Максим Кантор: Теория одного заговора

Вроде бы знают, как будет, но волнуются. Это ведь непросто — отменить смерть, мы знаем, что смерть безжалостна. Что, если не сумеет?

Но Он совершает усилие и воскресает, это всякий раз облегчение и победа.

Каждый год людей подвергают испытанию — Бог умирает на кресте, и они остаются беззащитные перед миром. Распятие случилось две тысячи лет назад, но обряд устроен так, чтобы ощутить непоправимость беды. Если не воскреснет — зло действительно непобедимо.  Потом происходит чудо, и все говорят друг другу «давай похристосуемся» и тянут губы, и ты целуешь чужих как своих. Люди целуются — скрепляя поцелуем свой заговор.

Христа казнили как заговорщика. План заговора существовал. Христос сказал, что принятые скрепы общества — власть, закон, деньги — ненадежны, их следует отменить. Чтобы общество выжило, его надо скрепить любовью. Любовь — крепкий клей, крепче не бывает, просто мы используем его в ограниченных дозах. Любовью соединены семьи, а распространить этот клей на все население мира никогда не пробовали. Да и хватит ли его, этого клея? Одних китайцев два миллиарда — всех не обмажешь. На чеченцев и то не хватает. Надо бы наладить производство, но это тяжелее, чем добыча нефти, бурить приходится в душе.

Однако любое другое связующее не столь надежно. Например, власть — убедительная штука, в распоряжении у власти много средств воздействия, но самый униженный раб презирает власть, и презрение разъедает трон. Или, скажем, деньги — они дают богатым уверенность в себе, но богатство не подарит вам тепла объятий, и богачи это знают. Редкий менеджер среднего звена пожертвует жизнью за топ-менеджера, хотя отдать жизнь за свою семью — дело естественное. Не существует такого брокера, который любит биржу больше, чем детей, хоть это и обидно для биржи. Государство потому и настаивает, чтобы граждане свое Отечество не уважали, но именно любили, поскольку крепче связующего в природе нет. Любовь к близким сильнее, чем чувство преданности партии, чем страх перед начальством, сильнее, чем логика бизнеса, даже сильнее, чем радость от победы на демократических выборах. Даже радость от безнаказанно уворованного капитала не столь греет сердца, как любовь к близким. И Гобсек, и Шейлок, и Ротшильд, и те евреи, что молились золотому тельцу, даже они, хоть отвергали сострадание к далеким,  но близких склонны были защищать.

Собственно говоря, любовь — это не освоенный обществом природный ресурс. Общество вообще предпочитает дурные свойства натуры в качестве питательной энергии. Страх научились использовать. Зависть, голод, ненависть, алчность — столь же необходимые элементы социального строительства, как нефть, газ и золото. А использовать любовь — не научились.

Христос предложил неожиданный план: использовать силу чувств, которую мы тратим на любовь к ближним, на отношения с теми, кто далеко. Следует относиться с той же истовой внимательностью, с какой мы относимся, например, к жене и сыну, к тем, с кем не существует прямого родства, — допустим, к Доку Умарову или к Дмитрию Медведеву. Казалось бы, ну за что любить Доку Умарова, мы не представлены друг другу, к тому же он, кажется, злодей. А надо любить и его — ведь он такой же человек, как и мы. Он разделяет с нами участь смертного, а это самая непоправимая участь. И Путин тоже рожден матерью и тоже непременно умрет. И с Медведевым дело обстоит точно так же. Ведь это естественно — полюбить себе подобного. Стоит осуществить этот план, и человечество станет одной семьей, а в своей семье мы справимся с любой бедой.

Когда вы идете к причастию и вкушаете плоть и кровь Христову, вы становитесь близким Богу, таким близким, как член семьи, вас прикрепляет к нему клей любви. И когда вы отдаете свою любовь другим — вы уже делитесь не только своей любовью, но и Христовой любовью, и родство перетекает дальше и дальше. Так разрушается иерархия и преодолевается время и расстояние: нет дальнего, нет ближнего, но все люди — единая семья, где всякий служит всякому. Когда Христос мыл ноги Петру, а тот отстранился в смущении, Иисус сказал ему: «Тогда не имеешь общей части со мной», и чувствительный Петр испугался. Петр всегда реагировал пылко, испугавшись потерять единство с Христом, он взмолился: «Тогда вымой и руки мои, и голову!»

