«Куда заведет корейский Сусанин»
Это не первая русская опера, которую ставят в Пхеньянской консерватории под непосредственным патронажем Ким Чен Ира. Первой в 2009 году стал совершенно лишенный милитаризма «Евгений Онегин», и тогда азиатская пресса остроумно сравнивала пушкинские коллизии романа с трагическими судьбами детей и родственников северокорейского лидера, часть из которых присутствовала на премьере. Больше про постановку «Онегина» ничего неизвестно, хотя можно с большой долей вероятности предполагать, что она была традиционной. С непременными березками, колоннами и малиновым беретом.
А вот ситуация с северокорейским «Иваном Сусаниным» (или там будут ставить «Жизнь за царя»?) вызывает совсем другие ассоциации.
Берлин, 1940 год. Немцы и русские уже вошли в Польшу согласно пакту Молотова — Риббентропа, а на сцене берлинской «Штаатсопер» впервые за всю историю звучала Ein Leben für den Zaren. По некоторым сведениям, дирижировал сам Герберт фон Караян, а партию Собинина пел знаменитый героический тенор Хельге Росвенге. Я даже разыскал в интернете арию Собинина «Братцы, в мятель!» (sic!) с запредельными для мужского голоса верхними до и ре-бемолями, которую в Большом обычно купировали из-за сложности.
«Сусанин» стал своего рода культурным реверансом Берлина в адрес Советского Союза. Наличие же русских патриотических мотивов, которые уже через несколько лет повторятся в реальных столкновениях с партизанами в тех же самых сусанинских лесах, для немцев сглаживалось обличительной риторикой в адрес общих врагов — поляков.
В качестве ответного книксена в Большом Эйзенштейну дали задание поставить «Валькирию», поскольку Вагнер был любимым композитором Гитлера. Странным образом об этой театральной работе великого кинорежиссера тоже известно немногое. Остались фотографии и переписка с исполнителями. Остались наброски и эскизы с пометками, которые много говорят о том, как неожиданно и точно Эйзенштейн понимал Вагнера. Однако постановка не была успешной и выдержала всего шесть представлений. И один из немецких дипломатов в Москве даже обозвал ее «еврейско-большевистскими штучками».
Несомненно, постановка русских опер в Пхеньяне тоже своего рода реверанс и даже послание в адрес той страны, на поддержку которой Ким Чен Ир рассчитывает в конфликте с США. Вопрос только, кто в этой ситуации «братцы» и как сурова будет «мятель»?