Владимир Сорокин: Встреча
Редакция журнала «Смена», где я проработал год художественным редактором и откуда был изгнан, находилась напротив Савеловского вокзала. Зайдя туда в последний раз, я забрал свою трудовую книжку и с приятным чувством свободного от службы человека направился пешком до метро «Новослободская», чтобы затем отправиться к своей семье в подмосковный поселок Загорянский. В метро, ожидая поезда, присел на лавку. Вдруг рядом раздался голос:
— Молодой человек, вы готовы стать сверхчеловеком?
Я повернул голову и увидел сидящего рядом худого и странно одетого парня. Он был в нейлоновом плаще асфальтового цвета, какие носили в 60-е годы, черной шапке-ушанке и резиновых сапогах. На коленях у него лежал старомодный школьный портфель. Лицо его было худым, большеглазым.
— Сверхчеловек — это кто? — спросил я.
— Тот, кто знает суть вещей, — ответил он.
Между нами завязался разговор. Несмотря на странный вид этого человека, на нелепую одежду, он не показался мне сумасшедшим. Речь его была вполне грамотно построенной, хотя говорил он не совсем обычные вещи. Наш разговор прерывался ревом прибывающих поездов.
— Может, выйдем на воздух? — предложил он.
Мне стало интересно, и я согласился. Наверху человек представился. Его звали Рой Грэн. В речи его был легкий южнорусский акцент. Трудно было определить его возраст. Он объяснил, что обратился ко мне не случайно.
— Я вижу людей, — пояснил он.
Мы отошли от метро. И Рой стал рассказывать мне о своей миссии. Мы с ним прогуляли около часа. Из его речей выяснилось: в СССР существует тайная духоведческая организация «Голубая роза», цель которой — освобождение России от власти темных сил, вышедших в 17 году из темных астральных бездн и воплотившихся в русских людей. Центр средоточия этой злой энергии — мавзолей Ленина, где лежит главный Темный. Излагалось это все достаточно стройно, продуманно, без особой патетики, без шизофренического соскальзывания на детали. Причем Рой даже не спросил моего отношения к советской власти, словно знал, что я антисоветчик. Я пытался иронизировать, но он довольно спокойно реагировал, парируя и продолжая свой эзотерический дискурс. Я спросил про его странную одежду.
— Сумасшедшим ничего не грозит, — усмехнулся он. — Мне эта одежда помогает, она как ширма.
Мы присели на лавочку, он достал из портфеля рукописную брошюру с изложением целей и задач организации «Голубая роза». Я мельком пролистал ее. В ней было изложено то же самое, но более подробно. Например, там говорилось о центрах темной энергии, один из которых находится в здании КГБ на Лубянке. Подробно классифицировались люди, заряженные темной энергией.
Не так давно я прочитал ксерокопию книги Даниила Андреева «Роза мира», аналогия с которой, естественно, сразу напрашивалась. Я сказал Рою об этом.
— Даниил Андреев увидел многое, но далеко не все, — ответил Рой.
Признаться, мне было интересно и как-то приятно слушать Роя. Он рассказывал о последних событиях в СССР, раскрывая их тайный, мистический смысл. Причем он был искренен в этом, это не было игрой. Я видел буквальное воплощение великой книги Андреева, безусловно, она сформировала Роя. Это был тот удивительный случай, когда литература полностью овладевает человеком. Нечто подобное мне рассказал Юрий Мамлеев: его тетя, психиатр, наблюдала одну 18-летнюю пациентку, полностью, с головой погрузившуюся в роман Достоевского «Идиот». Девушка знала роман наизусть, жила среди его героев.
Но одержимость Роя не вызывала неприязни, от него не веяло болезнью. В нем была некая просветленность. Он поведал мне, что ездит по городам, ища людей, достойных тайного знания о своей порабощенной Тьмою стране.
— Недавно был в Электроуглях, — сообщил он. — Число советских дебилов там потрясает. Люди просто наполнены Красной Тьмой.
Мы поговорили еще, я спросил, откуда он сам.
— Моя мать — партийный функционер, — коротко ответил он.
Потом встал с лавки:
— Мне пора, у меня еще восемь встреч. Владимир, приходите через неделю в шесть вечера на станцию «Новослободская», я вам дам еще наших книжек, расскажу про иерархов «Голубой розы».
Через неделю с ним встретиться я не смог. Его брошюра, написанная аккуратным почерком, к сожалению, затерялась.