма уважаемых ученых самого разного профиля, живущих в самых разных условиях. Мне кажутся непонятными и даже дикими два момента: обращение к государству, а не к обществу, и обращение к темным националистическим и великодержавным сторонам сознания.
Обращение к государству, видимо, имеет наследственное происхождение: за исключением может быть считанных исторических секунд на протяжении столетий в России неизменно перепутаны и спаяны в одно целое понятия «государство» и «власть», «источник власти». А понятие «общество» имело и имеет значение скорее гламурное или сословное, но не гражданское. Но от людей (ученых!), поживших на Западе, странно слышать обращение к государству как к вышестоящему субъекту. Я бы еще понял обращение к конкретному чиновнику или политику, дескать, ты действуешь вопреки выданному тебе обществом мандату. Но к кому можно обратиться, не запачкавшись? К Грызлову? ДАМу или ВВП?
Призывы ко славе отечественной науки меня тоже настораживают. Может быть, я не прав, но слышится мне в этом призыве «Догоним и перегоним империалистов!». То есть смысл не в сотрудничестве на благо науки и не в конкуренции научных идей, а в желании превзойти «пиндосов».
Мой любимый Игорь Губерман однажды написал эссе «Трактат о разности ума», где исследовал глупость и «не глупость», обращаясь к трудам античных и современных философов, народной мудрости и фольклору. Выясняется, что и мудрость, и глупость нельзя измерить в каких-либо абсолютных величинах и приписать какой-либо персоне. Другими словами, самый продвинутый мудрец сплошь и рядом оказывается облапошенным неграмотным люмпеном. Идиотизму поступков умнейших людей порой приходится поражаться так же, как стратегическому прагматизму какого-нибудь дремучего пастуха. Все зависит от непрогнозируемого соотношения логики внешних событий и внутренней логики индивидуума или коллектива, принимающего решения.
Можно только поблагодарить Всевышнего, который в неизъяснимой благости своей позаботился о многообразии. И жизнь, и ойкумена существуют благодаря наличию в любое время множества образцов не только конструкций живого (hard), но и многообразию софта, логики поведения. Успех в данных условиях не означает выживания в других условиях, будь ты сто раз трудолюбив и талантлив, но с неподходящей моменту логикой.
Подобная отстраненная философия приходит мне в голову при наблюдении абсурдного поведения, как то: похороны кота мышами, содержание Палестинской автономии и Ким Чен Ира, «сухой» закон и нынешняя борьба с наркотиками и так далее. Или вот письмо ученых. Ведь может же быть... «особенной» логика и у очень умных людей. А как еще объяснить обращение ученых к системе, которая целенаправленно борется с наукой? (Ссылку на статью Сергея Дзюбы «Шарашкина контора» из «Новой газеты» я дать не могу — их сайт так и лежит после вчерашней атаки хакеров). Про Ходорковского все наслышаны, а кто помнит, сколько и за что сидит ученый Сутягин? И сколько таких сидит? И где хотя бы сословный протест ученых? А письмо с переживаниями за имперскую науку есть. Может, поправим сначала что-то в консерватории, а только потом будем заботиться о ее славе?