Заговор общей любви остался до сих пор неосуществленным — потому что люди полагают, что для образования полноценной семьи равных следует слегка прополоть Божий вертоград. Надо сперва истребить неверных (язычников, гугенотов, буржуев, коммунистов, глобалистов, террористов), а затем из верных мы склеим семью — не разлей вода.

Люди много раз старались создать общество, населенное только хорошими. Помимо интернационалов трудящихся (члены которых планомерно вырезали друг друга) были придуманы проекты идеальных социумов — от «Республики» Платона и «Утопии» Томаса Мора до «Дома на Пуховой опушке», придуманного Милном.

Даже в блаженном медовом пуховском сообществе, где нет зла и все равны, чужака поначалу встречают в штыки. Вспомните коварные планы Кролика в отношении Кенги и Тигры — и вам станет понятно, почему Платон вводил законы против поэтов.

Заговорщики оправдываются тем, что, если не осуществлять карательных мер в отношении чужаков, те причинят вред, разрушат идеальные договоренности. Как решиться творить добро, если тебя вот-вот взорвут в метро? Мы в принципе готовы «дальних» признать  «ближними», но сначала требуется провести селекцию среди тех и других. Именно эту селекцию мы подчас именуем объективным историческим процессом.

Журналисты скептически относятся к так называемой теории заговоров. Поскольку сегодня журналист попутно занимает вакантную должность историка общества, он представляет читателям объективный исторический процесс, а параноидальные фантазии отвергает.

Противопоставление «теории заговора» и «объективной реальности» выглядит странно, поскольку объективная реальность сплошь состоит из мелких заговоров. Так, например, полагать, что американское правительство само взорвало башни на Манхэттене — это «теория заговора». А полагать, что башни взорвали заговорщики-террористы — это, видимо, не теория заговора, но «объективная реальность». Позвольте, но если башню взорвали заговорщики, то это в еще большей степени «теория заговора»! Верить в то, что московское метро взорвали бандиты с Северного Кавказа — это именно и значит верить в теорию заговора, неужели непонятно? Увы, ничего тайного в нашем мире нет. Никто не носит черные маски и косматые бороды, заговорщики сидят в светлых кабинетах и носят галстуки. Власть, пропалывая общество вдоль и поперек, представляет объективную силу вещей. Богатые не скрывают того, что они богаты, и не собираются делиться с бедными, сильные не скрывают того, что намерены владеть слабыми. Насилие и нищета предъявлены миру открыто, по объективным историческим законам. Взрывают, грабят, топчут не заговорщики — но объективная сила вещей, открыто признанная обществом. Инфляция, дефляция, девальвация — эти загадочные слова секретного языка банкиров общество давно объявило объективной реальностью. Можно, конечно,  посчитать все это вместе глобальным бесчеловечным планом, но обычно используется иное слово: цивилизация.

Доказано, что пирамида есть самая устойчивая конструкция, а пирамида воплощает порядок и подчинение. В сущности, самым радикальным революционером из всех, кого знала история, был Иисус, который предложил считать данную цивилизацию несовершенной, а договоренности внутри пирамиды — отменить.

Страстная неделя, неделя мук, воздвижения креста и распятия есть не что иное, как описание строительства баррикады, такой баррикады, которая выдержит любой натиск. Именно крест есть самая бескомпромиссная, самая отчаянная баррикада. Потому что эта баррикада не против кого-то, но за всех. Эта баррикада не разделяет общество, но объединяет. Крест — весьма шаткая конструкция, уступает пирамиде. Более того — символизирует муку, принятую во имя любви. Однако миллионы людей носят этот знак веры на груди, это общество заговорщиков еще не потеряло надежды.

Он сойдет с креста и воскреснет, и до той поры, пока это происходит, наш заговор любви существует.

Так плетется связь людей, из миллионов любовей сделано наше бессмертие.

Пусть светлое Воскресение подарит вам силы жить и любить. Храни вас Бог.